- Остановись, отец! - твердо сказала Роанна. - Тедрик прав. Ты король так будь же королем!
Их гневные взгляды скрестились. Ни Фагон, кипящий яростью, ни раздраженная принцесса не собирались уступать. Наконец, Роанна прервала тягостное молчание.
- Стыдно сказать, Тедрик, но наш властелин готов поджарить в кипящем масле или закопать живьем любого, кто скажет ему неприятное, но правдивое слово. Но меня, отец, ты не бросишь в котел, не закопаешь, и не посмеешь наказать - не то я расколю это королевство, как дыню! - В глазах девушки полыхнули молнии. Сколько лет прошло с тех пор, как тебе последний раз говорили правду? Послушай ее снова, мой любимый старый негодяй! - она крепко взяла отца за руки. Слишком долго ты валяешься по утрам в мягкой кровати, слишком часто заглядываешь в винные бутылки и пивные кружки, слишком много девок лезет в твою постель... Стрельба, фехтование и охота в горах Ампассера принесли бы тебе гораздо больше пользы!
Потрясенный король пытался дать ответ на эту отповедь, но не сумел выдавить ничего вразумительного. Наконец, он жалобно апеллировал к Тедрику:
- Услышать такое от своего дитя! От любимой дочери! О боги! Вот ты - ты мог бы произнести столь поносную речь? Уверен, нет!
- Конечно, нет, сир! - совершенно искренне заверил его Тедрик, стараясь не встречаться взглядом с Роанной. - И даже если все сказанное - правда, дело можно поправить. Мы идем в поход, и прежде, чем войско достигнет замка Лорример в Средней Марке, твоя рука снова будет твердой и глаз - острым.
- Возможно, - заявила девушка с ноткой сомнения в голосе. - Если он последует твоему примеру, Тедрик, в делах с вином и девицами - то да. Иначе нет. Скажи мне, сколько кружек ты выпиваешь за день?
- Обычно одну - за ужином. Но большую!
- А в походе? Подумай как следует, мой друг.
- О, я имел в виду в городе. Кто же пьет в поле? Разве что промокнув под дождем...
- Вот видишь, отец?
- Что должен я видеть, лиса? Ты прижала меня к стенке. Ладно, хватит! Фагон ухмыльнулся. - С этой минуты и до возвращения из похода я клянусь во всем следовать примеру твоего добродетельного приятеля: он - кружку, и я кружку, он... хмм... девицу, и я - девицу! Такое обещание ты хотела выжать из меня?
- О да, мой король и отец! Я знаю - ты сделаешь так, как сказал! - Роанна так пылко обняла его, что почти оторвала от земли; потом чмокнула пару раз и оттолкнула.
С завистью вздохнув, Тедрик торопливо произнес, прежде чем мысли короля обратились к иным предметам:
- Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, сир - о вооружении. У меня хватит божественного металла, чтобы изготовить мечи, секиры и панцири еще для двух человек. Для тебя, сир, и для капитана Скайра из твоей гвардии. Прошу, мой господин, откажись от старых обычаев и надень стальной панцирь вместо золотого; ты же знаешь, что золото не годится для битвы.
Фагон задумчиво кивал, поглаживая бороду и навивая на палец прядь седеющих волос.
- Боюсь, ты прав, Тедрик, - тихо сказал он, - но существуют вещи, которые мы не в силах изменить. Король Ломарры носит золотой доспех. Понимаешь, сын мой, это... это символ! Король Ломарры сражается в золоте - и, если надо, умрет в золоте.
Тедрик знал, что так оно, вероятней всего, и случится. Это противоречило здравому смыслу, это было глупостью, но это являлось чистой правдой. Ни один ломарианский монарх не нарушал древней традиции. Она стала частью священных королевских обязанностей, и в каждой битве властитель Ломарры дерзко красовался в блестящем золотом панцире среди моря тусклых железных кольчуг и кирас. То печальное обстоятельство, что почтенный родитель Фагона Третьего, равно как и его дед, и еще шесть поколений предков погибли в своем сверкающем, но бесполезном вооружении, ничего не значил для короля - как, впрочем, и для самого Тедрика, окажись он в такой же ситуации. Честь была дороже! Однако теперь можно было кое-что придумать.
- Тебе нужен прочный золотой панцирь, сир, - сказал кузнец. - Так почему бы не покрыть золотом стальные доспехи?
- Хорошая идея, мой лорд, просто отличная! Однако, - тут король печально вздохнул, - вряд ли ты сможешь ее осуществить. Если приклепать к стали толстые золотые пластины, панцирь станет слишком тяжелым. Если же покрыть его тонким слоем золота, то оно отлетит при первом ударе топора и подделка обнаружится. Что здесь можно придумать? Ты - лучший среди кузнецов Ломарры, искуснейший мастер... Сумеешь ли ты выполнить такую работу?
- Не знаю, сир... - Тедрик подумал с минуту. - Я видел, как из золота ковали тонкие листы... однако недостаточно тонкие и ровные, чтобы покрыть доспехи. Можно попытаться расковать его еще тоньше... и укрепить на панцире из божественного металла клеем или смолой... Ты наденешь такое вооружение, сир?
- Да, мой Тедрик, и с радостью! Конечно, если золото не будет отваливаться кусками величиной с ладонь под ударом меча или топора.
- Величиной с ладонь? Хмм... Царапины и трещины неизбежны... но их можно убрать за один вечер... Но большой кусок?.. Я подумаю, сир.
- Попытайся - и пусть великий Ллосир направляет твою руку.
Поклонившись своему властителю и бросив нежный взгляд на леди Роанну, Тедрик отправился во дворец и получил у казначея несколько массивных золотых слитков. Он вернулся в свою мастерскую, вдохновил десятком монет самых искусных из своих подмастерьев и вместе с ними принялся за работу. Семь дней они пытались расковать золото в тонкие гладкие листы, подходящие для покрытия панциря. Драгоценный металл то оказывался под молотом на наковальне, то в горне - снова превращаясь в слиток после очередной неудачи.
- Прошло восемь дней... десять... двенадцать... закончилась вторая неделя... Тедрик ковал - ковал и портил. В конце третьей недели он все еще работал, уже в полном одиночестве - и терпел неудачу за неудачей. Жалкий плод его трудов - комковатый неровный золотой лист - лежал на наковальне. Тедрик осторожно стучал небольшим молоточком, стараясь выровнять его поверхность и добиться равномерной толщины. Вдруг рука кузнеца дрогнула, и от слишком сильного удара золотая пластинка разлетелась на части.
Издав гневный вопль, Тедрик резко выпрямился, изо всех сил запустив молотком в ближайшую стену. И, словно вызванная из небытия его яростным криком, в воздухе возникла знакомая светящаяся сфера, внутри которой восседала могучая фигура. Неподвижный и молчаливый, Ллосир смотрел прямо на кузнеца.
Прервав витиеватое проклятие на девоссианском, Тедрик переключился на более подходящий для беседы с божеством ломарианский язык.
- Скажи мне. Повелитель, в силах ли человеческое существо сделать что-нибудь с этой мерзкой тягучей желтой дрянью?
Губы Ллосира шевельнулись, и кузнец в третий раз ощутил, как в его голове рождаются беззвучные слова:
- Конечно. С золотом можно сделать все, что угодно, - и совсем легко, если ты овладеешь нужной технологией. - Неслышимый ухом, голос Ллосира гремел в голове Тедрика подобно раскатам гигантского органа. - В твое время еще ничего неизвестно о прокатке металла, хотя ты вполне можешь изготовить необходимые приспособления. Твой молот и наковальня не годятся для этой работы. Слушай меня внимательно, кузнец, и запоминай. Ты должен взять...
6
Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, полдень.
- Вы были великолепны, учитель! - расхохотавшись, Фурмин лихо сдвинул на лоб свой серебристый обруч.
- В какой из визитов? - тоже улыбнулся хронофизик. - В первый, во второй или в третий?
- Каждый раз! Каждый раз - ив своем роде! Скандос покачал головой, вглядываясь в оживленную физиономию своего помощника.
- Думаю, при первом посещении я выглядел весьма жалко, - он наклонился к мертвому сейчас стеклянному экрану хроноскопа, в глубине которого отражались сухие черты его костистого худощавого лица. - Эти ломариане... любой из них на полфута выше современного человека! Вот вы, Фурмин, пришлись бы там кстати, физик снова оглядел рослую фигуру ассистента.
- Я не прочь, - молодой человек повернулся к монитору темпорального интравизора, на котором сейчас застыла яркая сцена: обрамленная утесами впадина на склоне горы, толпы народа, блистающая золотом и серебром группа придворных, девушки-жрицы в белоснежных хитонах, король Фагон величественный, седобородый, - и Тедрик, лорд-кузнец, швыряющий в пропасть ковш с бренными останками Сарпедиона. Над ним, на фоне голубого неба, виднелся сияющий шар со смутно различимой фигурой внутри. Фурмин тронул верньер, и на экран выплыло милое девичье лицо с полуоткрытыми, не то в изумлении, не то в страхе, алыми губами.
- Да, не прочь, - задумчиво повторил ассистент, вглядываясь в это видение прошлого.
- Кажется, юная леди Трейси тронула ваше сердце? - Скандос покосился на монитор.
- Как и ваше, учитель... Вы оказали ей столь явные знаки божественного благоволения...
- Милая девочка, - кивнул головой физик. - Но нашему кузнецу суждена другая, и он этим ничуть не огорчен. К тому же, Роанна - наследница престола...
- Значит, можно считать, что наши коррекции истории удачны? - Фурмин медленно вращал верньеры интравизора, всматриваясь в плывущие на экране картины.
- Пока что - да. И хроноскоп показывает, что реальность уже начала преобразовываться. Мы плавно переходим на другую временную ветвь, Фурмин, Скандос щелкнул тумблером, и стеклянный глаз осветился. Как и прежде, по нему шли две зеленые линии, и верхняя из них щетинилась многочисленными зубцами. Пики все время растут, - задумчиво сказал физик, - все меняется, и меняемся мы сами... незаметно и постепенно... Мы уже не те Фурмин и Скандос, которые начинали этот эксперимент.
- Не все ли равно! - молодой человек беспечно махнул рукой. - Зато наш мир будет жить!
- Гарантий нет, - физик покачал головой и- бросил взгляд за окно, на багровую звезду. За последний месяц она несколько потускнела и потеряла свой кровавый отблеск, медленно коллапсируя и превращаясь в красного карлика. - Как ваши головные боли, Фурмин? - неожиданно спросил он.
- Стали меньше. Это известный факт - пять-десять лет, пока пылает Око Сарпедиона, боль сводит с ума, потом постепенно исчезает.
- Значит, Он бережет энергию... Выпил звезду, как кружку вина, облучил звездные системы на своем пути и мчится сейчас к ближайшей... к нам! Невидимое и непонятное чудовище... пришелец из потустороннего мира... дьявол! Да, дьявол, Фурмин! - Скандос подошел к окну, поднял лицо к небосводу. - Чем больше я размышляю на эту тему, друг мой, тем чаще мне кажется, что существует нечто, лежащее за пределами нашей рационалистичной науки. И это нечто через два десятилетия свалится нам на голову!
- Что ж, мы уже не беззащитны, - пожал плечами Фурмин. - Посмотрим, кто победит - точное знание и мощная технология, или... или злое колдовство, если вы имели в виду именно это, учитель.