— Неужели?
— Да. Однажды в Вендии разбойники натравили на нас огромного взбесившегося слона. У него ноги как башни, клыки длиной с тебя и такие же в обхвате, а хобот подобен удаву, живущему в вендийских лесах, которые местные жители называют джунглями. Его шкуру не берет ни стрела, ни копье.
Вообще-то они добрые и послушные, хорошо помогают людям в хозяйстве, но эти мерзавцы напоили его вином и напугали горящими факелами. И разъяренный слон ринулся на наш караван, смял охрану, разогнал вьючных животных и растоптал двух погонщиков. Разбойники, воспользовавшись суматохой, увели часть каравана, а слон, устав от собственных бесчинств, рухнул на землю и тут же уснул, огласив перед этим всю местность страшным ревом.
Соня слушала как зачарованная.
— А что еще необычного ты видел в Вендии?
— Посмотри на эти фруктовые деревья, отягощенные плодами…— Вожатый широко повел рукой, указывая на сады, подступавшие к дороге.— Все это жалкая поросль в сравнении с вендийскими джунглями. Там растут гигантские пальмы, на которых вызревают орехи размером с твою голову. А через густые заросли ни пешему, ни конному человеку не пробраться. Там можно проехать только на слоне, который своими ногами-башнями прокладывает дорогу. Круглый год в Вендии стоит жаркое, душное лето. В реках там живут огромные зубастые ящерицы, которые могут сожрать коня вместе с всадником. А в городах у них столько народу, что глаза разбегаются от пестрых одеяний жителей и хочется заткнуть уши от гвалта людской толпы. Еще там стоят причудливые храмы, полные изваяний диковинных многоруких и многоликих злобных богов. А жрецы у них, по слухам, могущественнее всех наших магов и колдунов.
Соня машинально положила руку на сумку, где лежали волшебные орехи. Караван-баши умолк, утомленный воспоминаниями.
— Сколько же времени идет караван в Вендию?
— Долго. В пути утрачивается счет дням, времена года сменяют, друг друга незаметно, а все путешествие туда и обратно занимает почти год.
— А в Асгалуне ты часто бываешь? — поинтересовалась девушка.— Что там интересного?
— О, это богатый портовый город. Его дома выстроены из белого камня. На холмах стоят старые храмы, а на самом высоком — дворец властителя. В гавани всегда много кораблей со всех концов Хайбории. Даже вендийцы бывают.
— А слонов они привозят?
— Нет. Слон не выдержал бы путешествия по бурным морям, а вот ящеров речных как-то привозили. Странные звери — жрут мясо, а сами при этом плачут.
— Жителей Асгалуна, наверное, ничем не удивишь, ведь, не выходя за крепостные стены, они видят чудеса со всего света.— Соня вопросительно взглянула на Ормуза.
— Их-то — нет,— кивнул старик,— а вот сами они кого угодно удивят.
— А что же в них такого необычного?
— Я так думаю: если асгалунец с рассвета до заката никого не обманет, то считает, что этот день пропал зря. Город кишит ворьем, контрабандистами и продажными девками. И с пиратами немалая часть «честных» купцов Асгалуна знается.— Караван-баши сплюнул.
Соня задумалась: «Может быть, Файрад был прав и не стоит заезжать в город?» Но что-либо менять оказалось поздно — на горизонте уже возвышались величественные башни Асгалуна.
Девушка поехала искать Счастливчика. Она нашла его в компании купцов. Судя по всему, вельможа хвастался. Собеседники, пряча улыбки, почтительно слушали посланника правителя Лагоша.
С обеих сторон дороги тянулись виноградники. Спелые тяжелые грозди ждали сборщиков. Огромное оранжевое солнце клонилось к морю, и караван шел на закат.
Соня то двигалась вровень с группой купцов, в которой ехал Файрад, то отставала, то обгоняла их. В конце концов Счастливчик понял, что девушка хочет переговорить с ним. Кивнув спутникам, он подъехал к Соне.
— Встречный вожатый говорил, что у восточных ворот бесчинствует городская стража.— Девушка выжидающе взглянула на Счастливчика.
— Ты же знаешь, что у меня есть золотая пластинка — знак посла. Любой стражник обязан пропустить нас,— раздраженно буркнул он.— Почему ты никак не хочешь поверить, что это не просто золотое украшение?
— Потому, что ты хвалишься им от стен Лагоша, но пока этот знак ни на кого не произвел должного впечатления.
— На этот раз именно он нам поможет.— Файрад уже не сдерживал свою злость.— Мне непонятно твое недоверие…
— Еще я узнала,— спокойно перебила девушка,— что город кишит самовольными сборщиками чужих денег, вроде стражников у того селения.
— Не забывай, что я купец,— ответил Счастливчик,— так что в жуликах разбираюсь. И, думаю, не хуже тебя.
Край солнечного диска коснулся воды. Караван стал располагаться на стоянку у излучины речки, что текла с гор к морю.
Разожгли костры. Караван-баши обошел лагерь и приказал охране удвоить внимание. Погонщики занимались обычной работой: освобождали животных от поклажи, вели их на водопой и выпускали пастись. Купцы размещались вокруг костров, раскладывая толстые кошмы и шерстяные одеяла. Все казались немного возбужденными — ведь это была последняя ночевка перед Асгалуном.
К лагерю подъехал местный поселянин. Его повозка была полна бурдюками с молодым вином. Винцо оказалось хорошим, а цена очень низкой. Вскоре голоса караванщиков стали громче и веселее, кое-где зазвучали песни. Только дозорные ходили по кругу, с завистью поглядывая на отдыхающих купцов. Начальник охраны запретил даже думать о вине.
Подождав, пока все угомонятся, Соня осторожно выползла из-под теплого плаща и пошла к реке. Ее окликнул стражник.
— Пойду окунусь,— отозвалась из темноты девушка.
Вскоре до воина донесся всплеск и тихий женский смех.
Соня с удовольствием поплавала. Казалось, теплая ласковая вода смывала все тревоги девушки и уносила их к морю.
На следующее утро, еще до восхода солнца, караванщики отправились в путь и к полудню прибыли к воротам Асгалуна.
Когда караван подошел к воротам города, там уже почти никого не осталось. Стражники придирчиво осмотрели вновь прибывших, сосчитали всех вьючных животных и всадников. Каждому купцу определили размер пошлины. И путники неторопливо двинулись за крепостные стены. А когда очередь дошла до Счастливчика, он с важным видом предъявил свою золотую пластинку. Стражник, облаченный в латы и плащ с гербом Асгалуна, почтительно поклонился.
— Зачем же господин посол стоял в такой длинной очереди? Ваш знак дает право беспрепятственно войти в город.
— Значит, я могу пройти? — Файрад победно посмотрел на спутницу.— Эта молодая госпожа путешествует со мной.
— Конечно,— асгалунец снова поклонился.— Если господину безразлично, какая дорога под копытами его коня и хорошо ли его будут охранять в нашем городе,— хитрый стражник притворно вздохнул,— то господин может проехать. Но если господин привык к удобствам, то он может внести небольшое пожертвование на благо нашего славного Асгалуна.
Счастливчику ничего не оставалось делать, как достать кошелек. Латник нетерпеливо протянул кружку для пожертвования.
— Раз молодая госпожа путешествует с вами, надо обеспечить и ее благополучное пребывание в нашем городе.— Воин звякнул монетами в кружке.— Я думаю, оно стоит примерно столько же.
Файрад с досадой бросил еще несколько монет и, не глядя на Соню, въехал на городскую мостовую. Девушка, посмеиваясь, двинулась следом.
Сначала у нее создалось впечатление, что этот город ничем не отличается от Лагоша. Узкие проулки с глухими заборами и глинобитными домишками. В теснившихся друг к другу строениях размещались лавки. Ремесленники — медники, сапожники, резчики по дереву, золотых и серебряных дел мастера — сидели прямо на улице и занимались своей работой. Но это была окраина. К центру мостовые становились все шире, дома, построенные из местного белого камня, выше. Во дворах знати журчали фонтаны, хотя вырубать колодцы здесь было очень сложно, так как Асгалун располагался на скалистом берегу.
Соне, повидавшей лагошский базар, казалось, что его изобилие трудно превзойти, но местный рынок поражал воображение и своими размерами, и разнообразием предлагаемых товаров. Хозяевами жизни здесь были нарядно и дорого одетые купцы. В городе трудно было отыскать место, где бы не велась торговля.
Асгалун был развернут лицом к морю. Приплывающие в богатый порт еще издали видели белые дворцы и купола старых храмов на фоне многоцветья садов и парков. Река, в которой накануне купалась Соня, протекала через весь город и впадала в море. Она так и кишела юркими весельными лодками и неповоротливыми парусниками.
Счастливчик предложил Соне заехать в дом знакомого купца по имени Арудж, с которым он постоянно вел дела. Девушка согласилась — ей было безразлично, где они остановятся. Она попросила ненадолго задержаться. Взяв из поклажи длинную полосу ткани, она подобрала волосы и накрутила на голове большой тюрбан, мгновенно приняв облик юного купеческого сынка, путешествующего с более опытным папашиным компаньоном. Файрад только хмыкнул.
— Какая неожиданная радость,— приветствовал гостей хозяин дома.— От тебя давно нет никаких вестей. Уж не ушел ли, подумалось мне. Счастливчик на покой.— Асгалунский купец засмеялся собственной шутке.
— Мы здесь проездом,— объяснил свое внезапное появление Счастливчик.— Передохнем несколько дней и отправимся дальше.
— Я буду рад, если эти дни ты, дорогой Файрад, и твой молодой спутник проведете в моем скромном жилище.