— Излагай.
После разговора с Саатой, прошло много часов, и мы с Каэ сидели выделенной нам комнате. Точнее сидел только я, а девушка лежала рядом, положив мне голову на колени. За окнами медленно разгорался закат, но тяжелые шторы отгородили нас от солнечных лучей. Весело потрескивал камин, разнося в воздухе запах благовонных трав.
Обстановка комнаты была подобрана в соответствии со вкусами хозяев. Плотные бордовые шторы, мягкие ковры с высоким ворсом абсолютно черного цвета. Стены обделаны темным деревом. Широкая кровать, застеленная алыми шелковыми простынями, и несколько темно-бордовых кресел. Часть стен занимали стеллажи, на которых были выставлены древние фолианты.
Первое время мы обсуждали с Каэ предложенный Саатой план. Придя к выводу, что все предложенное нас вполне устраивает, посветили время купанию и стирке одежды, в небольшой ванной. Теперь же, я сидел, а Каэ лежала на огромных шкурах, расстеленных недалеко от камина. Прислонившись спиной к креслу, я задумчиво перебирал волосы девушки. Тихо мурлыкающая что-то под нос Охотница, закрыв глаза, раскинулась на шкурах.
Отвлекшись от мыслей, я нарушил тишину.
— Что ты поешь?
Девушка приподняла голову и, взглянув на меня, улыбнулась.
— Это песня, которую мама пела мне в детстве. Совершенно неожиданно вспомнила.
Осторожно притянув Каэ к себе, я прижался к ней щекой.
— Споешь мне?
— Ты, правда, хочешь?
— Да, маленький…
Мысли девушки не закрытые ментальным щитом впорхнули в мое сознание. Образы, волнения, страхи, чувства. Мои слова породили в ней смешанные чувства.
— Как ты меня назвал?
— Маленький.
Теперь мысли Каэ, были закрыты. Но я понял все и так. Поднявшись, девушка села на мои вытянутые ноги, и прижавшись ко мне спиной, откинула голову мне на плечо. Обняв ее, я произнес.
— Спой мне, пожалуйста…
Тихий, и невероятно нежный голос наполнил стены комнаты. Каэтана пела. Пела только для меня. И это было прекрасно:
"Утром снежным, белые волки,
С утренним снегом, как беглые толки,
Выбегут в поле следы разбросают,
Набегавшись вволю, бесследно растают…
Что вы ищите в выпавшем снеге?
Вам противен вкус нашего хлеба…
Вас гонит в зиму запах добычи,
Крови медвежьей и крови бычьей.
Вы холодные снежные звери,
Не исчислимы ваши потери,
Гибните сотнями в солнечном свете,
Ведь жизнь наша длится лишь до рассвета…"
Я слушал, и узнавал песню. Каэтана на мгновение замолчала, отбивая знакомый мне ритм, и запела вновь. Только теперь, ее голос смешивался с моим.
"Жутким плачем расколется ночь,
Все! никто мне не сможет помочь…
Застынет под окнами бешеный вой,
Это снежные волки пришли за мной.
Лишь расцветет, и белые кости,
Под сахарным снегом как тонкие трости,
Вырастут в поле под музыку вьюги,
Их не разыщут ни волки не люди…
Утром снежным, белые волки,
С утренним снегом как беглые толки,
Выбегут в поле следы разметают,
Не найдя ничего… все тают их стаи"?[3]
Мы замолчали. Я сидел, прислушиваясь к треску дров в камине. Охотница посмотрела на меня.
— Ты знаешь эту песню? Но откуда?
Я коснулся губ девушки, и медленно проведя по ним пальцем, улыбнулся.
— Это очень старая песня, я слышал ее в детстве.
Медленно сползая вниз, я вытягивался на шкурах. Теперь девушка лежала на мне, слегка запрокинув голову.
— Скажи, почему ты полюбил меня? Я стервозная, агрессивная. Мне лучше не попадаться под руку, когда у меня плохое настроение. Все кто знает меня, говорят, что невозможно любить меня…