— Не… подруга… Тебе п***ец.
*
Горн по-прежнему не спешил, но и мне было чем заняться.
Устав тренировать трюк с огоньком, который мы утром проходили с Настей, я размял пальцы и вытащил мобильный. Зубр снял трубку в мгновение ока.
— Василий, доброе утро! — сказал я и поглядел на часы на стене. Было 9:57.
— Ваше благородие! Все благополучно? Где вы?
— В Фаустовском следственном изоляторе № 14. У меня как раз появилось время на один звонок.
— Что?
— Увы, колесики правосудия двигаются очень медленно. Мы тут с Берсом уже все извелись…
— Они упекли вас в Острог?
— Да нет, — я рассмеялся. — Я сейчас в кабинете кого-то из начальства. Скука смертная. Как у вас там?
Послышалось, как Зубр облегченно выдохнул. Ладно, больше шутить так не стоит.
— Страховщики всячески пытались вывернуться, но у них ничего не вышло. Они возместят нам ущерб в полном объеме.
— И слава богу, — откинулся я в кресле, почесывая Берса. — Что там с Настей? Нашли Красавку?
— Не знаю, я только проводил наших гостей. А что он снова что-то натворил?
— Кажется, убежал куда-то…
— Дзи-и-и-инь!
Раздавшаяся из-под стола громкая телефонная трель заставила меня вздрогнуть.
— Все, Василий, будь здоров. Ищите Красавку и делайте ему молочную клизму. У меня вторая линия.
Я отключился и, открыв ящик, вынул из стола телефон с катушечным набором. Судя по виду — седая древность, но как ни странно — рабочая. А еще очень громкая.
Уместив телефон на столешнице, я охренел — провод метров пять! И для чего такой? Чтоб людей к стулу привязывать?
Я схватил трубку.
— Слушаю…
— Прошка! — загрохотали на «проводе». — Где там инквизитор?
— Инквизитор… — скосил я глаза на дверь. — Работает.
— Я знаю, что он там не хер пинает. Чего у тебя с голосом? Пил опять вчера, да?
— Простудился… — кашлянул я в кулак.
— Ага, как же. Мне сказали, он вызвал даже мелкого Скалозубова. Видел его?
— Он приехал десять минут назад. Его уже раскололи.
— Так и знал, что все разговоры про его подвиги — просто байки. Хоть раз в газетах написали правду… Там никого с тобой нет?
— Никого.
— Хорошо. Значит так. Залезай в нижний ящик шкафа. Там двойное дно. Вытащишь оттуда все бумаги, которые найдешь, и спалишь их к чертовой матери. Только чтобы тебя самого никто не спалил, понял?
— Есть. Спалить все, что найду, к чертовой матери!
— Смотри, если хоть одна душа тебя засечет! Вместе со мной под трибунал пойдешь! Все, давай мухой! Я в город и носа не суну, пока его преосвященство не свалит. Отбой.
И трубка замолкла. Бросив ее на рычаг, я едва не расхохотался и пошел искать «сокровища» владельца данного кабинета.
Нашел их довольно быстро — в ящике и вправду оказалось двойное дно, под которым скрывались несколько папок с документами. Прихватив их, я нашел неподалеку сумку и засунул внутрь все до последней бумажки.
Едва вернулся в кресло, Берс зарычал и выскочил на ковер.
В следующий миг дверь ударилась ручкой о стену, а на пороге показалась черная фигура инквизитора.
— Борис Сергеевич, доброе утро, — кивнул я ему. — А вас только за смертью посылать. Берс, фу!
— Смерть всегда следует за мной по пятам, благодарю… — проговорил инквизитор, и совсем не обращая внимание на беспокойного пса, прошел в кабинет.
Следом за ним появился Людвиг и закрыл дверь.
— И зачем нужно было так расстраивать девочку? — спросил Горн. — Она со мной всего полгода. Еще не привыкла ко всем сложностям работы.
— Вы про Гертруду? У меня нет вопросов к вашей сотруднице. Не она же организовала весь этот цирк.
— Это не цирк, ваше благородие. Это очная ставка. Важная часть того, чем я занимаюсь по повелению Его Величества, — и Горн кивнул на портрет Императора у меня за спиной. — Уж извольте уважать особенности работы Тайной Канцелярии.
С этими словами он подошел к табуретке и вырвал ее из пола. Болты полетели в разные стороны.
Берс рыкнул, но под тенью его святейшества прижал уши и попятился. А инквизитор тяжелой поступью подошел к столу, бросил табуретку на пол и водрузился сверху. Людвиг встал сбоку, и вперил в меня прожигающий словно паяльник взгляд.
— Итак, ваше благородие, вы же присутствовали при моем разговоре с Еленой Борисовной Игнатьевой, верно?
— Странный вопрос. Вы сами все устроили.
— Это была инициатива Гертруды. Я с ней уже поговорил.