Он вдруг почти успокоился, только губы слегка подергивались да в глазах оставалось диковатое выражение, как у камышового кота а неволе.
Вспыльчив Аркадий Левицкий и самолюбив до крайности: иной раз я удивлялся, по каким мелким поводам он злится, бледнеет, багровеет, сжимает кулаки и лезет в драку. Как-то плохо это вяжется с его обычной скептической миной, с надменной и язвительной усмешкой. Темперамент у него буйный - вот и берет верх над рассудком.
Аркадий о чем-то долго и сосредоточенно думал. Потом, видимо, пришел к какому-то решению и ехидно улыбнулся своим мыслям. Я сочувственно глядел на него: пускай потешит душу, ведь последнее слово все равно за мной. Он не знал того, что знаю я. Теперь я был почти уверен, что это здешний Аркадий.
"Несостоявшийся покойник, - думал я, глядя на него, - что ты можешь сказать в свое оправдание, ну что?! Ты у меня в ногах должен валяться за то, что я тебя спас - спер твои таблетки, подпортив свой моральный облик? А ты готовишь мне какую-то пакость... Ведь готовишь, я же вижу.
Аркадий поглядел куда-то через мое плечо и вдруг широко ухмыльнулся. Что он там увидел? Я тоже хотел было повернуться, но Аркадий сдавил мне плечо своей железной лапищей и, глядя на меня в упор, сочувственно сказал:
- Самозванец ты мой несчастный!
- Сам ты самозванец и вообще ошибка природы! - отпарировал я, - Не забывай, что я тебя спас. Я ведь и назад могу все переделать, мне это раз плюнуть!
- Плюнь, дорогой, плюнь! - нежно произнес Аркадий, - Плюнь, а потом повернись - и приятно удивишься...
Я не успел ни плюнуть, ни повернуться - за моей спиной чей-то голос спросил:
- В кого это ты вцепился, Аркашенька?
- Да вот, в самозванца одного, - пренебрежительно бросил Аркадий и отпустил мое плечо.
Я быстро повернулся.
За моей спиной стоял - я!!!
И лицо мое у меня на глазах становилось растерянным и глупым.
Линьков почти доволен собой Линьков спрятал свою драгоценную находку, поднял голову и увидел, что черноволосый крепыш в клетчатой ковбойке очень ловко и напористо прыгает через груды досок и катушки кабелей, приближаясь и нему. Выбравшись на расчищенную площадку у первой хронокамеры, он весело крикнул:
- Это вам я понадобился? Так вот он я!
Узнав, что Линьков из прокуратуры, крепыш перестал улыбаться.
- Я Демченко, бригадир. Слушаю вас, - сухо сказал он.
- Не беспокойтесь, у меня вопросы чисто технические, - заверил его Линьков.
- Ни и кому из ваших касательства не имеют. Да я почти все уже и выяснил.
Так, мелочи остались. Эта камера готова, как я понимаю? - Он тронул рукой огромный куб, рядом с которым они стояли.
- Да, она прошла испытания. Комиссией принята.
- Давно?
- Перед праздниками где-то... Ну, месяц назад.
- С ней уже работали?
- Ну что вы! - Демченко усмехнулся. - У нас тут не очень-то поработаешь.
Сами видите, какой кавардак. На консервации стоит камера.
- Понятно... А вот эти щиты, подставки и прочее - это все специально положили в камеру? Чтобы кто-нибудь ненароком туда не сунулся?
- Какие щиты? - удивился Демченко, поглядел в камеру сквозь стеклянную дверь и даже руками всплеснул. - У, лопухи! Вот я им! Фомич! - закричал он яростно. - А ну, Фомич, давай сюда!
Степенный, полуседой человек в аккуратно пригнанном халате неторопливо подошел к нему и со спокойной укоризной сказал:
- Чего шумишь, бригадир? Я, чай, не глухой. Когда дрель утихает, все нормально слышу.
- Мораль потом читать будешь! - нетерпеливо отозвался Демченко. - Ты лучше скажи, кто разрешил в камере свалку устраивать? Мало, что в зале свинюшник развели, не продерешься...
- Я не разрешал, - заявил Фомич, с неодобрением разглядывая камеру. Видать, из нашей молодежи кто-то инициативу проявил.
- Руки оторвать за такую инициативу! - свирепо сказал Демченко. Моментально пускай все перетащат в комплектовочную. Количество и сохранность проверь, Фомич, и если что - дай им духу. Распустились! Перед людьми стыдно!
Ультрасовременная техника, машина времени, понимать надо! А этим орлам что хронокамера, что мусорный ящик - без разницы!
Линьков еще поговорил с Демченко, выяснил, что работают монтажники действительно до четырех, редко - до пяти и что зал на ключ не запирается, дежурный по корпусу потом запирает. Это обстоятельство, впрочем, не имело существенного значения. Тот человек, о котором думал Линьков, наверняка имел ключ и от зала и от лаборатории "№14. И скорее всего на самых законных основаниях.
Демченко, вдруг что-то сообразив, начал допытываться у Линькова, какое он дело ведет, - может, насчет самоубийства, и если да, то при чем тут монтажники и зал хронокамер? Линьков отвечал вежливо и туманно, Демченко продолжал спрашивать, и так они дошли вместе до выхода из зала. Тут Демченко увидел Фомича и, грозно хмурясь, спросил:
- Выяснили, кто барахолку в хронокамере устроил?
- Да вроде бы и никто, - слегка растерянно сказал Фомич. - Как один, все говорят: не клали мы туда ничего и близко даже не подходили.
- Нашкодили да еще и врут! - разъярился Демченко, - А я и сам знаю, что это Витька Мезенцев с двумя Юрками, кому ж еще!
- Не они, не они, в том-то и дело, - поспешно возразил Фомич. - И никто не врет, все правду говорят, я ребят наших знаю.
- Ясно! Дух святой в камеру щиты и подставки таскал в свободное от работы время! - ядовито сказал Демченко, - Правильно я тебя понял, Фомич?
- Про духа не скажу, а только наши ребята здесь без вины, - упорствовал Фомич.
Линьков попрощался и ушел. Он-то понимал, что ни монтажники, ни дух святой в этом деле не участвовали. И вообще картина происшествия была для него ясна почти полностью. Правда, он по-прежнему не понимал причин гибели Аркадия Левицкого. Но главного участника и, вероятно, виновника этой трагедии он теперь знал.
Шагая по коридору. Линьков все отчетливее ощущал, что самое главное в этой истории он уже выяснил. Если не считать запутанных приключений Стружкова. Но Стружков - в этом Линьков был почти уверен - прямого отношения к этой истории не имел. И вообще - раз Стружков явился, пускай сам к объясняет, что к чему и почему: история у него так или иначе каверзная...
Проходя мимо двери расчетного отдела. Линьков приостановился. Может, Берестова знает что-нибудь о Стружкове? Надо зайти, поговорить... "Вот и хорошо, что надо!" - откровенно признался он себе самому.
Но Берестовой, к его огорчению и удивлению, на работе не было. Рыженькая девушка за перфорирующим устройством, которая в первый приход Линькова сюда уверяла, что он сразу распознает Нину Берестову, теперь сочувственно пропищала, что Нина сегодня на работу не вышла.
- Заболела, наверное! - доверительно сообщила она, - А что удивляться! Нина ужас как переживала все эти дни.
Тут в разговор включились другие девушки и застрекотали наперебой: