– Когда-то, давным-давно, - задумчиво сказал он, - я служил антрепренёром в одном небольшом театре. Однажды давали мы детскую сказку «Новое платье короля». Ну, вы все должны её помнить. Пьеса замечательная, труппа подобралась превосходная, публика была в восторге - и только один мальчик не смеялся и не хлопал, а смотрел на сцену со всё возрастающим изумлением. После спектакля я подошёл к нему и спросил, что ему, собственно, не понравилось. А мальчик ответил, что он просто не понял, что здесь смешного, - а так-то ему всё понравилось, особенно само королевское платье: оно было такое красивое, красное с золотым шитьём… Я это так, ни к чему конкретному - просто подумалось вдруг: магия - это, конечно, мощная штука, но порой бывает и так, что не всё дело только лишь в магии.
– Кстати, о делах! - с нарочитой бодростью продолжил Волшебник. - Нашу-то с тобой, Ястреб, историю теперь придётся начинать сначала. Жаль, конечно, что с армией не получилось, но у меня уже начинает вырисовываться новая комбинация, ещё лучше прежней. Розу пока оставишь погостить у Пеона… ты ведь не против, величество? Нет лучшего способа продемонстрировать друзьям своё бережное отношение к вашим совместным переживаниям, чем традиционное гостеприимство!
Пеон обернулся - не для того, чтобы ответить на обращенный к нему вопрос, а чтобы полюбоваться на реакцию Ястреба… Но, на счастье Волшебника, первой отреагировала Роза. Причём по-женски, то есть непредсказуемо.
– Не хочу я ни у кого гостить! - заявила она. - Сначала я томилась в родительском доме за семью замками. Потом - в заточении у Дубины. Потом целую вечность бродила туда-сюда по этому кошмарному лесу. Мне надоело сидеть взаперти! Я хочу, наконец, повидать мир, познакомиться с новыми людьми… Знаешь, милый, если уж свадебное путешествие у нас сорвалось - так пусть уж будет хотя бы приключение.
– Ну вот и замечательно! - подытожил Волшебник. - Значит, все втроём гостим у Пеона, скажем, неделю отдыхаем, всё хорошенько обдумываем - и в путь!
Теперь вздохнул Пеон. Но тихонько, почти что про себя: чтобы Ястреб не услышал и, не приведи Доброхот, не подумал чего лишнего. А ещё потому, что мысль о том, как его товарищи уже скоро вновь отправятся странствовать, а его даже из вежливости с собой не позовут, и он останется дома, с головой погрузившись в государственные и семейные хлопоты… Эта радостная, казалось бы, мысль наводила на него лёгкую грусть. Но признаваться в этом, пусть даже самому себе, он почему-то боялся.