Встреча с биологической дочерью Алисы в лесу, действительно, на первый взгляд выглядела простой случайностью. Хотя присутствие в ее группе Марты, невесть зачем, взятой на «прогулку» по джунглям, сразу же вызвало легкие сомнения в искренности Бат. Затем, она послушно согласилась с версией событий, заранее отрепетированной и теперь озвученной Бусом. О цели и причинах нашего путешествия, из-за которых мы, собственно, оказались в лесу, хотя Бат, как и Бус прекрасно знали о технических возможностях кукол, их зеркалах-телепортах, шарах и прочем. Она вежливо выслушала сказку о том, как Бус договорился с куклами, и они нас отпустили. А он потом, с их разрешения, переговорил с капитаном, и поэтому тот будет ждать нас в указанных координатах. Никого не удивила странная осведомленность Велимира о местах на Капао, пригодных для приземления челноков, к тому же еще и расположенных в полузаброшенном секторе моногорода. Все увлеченно делали вид, что полностью уверены в естественности происходящего, на самом деле ни на минуту не забывая о фальши каждого произнесенного слова.
Однажды, Сневедович потратил на меня около часа, пытаясь объяснить, что такое искусство недосказанности, в процессе которого противники обмениваются информацией, скользя на тонкой грани между ложью и полуправдой. Но только сейчас я поняла, что именно он тогда имел в виду. Мы делали вид, что доверяем друг другу, но держались двумя отдельными группами. Разговоры выглядели неестественными, слова произносились с осторожностью. Буса, видимо, сильно напрягало отсутствие у нас хоть какого-нибудь оружия, когда как Бат и ее спутники носили на поясах разрушители. Кому-то из них могло показаться, что цель оправдывает любые средства. Я так не думала, потому что была хорошо знакома с последствиями подобных убеждений.
О планах Ингирит в группе знали всего трое — я, Гай и Бус. Рисковать и обсуждать с Мартой щекотливые темы, когда неподалеку маячила Бат с верным спутником Донатом, мы не рискнули. Кроме вышеперечисленных, среди нас незнамо как оказался Гектор, с которым не разговаривали ни свои, ни чужие, и двое незнакомых мужчин с Маратом.
Конечно, первой реакцией на появление считавшегося погибшим товарища стал шок и эмоциональный порыв обнять, пощупать, но когда страсти поутихли, ситуация быстро превратилась в неловкую, на грани напряженного молчания. Марат был очень похож на себя прежнего, но все отлично понимали, того рыжего великана больше нет. Да, его воспоминания, отношение к знакомым людям и даже интонации в речи остались теми же, но выглядел он иначе — бесполым, сереброглазым, беловолосым чужаком. Наверное, в момент нашей встречи шаткость собственного положения до него все-таки дошла. Ему придется научиться быть кем-то другим и примириться с исчезновением огромной части старой личности. Да и это еще не все. Прежние связи с людьми и их отношение к нему могут кардинально поменяться. Если рассматривать ситуацию с такой точки зрения, мне определенно повезло. По крайней мере, я никогда не была кем-то еще.
Марат повел себя тихо и сдержанно, не пытался ни с кем самостоятельно заговаривать, и интуитивно, возможно, старался держаться поближе ко мне. Когда наши взгляды пересекались, я понимала, нужно подбодрить его, но ни время, ни место не располагали к дружеским беседам или объяснениям. Марте вовсе пришлось удовлетвориться кратким экскурсом в ситуацию. Без проясняющих подробностей, с четким приказом от Буса, не делать глупостей и беспрекословно подчиняться.
На протяжении пяти часов мы упорно продирались сквозь джунгли, незримо окруженные хищниками гораздо более опасными, чем мы сами, но пока державшимися на приличном расстоянии. Кроме того, я постоянно чувствовала слабый эмоциональный фон, но не могла определить исходит он от людей или кукол, которые, по заверениям Буса, не оставили бы нас без присмотра. Все следили за всеми. В нашей группе никто не доверял противнику в лице Бат с сотоварищами, они, в свою очередь, молча подозревали нас в сговоре с Ингирит. Лица людей были закрыты респираторами, не только защищавшими от опасной микрофлоры Капао, но и скрывавшими нежелательные эмоции. Мы с Маратом обходились без них, так как перед уходом Ингирит заявила, что необходимости в защитных устройствах у нас больше нет.
Я старалась не выпускать из виду Бат. Бус, Гай и Марта шли в двух или трех шагах впереди меня, справа вышагивал Гектор и незнакомцы. Марат сначала держался на некотором расстоянии ото всех, но после первых трех часов пути, оно сократилось до бок о бок со мной. Бат гнала нас не щадя, так как предельно ясно выразилась еще в самом начале пути — ночевать мы должны внутри периметра, в городе. Хищников, желающих перекусить случайными путешественниками, здесь хватало с избытком, а с наступлением ночи их количество возрастало в геометрической прогрессии.
Невозможно было думать о чем-то еще кроме дороги, из-за бесконечных усилий, направленных на успешное преодоление каменных обвалов, плотных зарослей из лиан и кустарников; оврагов, стволов поваленных деревьев, полян заросших ядовитыми растениями или шаровидными грибами. Мы шли мимо узких расщелин, наполненных ледяной водой из пробегающих в них ручьев и слоистых каменных стен, склонялись под клочковатыми полотнищами белоснежного грибка и паутинной плесени, свисающих над головами и отчаянно липнущих к одежде. Монотонная, выматывающая многочасовая ходьба, а ведь нельзя было расслабляться или терять бдительность, поскольку это грозило серьезными травмами, а как следствие и потерей скорости нашей группы.
Последние километры до привала давались мне нелегко, появилась усталость, легкая слабость. Вспоминая последние двенадцать часов своей жизни в поисках причины, я предположила, что дело, видимо, в огромном количестве медицинских манипуляций, которые пришлось выдержать накануне. Если ученые во главе с Баалом своими исследованиями ослабили мой иммунитет, то вполне понятна и последующая вялость, хотя она не объясняла некоторых других симптомов. Только перед завершающим рывком к центру моногорода, когда мы остановились на привал неподалеку от его «стен», пока еще отгороженных от нас густыми джунглями, благодаря Марату на меня и сошло озарение.
Мы с ним сидели чуть в отдалении от остальных, на поваленном дереве, предварительно обследовав его на предмет мелких хищников или ядовитых растений. Я устало наблюдала, собираясь силами перед марш-броском, как Марат извлек из своей сумки плоскую темную коробку, нажал на ребро, немного подождал. Вскоре в ней появилось небольшое отверстие, напоминающее нишу, а через несколько мгновений оттуда забил луч света. Вытащив из сумки пакет поменьше, Марат осторожно открыл его и достал одну из капсул, хранившихся в специальных углублениях внутри. Опустив капсулу в нишу, он разжал пальцы, и та мгновенно втянулась внутрь. Свет исчез. Прошло полминуты, коробка начала медленно светлеть, обретая прозрачность. Казалось, она превращается в стеклянный сосуд, с тончайшими стенками и сияющими гранями. Марат держал ее строго вертикально, с осторожностью сжимая по бокам. Затем нижняя часть коробки стала удлиняться, постепенно приобретая вид силиконового пакета, наполненного темной жидкостью. Когда процесс завершился, и устройство вернулось к прежнему виду, Марат легким щелчком аккуратно отсоединил пакет. И только когда в его руках оказался коктейль, я поняла для чего предназначено это устройство и причины собственной слабости. Голод!
Последовав примеру Марата, я вынула из кармана синтезатор, который перед спуском на планету передал мне от Кабо Бус. И только сейчас обратила внимание, что наши с Маратом устройства абсолютно идентичны. Я посчитала неразумным тут же бросаться к Бусу со своими догадками, привлекая этим ненужное внимание. К тому же силы мои требовали незамедлительного восстановления, поэтому, приняв равнодушно-отстраненный вид, я быстро поела. Когда пакет опустел, поднялась, как будто разминаясь, и уже свободно подошла к Бусу. Не знаю, произвел ли мой неуклюжий спектакль должное впечатление, но почувствовала, как интерес людей ко мне погас.
Присев рядом с помощником капитана на корточки, я едва слышно прошептала о том, что обнаружила. Бус кивнул и молча коснулся моей руки, призывая к вниманию. Я проследила за его взглядом. С этого места открывался вид на моногород. И если святилище мороков показалось мне удивительным симбиозом живого и искусственного, то человеческий город являлся апофеозом технологического прогресса. Даже издали его можно было легко опознать, так популярны были в мире людей замкнутые системы моносекторов, связанных между собой по планете лишь транспортной сетью. Впрочем, типичность скрашивалась монументальностью размеров, размахом и величием построенного, вызывающе блестящих на солнце осей, массивных каркасов, острых граней, бликами стекла. Автоматизированный город. Такие строили на планетах, где жизнь людей могла быть сопряжена с биологической или климатической опасностью. Мои познания в этой области, правда, ограничивались трехмерными голограммами. Я видела похожие постройки еще во время пребывания на корабле Сневидовича. Он считал, что демонстрируя трехмерные снимки разных планет и городов, спровоцирует у меня всплеск воспоминаний.
Знали ли потомки первых колонистов Капао, насколько они схожи с другими жителями агрессивных миров? Думаю, нет. Большинство горожан даже никогда не видели челнока. Они стали дикарями, плохо понимавшими, как работает то, что создавали их предки. А куклы за тот же промежуток времени преумножили свои знания.
С нашего наблюдательного пункта нельзя было понять, насколько город подвергся разрушениям. Издали он выглядел вечным как горы Капао, окрашенным в мягкие оттенки заката, наполненный сиянием отраженного от стекол заходящего солнца. На этой стороне планеты никогда не становилось слишком темно, но зато сумерки приходили стремительно, укутывая мир вокруг в серые тона, вызывая внутреннюю настороженность и пробуждая чувство опасности.
Бат скомандовала подъем, и вскоре мы снова отправились в путь. Она задала нам еще более жесткий темп, стремясь добраться до относительно безопасной зоны внутри города, как можно скорее. Но только спустя час мы вошли в него.
Окраины моногорода производили несколько удручающее впечатление. Местами вообще было невозможно определить, идем ли мы по лесу или уже по улице. Густая и разнообразная растительность покрывала разрушенные здания, буквально погребая под собственной разноцветной массой. Остовы домов, выполненных в странной, незнакомой мне манере из явно несовременных материалов, иногда словно выныривали на поверхность и представали во всей своей убогой красе. Искореженное покрытие дороги, которое должно было служить веками, почти полностью изъязвленное корнями старых, мощных деревьев и наслоениями разноцветной, напоминающей густую слизь плесени, пышно заросшей огромными, полупрозрачными шарами, едва угадывалось под всеми этими природными богатствами Капао.
Бат, видимо, бывала здесь не раз, поскольку уверенно вела нас за собой, ловко маневрируя среди коварных ловушек ядовитой флоры. Я снова чувствовала подъем, но людям, за исключением охотников, идти становилось все тяжелее. Их силы были на исходе. Постепенно, природа начала отступать, сдавая позиции. Чем глубже мы входили в город, тем меньше становилось буйство красок и разнообразие растительности. Осторожные животные не показывались на глаза, единственными представителями фауны, попавшимися на нашем пути стали гигантские насекомые: лохматые многоножки, да несколько жуков. Город словно поднимался из руин. Нет, пригодных для жилья зданий по-прежнему не наблюдалось, но эти выглядели лучше предыдущих, более целыми, сохранившими элементы фасадов, отделку, кое-где даже рамы со стеклами. Конечно, ползучие вьюнки, лианы и вездесущая плесень хорошо поработали над домами, но возможно, на то им было отведено меньше времени, или еще недавно здесь производились зачистки, в любом случае, материалы, использованные при строительстве, казались более современными, а значит и менее подверженными агрессивной атаке окружающей среды.
— Бат! — Негромко позвал охотницу Бус. Та недовольно обернулась, показывая знаком, замолчать. Помощник капитана недовольно нахмурился, но подчинился. Она быстро подошла к нему и шепотом спросила:
— Что?
— Мы можем здесь столкнуться с людьми?
Она резко покачала головой:
— Помощник капитана, не отвлекайтесь сами и не отвлекайте меня. Я знаю, вы порядочно измучены дорогой. Еще немного и мы достигнем сектора, который окружен работающим силовым полем. Он не жилой, там нет людей, но гораздо безопаснее этого. Там мы остановимся для ночевки и там, вы сможете удовлетворить свое любопытство. Поднажмите, осталось чуть-чуть.
Бус кивнул. Я наблюдала за ними, пытаясь разгадать мотивы Бат. Неужели она делает все это ради того, чтобы угодить Агате? Интересно, как тогда она восприняла новость о том, что ее тетя действительно жива, ведь до этого момента Бат считала Агатой меня. Разочарование? Обида? Слепая любовь и благодарность? Всепрощение? Я не понимаю людей. Совершенно не понимаю.
Уже издали я заметила разницу между той частью дороги, по которой мы шли и той, что начиналась метрах в ста впереди. Там количество растительности уменьшалось в разы, а здания, хотя и были по-прежнему далеки от небоскребов, стояли не одноэтажные, да и выглядели целее.
Бат скомандовала остановиться и достала знакомую трубку, с помощью которой открывала проход в силовом поле:
— Слушайте, — привлекла она наше внимание, — темнеет быстро. Надо спешить. Мы подойдем к силовому полю, я отключу его сегмент на пару минут, не больше, и вам нужно будет поднажать, чтобы успеть проскочить в дыру до ее закрытия. Это поле агрессивное, оно калечит. Даю сигнал — неситесь сломя голову по моим следам внутрь. Мы устроимся на ночлег в одном из тех зданий, — она указала на постройки, — А утром отправимся в центр, к посадочным площадкам, по координатам указанным вашим капитаном.
В этот момент я уловила краем глаза быстрое движение:
— Черт! — Выругалась Бат, — Донат, разрушитель к бою. Здесь о-шаки. Так, плотной группой двигайтесь к полю. О-шаки трусоватые твари, но нападают стаями. Пока мы спокойны и передвигаемся группой, то в безопасности.
Она вынула из-за пояса разрушитель и сняла его с предохранителя. Бус сделал знак людям, а мы с Маратом непроизвольно переглянулись. Объединившись в одну, обе группы медленно отступали к безопасному периметру. Теперь каждый в слабом свете угасающего дня мог видеть мелькающие в зарослях по обочине дороги тени. О-шаки становились все более наглыми: угрожающе верещали, показывались на мгновенье и тут же снова исчезали среди засветившихся с наступлением ночи бледно желтых, зеленых и лиловых гигантских шаров. Я замечала то скалившиеся в нашем направлении морды, то короткий серовато-розовый пушок на спинах, то удлиненные тела тварей, с громким шорохом пробегавших между извивающихся фиолетовых щупалец ночных растений.
Возникшее чувство тревоги будоражило, раздражало и звало к действию. Но я четко придерживалась приказа Бат, отступая к силовому полю. Тварей было много. Очень много. И становилось все больше. Они щелкали пастями, выскакивая на дорогу, чтобы тут же раствориться в тенях и торжествующе завизжать. Старались напугать нас, сбить столку и растеряться. Я поглядывала на людей. Пока, мы организованно пятились к полю. Но оружие было лишь у четверых из нас. Почему Бат не приказывала стрелять? Отчего медлила?
И тут Гектор споткнулся. Падая, он повалил одного из людей Бат и тот выронил разрушитель. Из джунглей раздался торжествующий вой, и огоньки глаз о-шаков начали стремительно приближаться. Бат среагировала мгновенно. Она направила разрушитель в темноту и несколько раз нажала на спусковой крючок. Вой сменился пронзительным, негодующим, озлобленным визгом.
— Гектор, встал! Фэй, живо! — Выкрикнула Бат, быстро передвигаясь по направлению к силовому полю, своими действиями заставляя нас оставаться максимально собранными. Вдруг, Бус рванулся вперед, перекатившись, схватил лежащий на земле разрушитель и снова вскочил на ноги. Они с Бат замерли друг напротив друга. Бус, не мигая, глядел на охотницу, зная, как быстро та умеет двигаться. Но Бат усмехнулась и взглядом показала ему на Доната. Ее напарник направлял свой разрушитель на Марту. Бус не пошевелился.
И тут о-шаки решили атаковать. Первым делом они набросились на медлительного Гектора, который подвернул ногу и все никак не мог подняться. О-шаки дико визжали, кидаясь на него с разных сторон, и количество тварей росло с такой скоростью, что вскоре они полностью перекрыли несчастному путь к отступлению.
Бат бросила на Гектора лишь один взгляд:
— Отступаем к полю! — Выкрикнула она.
Бус направил разрушитель в сторону о-шаков.
— Нет! — Яростно закричала Бат, — Бесполезно. Отступаем или сдохнут все!
Помощник капитана несколько секунд сомневался, колеблясь, и я могла понять его. Он не привык бросать людей. Пусть и выяснилось, что Гектор предатель. Но вот один из о-шаков вцепился в горло несчастному и тот, издав последний сдавленный крик, исчез под телами рвущих его на части тварей.
Отстреливаясь, мы быстро отступали к силовому полю. Теперь я понимала, чего так опасалась Бат. О-шаков было невероятное количество. Они как мохнатая волна надвигались на нас, поглощая тела тех, кого убивали разрушители. Сначала погиб еще один из людей Бат, чуть замешкавшись, он запутался в кусте, покрытом колючками, и его опутало живой сетью. Лицо, покрытое крошечными каплями крови, все еще стояло у меня перед глазами, когда о-шаки начали бросаться на растение, пытаясь отнять добычу, ворчливо скуля то от боли, то от вожделения.
Пока Бат открывала дыру в силовом поле, люди стреляли по о-шакам. Те заняли выжидательную позицию, постепенно сужая круг, визжали и выли, ощерившись и подпрыгивая в нетерпении, смотрели на нас блестящими глазами, то припадая к земле, то угрожающе надвигаясь мелкими шажками. Бус, Донат и второй мужчина из команды Бат методично отстреливали самых наглых, но это лишь замедляло стаю, а не останавливало. Наше время шло на секунды.
— Отступаем, живо! Оно сейчас закроется, — Выкрикнула Бат, забегая в слабо мерцающий по краям открывшийся проход.
Вереща, стая кинулась на нас.
Люди побежали, и второй мужчина, чьего имени никто из нас не знал, толкнул Марту в сторону, выигрывая себе мгновения. Она начала падать.
Думаю, я знаю, как куклы начинают пользоваться тем, что дано им от природы. Они просто делают это из жизненной необходимости. Я сильно хотела помочь Марте, поэтому подбежала, подхватила и протолкнула ее в портал перед собой. Мне и в голову не пришло, что в тот момент скорость моего движения в несколько раз превосходила человеческую. Эти доли секунды спасли жизнь нам обеим, но тот, кто толкнул ее, не успел, вопреки собственной уверенности. Закрываясь, поле разрезало мужчину пополам.
Волна о-шаков разбились о невидимую преграду, а затем их необъятная стая просто растворилась в сумерках. Как будто ничего и не было.
Я почувствовала, что мелко трясусь. Марта, Гай, Бус и Марат выглядели ошарашенными, хотя держались лучше меня. Наша группа только что потеряла троих.
— Я не отдам оружие, — сухо обронил Бус, вызывающе поглядывая на Бат. Та лишь махнула рукой.
— А Табат превращается в полноценного морока, — с кривой усмешкой произнесла она и повернулась к Марте:
— Если бы не Таб, ты была бы мертва, как факт.
— Эти люди, разве они не были охотниками? — услышала я собственный голос.
— Нет. Идемте, мы еще не в безопасности.
Больше никто не сомневался в серьезности слов Бат. Мы оставляли за спиной не только джунгли, но и наивную уверенность в том, что рассказы о коварстве природы Капао выдумка. Бат спасла нас, а Ингирит отправила в «веселый» поход по джунглям, едва не стоивший всем нам жизни. Мои симпатии снова оказались на другой стороне.