***
Лучи фонарей разрывали тьму, ступеньки уводили вниз. Матрас шёл первым, Гвоздь в середине, Хендрикс прикрывал позади. Дверь закрывать не стали на случай, если вдруг придётся очень-очень быстро убегать обратно.
Лестничные пролёты сменялись друг за другом, и казалось, что им не будет конца. Тени, отбрасываемые поручнями, спокойствия не добавляли: порой чудилось, что шевелятся не только они, но и нечто за ними, как будто прячущееся. Несмотря на то, что идти старались как можно тише, но нет-нет, да попадались под ноги кусочки облетевшей со стен штукатурки и прочий хрустящий мелкий мусор.
Определённо, в этом месте нога человека не ступала очень давно. Пыли почти не было, но это объяснялось периодическими затоплениями, как бы смешно это ни звучало, находящегося выше подвального помещения. В пользу этой версии свидетельствовали многочисленные подтёки, плесень и чёрные пятна грибка на стенах. Сырость прописалась тут на постоянное жительство - хоть система очистки воздуха и не давала возможности насладиться влажной затхлостью подвальной атмосферы, но висящая в воздухе лёгкая дымка свидетельствовала об этом нагляднее всего иного. Подумалось Коле, что ниже их вполне может ждать небольшой бассейн, если, конечно, конструкторы этого подземелья не предусмотрели что-то водоотводное.
Матрас подземелья Аномальных не любил никогда. Более того, тщательно их избегал, полагая, что если на открытой местности, случись чего, можно от этого "случись чего" отмахаться хотя бы подручными средствами, то в подземельях риск оказаться загнанным в угол вырастал до неприличных величин, и вот это Колю уже не устраивало. Но в те нечастые случаи, когда Матрасу лезть в подземелья всё же приходилось, он предпочитал идти одним из первых, дабы, случись что, принять бой лицом к лицу, поскольку некоторый романтизм был ему не чужд.
Так оно было и в этот раз, вот только первым он пошёл скорее по привычке. Коля, даже зная, что на этом выходе имеет такой бронекостюм, о каком раньше мог только мечтать, ощущал себя начинающим сталкером, причём в плохом смысле. Проскальзывали гнусные мыслишки по поводу возможных печальных перспектив идущего первым, разбивавшие всю романтичность момента на корню.
И всё-таки это был аварийный выход - лестница привела к закрытой гермодвери. Как и в случае с первой возникло гадкое ощущение, что за ней в принципе не может скрываться ничего хорошего, но Матрас знал: Гвоздю на ощущения команды сейчас плевать. А лезть туда Коле, ой, как не хотелось, хотя даже самому себе причины этого ему объяснить не получалось. Предчувствие того, что там их ждёт что-то страшное, возрастало с каждой секундой.
Штурвал двери порядком проржавел от времени и сырости, и перспективы на счёт его рабочего состояния вырисовывались не самыми радужными.
"По идее, - снова подумалось Матрасу, - тут всё затоплено должно быть, а так - подтёки только. Куда-то же вода уходить должна".
Разгадка в виде небольшого водоотводного зарешёченного отверстия в полу обнаружилась под лестницей. Ответ же на то, что находится за дверью, получить можно было только одним способом. Матрас жестом призвал на помощь Хендрикса, и через некоторое время скрип проворачивающегося штурвала уже вознёсся по лестнице вверх.
"Ну зачем, - внезапно появившиеся панические мысли заметались в его голове подобно мухам, - зачем я вообще на всё это подписался? Таскал бы себе, как и раньше, артефакты, горя бы не знал, так ведь нет, приключений захотелось. Вот что там внутри, этого же никто не знает. Нашли-таки на свою жопу подземелье, в которое с момента возникновения Аномальных не ступала нога человека".
Вспоминались Коле нехорошие истории про различные колбочки и про их нехорошее содержимое. Остроты добавляли легенды о печальных последствиях пребывания в помещениях, где эти колбочки находились в разбитом состоянии. Попутно вспомнилось про более банальные проблемы в виде скапливающихся порой в подвалах различных газов. Матрас, хотя и понимал, что назад дороги нет, определённо не хотел лезть в это подземелье. В другое бы полез, но вот в это...
Дверь открывали уже втроём. Поначалу Матрас и Хендрикс натужно дёргали штурвал на себя, но упрямая конструкция упорно не желала открываться ровно до того момента, пока им на подмогу не пришёл Гвоздь. Хрустнула и отлетела ржавчина, наросшая на стыке двери, заскрипели петли, и глазам сталкеров предстало всё то же самое, что они видели наверху. То есть темнота и тишина.
Вне сомнений, это место не видело людей уже очень давно, о чём свидетельствовал толстый, покрывавший все предметы ровный слой пыли. Письменные столы со светильниками, ставшие традиционными для подобных мест валяющиеся на полу какие-то бумаги, непонятные древние приборы - ещё одно научное что-то с неизвестным предназначением. С лабораториями проще: там хотя бы кафельная плитка красноречиво говорит о том, что к чему, но вот в плане предназначения таких, как будто вырванных из обычных конструкторских бюро комнат, определённость появлялась далеко не всегда. Коля был наслышан про подобные подземелья: вроде бы ничего в них интересного нет, чем в них занимались - тоже неясно. Да и не так уж и интересно, сказать по правде: за свою сталкерскую карьеру Матрас пришёл к твёрдому убеждению, что некоторым тайнам лучше оставаться тайнами, хотя порой нет-нет, да просыпалась тяга к дешёвому романтическому первооткрывательству. Но для чего-то же их создавали, причём отдельно и порой совсем никак не связанными с какими-либо другими объектами.
То, что случилось затем, до Матраса дошло не сразу: вспышка выстрела на мгновение окрасила стены оранжевым цветом, и Коля ощутил мягкий, но сильный удар в спину, швырнувший его на пол. В воздухе густой завесой повисла взметнувшаяся пыль, видимость упала до нуля. Ещё не осознавая, что смерть чудом прошла стороной, не понимая, что вообще произошло, и зачем кому-то из партнёров понадобилось в него стрелять, Коля, движимый инстинктом самосохранения, в поисках возможного укрытия припустил на четвереньках куда-то вперёд, опрокидывая скудную мебель, попадавшуюся у него на пути. Сначала спрятаться, потом стрелять, - Матрас в герои не рвался, опять же было непонятно, кто из приятелей решил прописать ему лечение свинцом.
По стенам метались отблески фонарей, где-то позади раздавались звуки борьбы. Завеса из поднявшейся пыли скрыла происходящее полностью. Коля боролся с желанием дать туда очередь, но останавливало его полное непонимание случившегося. Иллюзий по поводу своих "друзей" у него не было изначально, благо знал, как Аномальные могут менять людей, да и общее дело, по его мнению, всё же не являлось достаточным поводом к возникновению доверия, тем более, что биографии у его попутчиков были ещё те.
Пару раз что-то стукнуло об пол, а затем помещение залило ярким светом и яростным свистом светошумовой гранаты. Кто-то, по всей видимости - неудавшийся убийца, рванул вверх по лестнице. Матрас собрался было выйти и помочь тому, кто остался здесь, но тот вскочил и резво отправился следом за своим противником. Стало тихо.
Сколько Матрас просидел напротив двери, держа пространство за ней на прицеле, он не знал. Пыль постепенно оседала, видимость становилась лучше с каждой минутой. Кто-то, причём неважно кто - хоть убийца, хоть невольный спаситель, - но должен был вернуться назад, и вот тогда-то можно уже было бы устроить разговор по душам. Но время шло, а кроме Коли других живых в этом помещении не прибавлялось. В конце концов Матрас не выдержал, встал и закрыл дверь, для вящей безопасности её заблокировав. Кто бы ни был там наверху, но попасть сюда он уже не мог. Дразнить Костлявую поисками своих теперь уже бывших попутчиков у него не было ни малейшего желания.
Коля, не желая признаваться самому себе в том, что боится выйти наружу, проторчал в подземельи полтора дня, на протяжении которых его не потревожила ни одна живая душа. Мёртвая, впрочем, тоже. Что запитывало лампочку, находящуюся наверху, оставалось загадкой - ни один выключатель в бункере не работал. Впрочем, вопрос отсутствия света остро не стоял, благо с некоторых пор у каждого уважающего себя сталкера помимо фонаря-налобника в экипировке обязательно наличествовал "светляк", а Матрас себя уважал. В целях собственной безопасности, Коля обследовал непонятный бункер на предмет других ходов, но всё, что он нашёл, была лишь ещё одна гермодверь, как две капли воды похожая на им заблокированную. Возможно, это и был ход в то самое метро, о котором упоминал Гвоздь, но лезть туда одному, по мнению Матраса, было верхом безрассудства. Прикинув на тему возможных "гостей" с той стороны, он на всякий случай завалил её несколькими столами - если и не остановят, то хотя бы грохота будет изрядно. Вопрос безопасности был худо-бедно решён, и Коля решил перекусить. Ел от пуза, объясняя себе самому напавший жор постстрессовым состоянием, пытался разобраться в первых попавшихся под руку бумагах, но быстро запутался, а затем и вовсе перестал понимать в них написанное. От нечего делать он решил ещё раз пройтись по комнатам и в результате наткнулся на массивный сейф, о вскрытии которого подручными средствами не могло быть и речи. Пошарил по ящикам столов, нашёл связку ключей, но ни один из них к сейфу не подошёл. Коля расстроился: напарники кинули, как назад добираться тоже неизвестно, так ещё и без добычи. Сброшенные напарничками рюкзаки Матрас за добычу не считал, хотя не преминул по ним немного пошарить. О том, чтобы искать пропавшего лаборанта одному, по понятным причинам речи уже не шло.
"По одному сук переловлю и по полной взгрею. Хотя бы за то, что за мной ни один из этих уродов не вернулся", - с холодной расчётливостью, вдоволь выспавшийся, но совершенно от этого не подобревший, Коля прикидывал свои дальнейшие планы, поднимаясь на поверхность. Однако, оказавшись наверху, до него дошло, что он совершенно не представляет, где искать своих бывших напарников, и более того, по всем раскладам выходило, что искать ему предстоит в лучшем случае лишь одного, да ещё и не факт, что увлечённые охотой друг на друга бывшие "друзья" не полегли в аномалиях оба. Возвращение на Первую также было чем-то неопределённым, поскольку у некоторых живущих там общих с напарничками знакомых несомненно возникнет некоторое количество вопросов и далеко не на все из них у Коли были ответы. Жажда возмездия под доводами разума неспешно начала превращаться в желание куда-нибудь спрятаться. И с каждым шагом появлялась уверенность, что делать это лучше всего вне границ Периметра.
***
- И как ты с Аномальных выбрался? - Якушев подозревал, что Коля рассказал ему далеко не всё.
- Э нет, - усмехнулся тот, - я тебе сейчас про бреши в Периметре расскажу, а потом окажется, что твои друзья их перекроют. Про это уговора не было.
- Моим друзьям это безразлично, у них тут другие дела. Вернулся-то зачем?
- Знаю я, как вам это безразлично, - проворчал Коля. - Теснота городская достала, работку тут интересную подбросили, да и не вижу я себе применения в обычной жизни. Когда в первый раз уходил на Большую землю, так вообще думал, что сюда больше ни ногой, однако ж вернулся, так что и в этот раз иллюзий не строил. У кого-то из тех, кто попал на Аномальные, они похищают жизни, но у всех без исключения - души. Не сразу, но гарантированно. А без души жить оно как-то неправильно. Что ещё осталось? Про бывшего владельца этого компа - ничего я о нём особенного рассказать не могу. Знаю только, что он из ваших был и с Борщём какие-то дела вёл. Шмот его, если что, в том бункере остался. Я по нему не шарил особо, только еду и боезапас забрал, но тут уж сам понимаешь. А может, и не его это шмот был, а другого моего напарничка, я не разбирался. Так что, если есть желание, можешь туда прогуляться и сам посмотреть, - усмехнулся сталкер. - Я свою часть уговора выполнил?
Когда Якушев уснул, Коля закурил и задумался. Несколько лет пребывания на Аномальных научили его тому, что доверять не стоит даже проверенным людям, а уж о незнакомцах и вовсе речи быть не может, особенно, если незнакомцы эти не могут вспомнить того, что происходило с ними ещё не так давно. Коля нисколько не стыдился, что скормил лейтенанту упрощённый вариант, лишённый подробностей, а по некоторым моментам и вовсе расходящийся с реальными событиями. Дверь, якобы ведущая в метро, действительно была им забаррикадирована. Но чуть позже, подстёгнутый некоторым количеством алкоголя, попутно изнывая от противоречивой смеси хмельного любопытства и остатков осторожности, он не удержался и баррикаду разобрал. То, что его догадки оказались неверными, он понял сразу же, увидев перед собой просторное помещение с ходами в пока ещё неизвестность. Возможно, вход в метро действительно был где-то там, но искать его Коля не стал, предпочтя для начала, на всякий случай, заблокировать все двери, попавшиеся ему на пути, дабы разобраться с ними позже и по одной. И всенепременно поступил бы именно так, если бы не обнаруженная им лаборатория. Некоторое время спустя Коля с оторопью смотрел на странного вида операционный стол, рядом с которым находилась стойка с закреплённым на ней непонятным и неизвестным ему прибором. От устройства к столу тянулись металлические стержни, похожие на ноги гигантского насекомого, а их концы венчались блестящими в мертвенном свете "светляка" иглами. Какие бы опыты тут ни ставили, но удовольствия их объекты, судя по наличествующим в конструкции стола фиксаторам конечностей, явно не испытывали. Хотя, может и испытывали, но поди разберись теперь. Стол и стойка с неизвестным прибором, казалось, излучали ужас, и на их фоне весь прочий антураж терял для возможных исследователей интерес, не говоря уж о том, что был он обычным для подобных мест. От стеклянных ёмкостей толку и так было не много, древняя электроника могла заинтересовать только лишь коллекционеров антиквариата, но вот этот стол... Матрас направился дальше.
В соседнем же помещении, как выяснилось в дальнейшем, интерес представляли и стекляшки: часть из них содержала жидкости неизвестного состава, разнообразием же цветов эта экспозиция походила на витрину отдела газированных напитков в каком-либо универмаге, причём содержимое трёх пробирок явно содержало какой-то люминофор, а две совсем уж маленькие пробирочки стояли в небольшом прозрачном кейсе толстого стекла, явно призванном не дать их содержимому вырваться наружу, случись что. По-прежнему, без специалиста разобраться в мутных формулах и обрывках отчётов возможности не представлялось, тягой же к занимательной экспериментальной химии с элементами членовредительства Матрас не страдал.
Слукавил Коля и по поводу того, что по вещам своих бывших напарников он полазил совсем немного. По виду лейтенанта было понятно, что если он сейчас чего и желает, так это точно не вояжа в заброшенную лабораторию, находящуюся непонятно где, и до которой добираться неизвестно как. А коли так, то и всех подробностей ему знать необязательно. Вот спать лейтенант хотел наверняка, возможно, что и жрать тоже. На Большую землю, горячего душа там, женщину... А потом водки и опять женщину, но никак не в пыльный бункер, количество посетителей которого за последние полвека можно было пересчитать по пальцам одной руки. Преисполненный гаденьким чувством мелочной мести, Коля устроил сброшенным в процессе драки рюкзакам Гвоздя и Хендрикса натуральный шмон.
Грёбаный стол, вкупе со всей остальной конструкцией, упорно не шёл из головы. Всем своим монументальным видом он говорил о своей исключительности относительно прочего научного хлама бункера. Матрас чуял, что нашёл нечто уникальное, чего вряд ли кто до него находил на Аномальных вообще, но объяснить причину этого ощущения не мог. В мертвенном свете уже трёх "светляков" Коля смотрел на вышеозначенный предмет меблировки, цедил из найденной в рюкзаке Хендрикса фляги какую-то настойку, курил и думал. С этой инсталляцией определённо было что-то не так, но вот что конкретно...
Впрочем, разгадка оказалась насколько простой, настолько же и невероятной, когда выяснилось, что на приклёпанных к столу, стойке и прибору металлических табличках, подобных старым инвентарным биркам, нет ни слова на русском языке, зато есть очень даже на немецком. К вопросу о функциональном предназначении конструкции добавился ещё один, более философский, а именно: какого лешего под степями Украины забыл немецкий комплекс непонятного предназначения производства 1940го года? Мысль о кровавых нацистских экспериментах была отброшена сразу же, поскольку за всё время скитаний по лаборатории Коле не попалось ни одного мало-мальски похожего на хирургический инструмента, и это лишь подстегнуло буйство фантазии касательно функционала комплекса в целом, но, в частности же, тех игл на концах стержней, тускло мерцавших в бледном светлячьем свете.
"Резака", найденного в вещах Хендрикса, хватило на два сейфа из пяти обнаруженных в бункере. Увидев содержимое первого, Матрас пришёл в ярость: являло собой оное содержимое материалы одного из партийных съездов, ни научной, ни букинистической ценности не имеющее, а качество бумаги наводило на мысль, что даже с гигиеническими целями его использовать будет сложновато. Промелькнула робкая надежда, что книжка содержит какой-нибудь секрет, но при более детальном осмотре выяснилось, что является она именно тем, чем является.
Но вот второй сейф с лихвой компенсировал неудачу на первом: два журнала экспериментов и жутковатого вида чёрная папка с серебряного цвета нацистской символикой на обложке. Коля почувствовал азарт, впрочем, исчез он также быстро, как и появился - хотя по всем прикидкам выходило, что эти документы стоили не просто много, а ОЧЕНЬ много, но для этого их ещё нужно было кому-то сбагрить, а вот с этим была проблема. Ещё недавно, имея подобное в рюкзаке, Коля смог бы открыть ногой дверь любого из институтских научных комплексов на Аномальных, но из рассказов Нимова следовало, что в настоящее время потенциальных покупателей в пределах этой местности нужно ещё поискать. Оставался, правда, вариант толкнуть находку Борщу, но его Матрас собирался рассматривать в самую последнюю очередь.
Коля уже решил, что в ближайшее время его первостепенной задачей является "залечь на дно", и делать это лучше всего за Периметром. Опыт подсказывал, что по дороге может случиться всякое, потому ценную информацию нелишним будет продублировать. Пересъёмка найденного заняла три часа.
Через несколько дней, не по-летнему хмурым и дождливым утром, на автобусную остановку, находящуюся в окрестностях Чернигова, вышел мужик, одетый в знававший лучшие времена армейский камуфляж. Видом он был похож на похмельного грибника, облазившего все окрестные говны, а древний рюкзак системы "колобок" мог говорить как о своего рода приверженности своего владельца старым традициям, так и о банальном отсутствии у него денежных средств на покупку более практичной и современной альтернативы. Водитель подошедшего через некоторое время автобуса презрительным взглядом окинул пассажира, проворчал что-то про грязные сиденья и разных бомжей, но всё же принял оплату проезда, пусть и не без брезгливого выражения на лице. Впрочем, Коле подобное к себе отношение было безразлично - к его великой радости, в салоне было ещё несколько пассажиров, выглядевших схожим образом, а одно из правил на Аномальных гласило, что не следует выделяться без крайней на то необходимости. В воздухе витали ароматы дешёвого курева, коровника и перегара от употреблённого по случаю окончания рабочей недели вчерашнего. Подгулявшие работяги ехали по домам, где их ждали семейные скандалы, истерики жён и прочие неотъемлемые части скромного пролетарского быта. Матрас плюхнулся на одно из сидений в конце салона, протёр запотевшее от утренней сырости окно и уставился на хмурый лесной пейзаж. Он, как и основная часть пассажиров, тоже ехал домой, хотя с некоторых пор его одолевали сомнения, где же у него всё-таки на самом деле находится дом.
Выйдя на окраине Чернигова, Коля проводил автобус усталым взглядом, закурил и направился к ближайшему ларьку. Проверять, пустят его в магазин в таком виде, или нет, у него не было ни малейшего желания, а вот пива хотелось зверски, да и сигареты заканчивались. И, если коммунальщики ничего не начудили с оставленной им на несколько лет предоплатой, то дома его ждал горячий душ, чистая одежда, а также возможность вдоволь выспаться в мягкой кровати, не опасаясь при этом не проснуться вовсе.
Спустя какое-то время, Матрас, уже облачённый в банный халат, сидел на кухне, смотрел в окно, курил и пил холодное пиво. Качества напиток был весьма сомнительного, но после аномальной "диеты" воспринимался амброзией. Первым делом Коля проветрил квартиру - затхлый воздух пусть и не шёл ни в какое сравнение с некоторыми "аномальными" ароматами, но подобно им также не являлся элитным парфюмом - и теперь, разгорячённый после душа, он быстро хмелел. Предстоящая зимовка казалась ему заслуженным отдыхом и воспринималась на уровне поездки по курортам юго-восточной Азии. До весны на Аномальных всё равно делать нечего, тем более, что многое нужно было обдумать, а "толстый слой подкожного жира", как Матрас именовал свои сбережения, образовавшиеся ещё во времена его первого захода, позволял ему беззаботно прожить то ли два, то ли три года. Пусть и не расточительно, но всё же не в режиме жёсткой экономии. Хотя, даже учитывая последние события и накопившуюся усталость, нет-нет, а проскакивали мысли о том, чтобы прошвырнуться на Аномальные ещё разок - всё же осень пока не наступила, а артефактов и на окраинах можно насобирать.
Шедший за окном дождь нагонял тоску. Коля праздно размышлял о разнице между этим дождём "тут" и аналогичным "там". Думалось ему, что тамошний вообще раздражителем не воспринимается, попади ты под него даже на открытой местности, хоть и комфорта от него никакого, мягко говоря, но вот от здешнего тянет выть только от одного осознания того, что он идёт. Где-то этажом выше разгорался семейный скандал и уже прозвенела первая разбитая тарелка. Откуда-то доносилась нехитрая попсовая мелодия, из вентиляции тянуло готовящейся где-то внизу жареной картошкой. Утро субботы здесь мало чем отличалось от прочих дней недели и, казалось, подпевало непогоде. От всей этой атмосферы вселенского уныния Коле резко захотелось водки. "Как же вы живёте-то тут?" - обратил он свой вопрос к неизвестным соседям, докурил и неспешно начал собираться в магазин. Холодильник предстояло забить едой капитально.
Следующим днём, подлечившись после отмечания своего возвращения и от безделья вогнав найденную документацию в электронный переводчик компьютера, Матрас начал клясть себя последними словами за то, что вообще полез в это подземелье. Информация о подобного рода исследованиях стоила слишком дорого, можно даже сказать, она была бесценной для всех продавцов уровня Матраса. Им за эти документы заплатить могли только одним способом - пулей в голову или прогулкой до ближайшей аномалии, как нежелательным свидетелям. Безумный тевтонский гений, влекомый идеей создания идеального человека, планировал одарить того не только идеальной внешностью, но и идеальным разумом, для чего и были начаты работы по созданию стимулятора мозговой активности. По иронии судьбы, работы были продолжены идеологическим врагом оного гения, но уже с другими целями. То ли часть документов была утрачена, то ли они находились в каком-то из не вскрытых Матрасом сейфов, но по окончании перевода у Коли сложилось впечатление, что продолжателям был важен не столько результат, сколько возможность поиграться с иноземным прибором.
"Значит всё-таки Гвоздь, - озарила Колю догадка. - Такие устройства мимо его ведомства пройти никак не могли, да и попутчики в подобных делах хороши ровно до того момента, пока не становятся нежелательными свидетелями. И к папочкам таким у его коллег всегда особо повышенный интерес был, про методы работы даже говорить не стоит. А что, складно выходит - Хендрикс-то послабее меня, его можно на десерт оставить, меня же, как шедшего, к тому же, впереди, валить надо было первым, чтобы за мебелью укрыться не успел. Пипец тебе, Сеня. Мир тесен, встретимся с тобой ещё".
Дверной звонок разорвал тишину в квартире подобно корабельному ревуну. Матрас от неожиданности вздрогнул - про его жилище не знал никто ни из его немногочисленных родственников, ни, тем более, из знакомых "с той стороны Периметра". Оставалась робкая надежда, что кто-то ошибся номером квартиры, но опыт, полученный на Аномальных, предписывал на всякий случай приготовить какой-нибудь аргумент, по-возможности стреляющий. Коля про себя выматерился: "Ты же не за Периметром, тут - это не там". Может, это кто из жилконторы пришёл, а может, кто-то из соседей решил поклянчить денег на "подлечиться". Да хотя бы соль у соседки закончилась.
Звонок требовательно зазвенел снова. Посетитель, даже если и ошибся квартирой, был явно настойчивым. Матрас достал из тайника в ванной древний ПМ, притащенный в своё прошлое возвращение с Аномальных, положил его в карман халата и нажал на кнопку ответа домофона.
- Кто там? - хриплым голосом произнёс Коля.
На экране домофона отображался типчик, одетый в скромную троечку, потрёпанный плащ и держащий в руках портфель. Видом гость походил на мелкого ранга чиновника и Матрас мог поклясться, что видит этого кадра впервые.
- Господин Бузыкин Николай Михайлович? - поинтересовался гость. - Я из домоуправления. Возникло несколько вопросов по внесённой вами предоплате за коммунальные услуги.
Коля облегчённо вздохнул: посетитель, по всей видимости, к Аномальным отношения не имел никакого, а Матрас точно помнил, что своей фамилией там не светил.
Гостя он провёл на кухню, где тот, смущаясь и краснея, поинтересовался на предмет "Не угостит ли радушный хозяин чаем?".