- Конечно, мы о них никому не сообщим, - быстро ответила Галя. - Они ведь просят об этом и предупреждают, что человечеству будет хуже, если оно сейчас вступит в Контакт. А что касается двух других возможностей, о чем же здесь говорить? Мы обязательно им поможем! - Она на мгновение остановилась, а потом заговорила все горячей: - Ведь это наш долг, они на нашей планете! И они обратились к нам, именно к нам, с просьбой о помощи, разве не так? Мы соберем им эту энергию! Оба вы думаете точно так же, я не сомневаясь! Ну, Юра!
Юра отозвался не сразу. Сначала он взял кружку и, глядя куда-то в сторону, допил ее содержимое до конца. Потом поставил кружку на столик и устремил взгляд в землю.
- Я думаю, Галя, пожалуй, права, - ответил он мрачно. - Они ведь ни капли не сомневаются в том, что мы о них никому не расскажем. Так о чем же здесь говорить? - Он продолжал смотреть в землю. - Это простая порядочность, как же мы можем их обмануть? Но от своих слов, - голос Юры окреп, - я не отказываюсь: это куклы, самые настоящие куклы, их внешний вид просто насмешка над всеми разумными обитателями Вселенной, в том числе и над нами, землянами.
Леня кивнул, сделал два больших глотка и со стуком поставил кружку.
- Ну а ты? - спросила Галя.
Что-то еще раз заставило Леню кинуть взгляд в сторону "Запорожца".
- Они, как мне кажется, неплохие ребята, - ответил он с некоторой грустью. - Так что я думаю точно так же, как вы: мы им поможем. А когда-нибудь, возможно, они позволят мне о них написать. Вы только представьте, какой бы был репортаж! Но я понял, что пока нельзя, значит, и нечего об этом говорить. - Тон его изменился: - Значит, так, Ромрой я сейчас возьму с собой. В городе больше людей и наверняка уже сегодня он немного зарядится. А вы сегодня днем сходите к ним и объявите, что мы согласны помочь. К вечеру, часам к девяти, я вернусь в Годуновку, и мы решим, как приняться за дело всерьез.
- Физическая энергия, растрачиваемая впустую или идущая во вред, медленно произнес Юра, покачивая головой. - Ведь это же надо придумать! Кому бы такое могло придти в голову?!
Оглядевшись по сторонам, Леня полез в сумку, висевшую у него на плече. Достав Ромрой, он положил его на стол рядом с кружками, и три головы склонились над невероятным, загадочным прибором, сделанным неизвестно где. Они впервые рассматривали его как следует и со всех сторон.
Больше всего Ромрой походил на маленькую книгу. На его левом торце был даже какой-то золотистый узор, как на книжном корешке. Весил он гораздо меньше, чем можно было предположить по его объему. На передней "обложке" располагались какие-то штриховые линии, образующие совершенно непонятный орнамент, в котором, однако, угадывался какой-то смысл, чувствовалась непонятная закономерность. Вся поверхность Ромроя казалась полупрозрачной, и сквозь нее, откуда-то из глубин неведомого аппарата, струился розовый свет. Весь правый торец прибора занимала шкала, похожая, например, на шкалу настройки транзистора, но без цифр, а лишь с делениями, расположенными на одинаковом расстоянии друг от друга. В правом конце шкала пересекалась толстой красной линией. До красной черты, обозначавшей, вероятно, предел необходимой для старта космического корабля энергии, должна была дойти зеленая стрелка, сейчас находившаяся в левом конце шкалы.
Но стрелка уже отошла в сторону от первого, нулевого деления. И это могло означать только одно: Ромрой уже заработал, успел зарядиться какими-то крупицами лишней энергии землян.
Первым это обнаружил Юра; он растерянно осмотрелся по сторонам и воскликнул:
- Да ведь он уже заработал, смотрите!
- Ничего я не понимаю, - Галя удивленно подняла брови. - Здесь-то лишняя энергия откуда?
Леня Скобкин кинул быстрый взгляд на шкалу, и его лицо осветилось улыбкой.
- Это от пива, - сказал он уверенно. - Дело яснее ясного: Ромрой почерпнул энергию с той стороны палатки. Ну понятно, он ведь действует в радиусе нескольких метров. Вероятно, когда тратишь энергию на питье пива, в конце концов она начинает идти совсем не на совершенствование общества или отдельных личностей.
Прогрохотала еще одна электричка. Из нее вышел единственный пассажир грузный человек с раскрасневшимся лицом. Сойдя на платформу, он сразу же уверенно двинулся к "Двуликому Янусу". Трое друзей плотнее сдвинулись вокруг столика, закрывая Ромрой от постороннего взгляда. Но, дойдя до угла, человек повернул туда, где торговали пивом.
С той стороны палатки донесся его громкий, изумленный голос.
Леня схватил Ромрой, спрятал его в сумку и кинулся к противоположной стороне. Юра и Галя последовали за ним.
Их ожидало удивительное и живописное зрелище.
Все, кто пил пиво, кроме только что подошедшего человека с красным лицом, неподвижно застыли, словно бы остановленные мановением некоей волшебной палочки. Позы этих людей были самыми красочными, полными жизни, только в один момент прерванной удивительной и могущественной силой.
Продавщица, коренастая женщина в потемневшем от пива халате, с потрясенным выражением лица бегала среди этих остановившихся людей и с дрожью в голосе уговаривала их немедленно прекратить, обещая в противном случае вызвать милицию. Но никто не внимал ее просьбам, никто не шевелился: каждый из этих людей выглядел так, как будто его внезапно отключили от действительности, и неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем он снова окажется включенным. Лица большинства были, пожалуй, вполне осмысленными, на них отражались разве только испуг и безграничное удивление.
Леня улыбнулся и отступил. За ним отступили и Юра с Галей. Вернувшись к столику, Леня допил свой квас.
- Вы понимаете? - спросил он, все еще продолжая улыбаться. - Ведь Ромрой отобрал у них всю энергию целиком, у них нет сил даже пошевелиться. Ромрой решил, что она вся у них теперь пропадает впустую или идет во вред. Вот, значит, как работает аккумулятор.
Галя вновь была серьезной.
- Интересно, - задумчиво сказала она, - много ли можно собрать на Земле ненужной энергии?
Леня достал ключ от "Запорожца" и пошел к машине.
- Да уж ее-то, наверное, если над этим задуматься, вполне хватает, бросил он через плечо. - Вот мы посмотрим, быстро ли зарядится Ромрой.
Часть вторая
1
"Электроскрипка и электровиолончель"
Заведующий отделом, кутаясь в облака лилового табачного дыма, сократил репортаж о модели Юпитера на четыре абзаца, зачеркнул несколько слов и предложений и вписал вместо них другие, а потом велел Лене найти заголовок получше. Леня вернулся к своему столу, обхватил голову руками и стал искать. Перебрав в уме шесть или семь вариантов, он остановился наконец на более или менее подходящем и снова пошел в комнату к заву. Заведующий неопределенно хмыкнул, поставил в верхнем углу правой страницы закорючку, служившую ему подписью, и велел сдать материал в секретариат.
Кажется, получилось не так уж плохо.
Ответственный секретать наискось прочитал репортаж за пять секунд, рассеянно взглянул в угол, где стояла большая корзина, и попробовал отодрать наклейку с новым заголовком. Не сумев этого сделать, он спросил, как репортаж назывался раньше, тут же решил, что раньше было как раз то, что надо, и, ничего не объясняя, принялся энергично черкать текст ручкой с ядовито-зеленой пастой.
У него на столе все время звонил телефон. Ответственный секретарь снимал трубку левой рукой и, разговаривая, ни на секунду не отрывался от дела. Через пять минут он выправил последнюю фразу, поставил на рукописи свою закорючку и велел перепечатать репортаж набело.
Леня схватил многострадальные страницы и кинулся в машбюро. Стоя над машинисткой Леночкой, он следил, как появляется на свет обновленный текст, морщился и давал себе слово впредь никогда в жизни ничего больше не писать, даже писем, прекрасно понимая при этом, что обещания он, конечно, не сдержит. Четверть часа спустя, немного остыв, он отнес перепечатанный репортаж в секретариат, перевел дух и отправился к заведующему отделу выяснить, что он теперь должен делать дальше.
В два часа Леня прочитал гранки. В набранном виде репортаж выглядел, несмотря ни на что, весьма неплохо. Чтобы он стал еще лучше, Леня переписал один маленький абзац, заменил несколько слов и наконец полюбовался своей фамилией, набранной в конце.
В отделе в этот момент никого не было - все шесть сотрудников разъехались, кто куда, в поисках новостей. Леня решил дать себе короткую паузу отдыха, и его рука словно бы сама собой, помимо воли, потянулась к верхнему ящику стола. Он выдвинул его и взглянул на Ромрой. В дневной суматохе он, кажется, уже начинал забывать о его существовании.
Стрелка аккумулятора сдвинулась еще правее, - ненамного, но сдвинулась. Леня покачал головой. Выводы, впрочем, сделать было не так уж трудно: конечно, часть энергии сотрудников не могла не пропадать впустую виной тому были недостаточно умелая организация труда, иной раз недостаток опыта и тому подобные объективные и субъективные причины. Примером потери энергии был хотя бы вот этот злополучный заголовок - сколько совершилось лишней работы, прежде чем остановились на том, что было с самого начала. Но без подобных потерь, вероятно, пока еще не могла обойтись ни одна из областей человеческой деятельности.
На столе зазвонил телефон, и Леня машинально захлопнул ящик. Ответив читателю, которому срочно был необходим один из февральских номеров газеты за позапрошлый год, Леня встал и снова пошел в комнату к заведующему отделом. От этой дневной суеты он уже начинал ощущать легкую одурь. Но редакционный день, обычный день практики в газете, был еще в самом разгаре. А что другое, в конце концов, нужно репортеру-газетчику, если это, конечно, настоящий репортер-газетчик, как не такие головокружительные скорости, мгновенная смена впечатлений, бурный водоворот дел?
Да, рабочий день Лени Скобкина, начинающего журналиста, еще далеко не был завершен - впереди его ждало происшествие весьма необычное и надолго оставшееся в памяти многих людей.
Около четырех дня Леня остановил свой "Запорожец" возле небольшого здания ультрасовременной архитектуры, форму которого не так-то легко описать словами. Только что он побывал в Ботаническом саду на открытии Международного салона редких орхидей (об этом можно было дать небольшую информацию), а до этого встретился с известным археологом, только что вернувшимся из экспедиции, но раскопки, к сожалению, не дали ничего такого, что было бы интересно абсолютно всем.
Леня положил в карман диктофон и выбрался из машины. Подойдя к подъезду здания удивительной формы, он задержался перед свежеукрепленной табличкой, свидетельствующей, что именно здесь находится единственная в своем роде и уже знаменитая, престижная музыкальная школа, детище бурного прогресса. Из распахнутых настежь окон неслись непривычные, какие-то неземные тембры знакомых мелодий - здесь занимались электромузыкой, искусством частью сегодняшнего, но большей частью завтрашнего дня. Леня знал, что сейчас в школе проходил прием в классы сверхновейших, только что созданных экспериментальных инструментов - электроскрипки и электровиолончели. О перспективах развития новых инструментов, о людях, играющих на них, можно было, наверное, написать неплохой материал.
Из окна донесся особенно неземной звук, и рука репортера словно сама собой потянулась к сумке, где лежал Ромрой. Отдернув руку, Леня перешагнул порог школы и оказался в просторном зале, по стенам которого, на больших застекленных витринах, разместились образцы новейших электромузыкальных инструментов. Но Леня не смог как следует рассмотреть образцы: зал был густо заполнен. Очень озабоченные папы и мамы держали за руки мальчиков и девочек того самого возраста, когда, видимо, лучше всего начинать учиться игре на электрострипке и электровиолончели. На лицах многих из детей читалась грустная покорность судьбе, унылая готовность ко всему. Другие лица дышали озорным любопытством. Но справедливости ради надо сказать, что некоторые из этих мальчиков и девочек выглядели так, словно пришли как раз туда, куда им следовало прийти.
Леня окунулся в густую толпу, чтобы пройти сквозь нее к дальней двери с рукописной табличкой, где крупными буквами было написано: "Детям входить сюда. Родители, соблюдайте очередь!", и Ромрой немедленно заработал. Вокруг Лени в радиусе нескольких шагов многие вдруг застыли без движения в тех самых позах, в каких были секунду назад, не подозревая, что вот сейчас их выключат из действительности.
В зале послышались первые изумленные возгласы. Несколько мальчиков озорного вида вдруг залились смехом, показывая пальцами на застывших, как на фотокадре, людей. Кто-то локтем задел стекло витрины, и на пол посыпались осколки. Резкий женский голос велел немедленно прекратить всякие безобразия.
Леня шагнул дальше, и вместе с ним переместился радиус действия Ромроя. Впереди застыли другие люди. Сзади же некоторые обрели способность двигаться и испуганно начали переговариваться друг с другом. Леня отступил назад и стал пятиться к двери. В зале нарастали шум и смятение, лучше всего в подобной ситуации было незаметно скрыться, пока никто не знает о виновнике происходящего. Материал о юных электроскрипачах и электровиолончелистах приходилось, увы, отложить до лучших времен.
Сидя за рулем "Запорожца", Леня с нетерпением достал из сумки Ромрой. Стрелка аккумулятора энергии, пропадающей впустую, ощутимо подвинулась вправо. Понемногу Леню начинал разбирать смех - слишком уж забавными были лица людей, застывших в тот момент, когда они отдавали энергию. Он снова спрятал Ромрой в сумку. Интересно, подумал он, как прошла вторая встреча с пифеянами у Юры и Гали? Леня Скобкин нажал педаль газа, и оранжевый "Запорожец" с места набрал скорость.
2