— Я психолог, а не экстрасенс, — ответила она Лильке, — так что ваша коллега сама себе помогла. Я ей только показала то, чего она видеть не хотела, скорей всего. А вам… — Вера оглянулась на Бориса, — все рассказали?!
— Да, — обреченно ответил Боря, — Санька не только заморозить надо было, но и рот зашить. Навечно.
— Я хотел как лучше! — заскулил Санек. — И вообще, это неправильно: захватили людей в плен, а почему, не рассказали…
Бабка Аделаида молча прошла к Саньку и отвесила ему затрещину.
— За что?! — захныкал тот.
— Наверное, за дело, — злорадно ответила ему Вера.
— Чего-то ты нервная какая, — с деланной заботой сказала Аделаида Петровна, — прям куда твое спокойствие делось…
— С вами его сохранить нереально, — буркнула Вера.
Последние полтора часа стали для нее открытием, причем как в смысле новых ощущений, так и в плане собственного поведения. Оказалось, очень спокойная и выдержанная, можно сказать, флегматичная психолог может, отпихивая со своей дороги людей, бежать, подобно только что укравшему что-то воришке, может помогать связывать ни в чем не повинных медсестер, может перелезать через забор, может орать от страха во все горло… если честно, Вера даже в самом страшном сне не могло присниться, что она может так себя вести.
Тем не менее так оно и было. Вера с ужасом вспоминала, как кинулась вон из 22 бокса, где находилось тело Сергеича, изо всех сил оттолкнув зашедшую туда медработницу, - так, что та грохнулась на пол; как бежала по длинному коридору, подобно спринтеру; как спускалась по лестнице, как увидела дверь с табличкой «Запасной выход», как бросилась к выходу и с воплем: «Разойдись!» кинулась прямо в группу людей, куривших около этого выхода; как, обдирая ногти и ноги, а также рискуя сломать себе шею, лезла через чугунный забор, которым была окружена больница, как слышала позади крики: «Стой, стрелять буду!», а затем вроде бы и звук выстрела в воздух. И не верила в то, что все это происходило с ней.
Каким образом удалось вырваться из этого ада бабке Аделаиде, Вера даже не поинтересовалась. С бабкой она столкнулась уже возле «четверки», - та, подлетев к машине, быстро завела двигатель и рванула с места; Вера запрыгивала в машину практически на ходу.
Надо отдать Аделаиде Петровне должное – от погони (а за воротами очухались быстро и, когда «жигули» на всех газах рвали с места, их как раз открывали на предмет выгнать оттуда что-то типа аутлендера в погоню) она уходила профессионально. Сразу свернула в первый попавшийся двор, а там и вовсе вырубила все освещение, втемную пробираясь среди припаркованных машин. Потом вырулила на улицу, с нее свернула в другой двор, а там нашла местечко и заглушила двигатель.
- Ну так что про лимит-то? – напомнила ей Вера совершенно спокойным голосом.
Бабка поморщилась и неохотно призналась:
- Ну… Не рассчитала.
- Что именно? – ровным тоном уточнила психолог. – Не стоит винить себя – подобное случается с каждым. И это нормально.
- Да лимит свой на чудеса не рассчитала, - досадливо ответила бабка, - нам перед каждой командировкой сюда дают силу, что ли, чтоб вот так людей замораживать, внушать им, что надо…
- Крылья выпускать, - поддакнула Вера.
- Крылья выпускать, - послушно отозвалась Аделаида Петровна. – А я, дура старая, всю энергию на соседей энтих потратила…
- А потом – на ментов, - тихонько подсказала Вера.
- А потом – и на ментов, - горько вздохнула бабуля. – Ну что поделаешь, покуражиться старой захотелось. Молодость вспомнить. Я ментов… - она замялась, подыскивая слова, - с детства не люблю. А тут еще охранники эти… И крылья два раза выпускала. С тобой, а еще Борьке крылья показывала, а то он не верил. Нет, вру. Три раза. Самый первый раз механикам показала, когда они мне наврали, что масло в двигателе поменяли… Они быстро счет за работу переписали.
- Так что за лимит-то? – аккуратно вернула бабулю к теме Вера.
- Да такой, - пригорюнилась бабка. – Лимит этой силы. Ежели ее израсходуешь, то новой не получишь, пока туда, - она ткнула пальцем в небо, - не вернешься… А до той поры ходи себе здесь, как простой человек, без флага и без родины, панимашь. А ты думаешь, чего мы из этой больнички как ворье какое-то удирали, а? Нешто я не могла б загасить этих медработников, если б сила у меня была? Так что сила щас только у Санька осталась… И то он ее пользовать не умеет.
Тут бабка вопросительно посмотрела на Веру и вдруг дернулась, как будто просыпаясь:
- Верка! – заорала она, - ах ты, зараза! Ты меня чего, гипнотизировала, что ли? Я ж тебе все как на духу выложила! Не хотела, а выложила!
- Да нет, - осторожно ответила Вера, - я так со всеми моими пациентами работаю. Не гипнотизирую никого, потому что не умею. Это просто профессиональный прием...
Бабка хотела было что-то сказать, но вместо этого встала с сиденья, вышла из машины, открыла багажник, а спустя полминуты вернулась и сунула Вере под нос довольно грязный госномер и крестовую отвертку.
- Скручиваем номера, - скучным голосом приказала она, - я — передний, ты – задний. Меняем на эти. Старые номера отдашь мне.
Вера покачала головой, хмыкнула и взяла госномер. Происходящее начинало ее забавлять. Ну а что делать-то: когда ты находишься в полной жопе, остается только смеяться.
Когда Вера отмучилась, откручивая заржавевшие саморезы и меняя номера в рамке местами, и подошла к Аделаиде Петровне, бабка как раз тоном завзятой склочницы разговаривала по телефону:
— Але, клиника? Сообщение для вас. От кого-от кого, от анонимного источника! Сегодня пытались вашего пациента убить, того, который в двадцать второй палате лежит! Я вас предупредила! И милицию тоже предупредила! Что вам делать – это вы меня спрашиваете?! Охрану нанять, вооруженную, из агентства, счет родственникам пациента предъявить! Сами понимаете, если помрет он у вас в клинике, то вашу богадельню с землей сравняют!
Обозленная бабуля нажала на кнопку отбоя и засунула «Верту» в карман.
— Ишь, еще и ноют! — сказала она Вере. — «Ах, какой ужас, что делать, что делать!» — передразнила она.
— Документы-то поменять не забудете, а, Аделаида Петровна? — спросила Вера. — А то теперь вы ментов никуда не отправите, случись что. Скорее они нас отправят…
— А мне ничего менять не надо, — отбрила ее бабка. — Мы эту машину здесь и оставим, трогать не будем.
— Интересно, — возмутилась Вера. — А в деревню пешком по трассе пойдем, что ли? Как раз завтра к обеду и доковыляем.
— Зачем пешком-то? — спокойно ответила Аделаида Петровна. — У нас твоя машина осталась. Она ж у тебя там, у «Украины», так и стоит? Сейчас такси ловим и… У твоей-то документы в порядке.
Вера не нашлась, что ответить.
Минское шоссе, деревня
— Ладно, заключил Борис. — Похоже, все про всех все знают. Делать-то что будем?
Перевел взгляд на Аделаиду Петровну и спохватился:
— Кстати, бабуля, как съездили?
— Отлично, — вместо нее ответила Вера. — Устроили ментам ДТП, навели шухер в больнице, машину засветили и в городе бросили. Аделаида Петровна — мастер развлечений, ей бы в цирке работать.
Санек заржал, бабка Аделаида набычилась:
— Мы самое главное сделали, — сказала она. — Фигурку Аркашкину, всю в иголках, выкопали.
— Так, может, просто выдернуть эти иголки, и все? — поинтересовался Витек.
Бабка покачала головой:
— Не выйдет. Так только хуже сделаем. Как последнюю иголку вынем, так и дух из него может уйти навсегда. И без возврата. Надо противоядие конкретно от этого заговора искать. Как она его заговаривала, — бабка кивнула на Веру, — так и отговорить должна.
— Где я вам это противоядие найду только, — горько ответила Вера.