Джон Уиндем
Кукушки Мидвича
1.В Мидвич въезд закрыт
Самая большая удача в жизни моей жены - то, что ей довелось выйти замуж за человека, который родился 26 сентября. Не будь этого, мы неминуемо провели бы ночь с 26-го на 27-е дома в Мидвиче, со всеми вытекающими отсюда последствиями, которых - за что я не перестаю благодарить судьбу - моя жена избежала.
По причине дня моего рождения, а также в некоторой степени из-за того, что накануне я подписал контракт с американским издательством, 26-го утром мы отправились в Лондон - отпразновать эти события. Время мы провели очень приятно: несколько визитов, омары и шабли у Уилера, последнее фантастическое творение Устинова*, скромный ужин - и обратно в гостиницу, где Джанет с удовольствием приняла ванну.
Итак, на следующее утро мы не спеша возвращались назад в Мидвич. По пути остановились в Трейне - ближайшем городке, где мы обычно делаем покупки, затем по главной дороге проехали через поселок Стоуч, потом свернули направо на местное шоссе, и ... Дорогу перекрывал шлагбаум с табличкой "Проезд закрыт", а рядом с поднятой рукой стоял полисмен.
Пришлось остановиться. Полисмен подошел к машине, и я узнал в нем констебля из Трейна.
- Простите, сэр, но дорога закрыта.
- Вы хотите сказать, мне придется ехать кругом, через Оппли?
- Боюсь, сэр, там тоже закрыто.
_______________________________________________________
* Известный английский драматург и писатель Питер Устинов (род. 1921 г.). Здесь и далее прим. редактора.
- Но ...
Сзади раздался гудок.
- Пожалуйста, сэр, поставьте машину чуть левее, к обочине.
Слегка сбитый с толку, я подчинился, и мимо нас пронесся трехтонный армейский грузовик, вдоль бортов которого сидели молодые ребята в хаки.
- Что, в Мидвиче революция? - спросил я.
- Маневры, - ответил полисмен. - Проезд закрыт.
- Но не обе же дороги? Мы живем в Мидвиче, вы ведь знаете, констебль.
- Знаю, сэр. Но сейчас проезд закрыт. На вашем месте, сэр, я бы вернулся обратно в Трейн, пока мы здесь все не выясним. А тут стоять нельзя, ваша машина мешает.
Джанет открыла дверцу со своей стороны и достала сумку с покупками.
- Я пойду пешком, а ты приедешь, когда откроют движение, сказала она мне.
Констебль заколебался, потом проговорил, понизив голос:
- Раз уж вы здешние, мэм, я вам скажу - но только это между нами. Бесполезно, мэм. В Мидвич сейчас никому не попасть, вот какое дело.
Мы воззрились на него с изумлением.
- Но почему? - спросила Джанет.
- Вот это-то мы как раз и пытаемся понять, мэм. А сейчас, если вы поедете в Трейн, в "Орел", я позабочусь, чтобы вам сообщили сразу же, как только дорога освободится.
Мы с Джанет переглянулись.
- Ну что ж, - сказала она констеблю, - все это весьма странно, но раз вы так уверены, что нам никак не проехать...
- Уверен, мэм. Да еще приказ. Мы вам сразу же дадим знать.
Спорить не стоило - в конце концов, констебль лишь выполнял свой долг и при этом был настолько любезен, насколько это вообще возможно в данной ситуации.
- Ну хорошо, - согласился я. - Моя фамилия Гейфорд, Ричард Гейфорд. Я скажу в "Орле", чтобы мне оставили записку, если меня не будет на месте.
Я выбрался задним ходом на главную дорогу и, приняв на веру слова полисмена о том, что другая дорога на Мидвич тоже закрыта, поехал обратно. Но лишь только Стоуч остался позади, я свернул с шоссе на проселок.
- Что-то мне все это не нравится, - сказал я. - Давай пройдем напрямик через поле и посмотрим, что там творится?
- И полицейский этот какой-то странный. Давай, - согласилась Джанет, открывая дверцу.
Все это было тем более удивительно, что Мидвич известен как место, где никогда ничего не происходит.
Мы с Джанет прожили здесь уже год с лишним и пришли к выводу, что в этом заключается чуть ли не главная особенность местечка. В самом деле, если бы при въезде стояла табличка с надписью "МИДВИЧ. ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ", она бы на удивление ему подходила. И почему среди тысячи других поселков именно Мидвич был выбран для странных событий 26 сентября, вероятно, навсегда так и останется тайной .
Попробуйте представить себе, насколько это заурядное место.
Мидвич расположен примерно в восьми милях к северо-западу от Трейна. Главное шоссе из Трейна на запад проходит через соседние поселки Стоуч и Оппли, и из каждого идет местная дорога в Мидвич. Таким образом, поселок находится в вершине треугольника, двумя другими вершинами которого являются Стоуч и Оппли; еще одна дорога петляет около пяти миль до Хикхема, что в трех милях к северу.
В центре Мидвича - треугольная лужайка, украшенная пятью великолепными вязами и круглым прудом. В углу, который ближе к церкви, стоит памятник жертвам войны, а по сторонам - сама церковь, дом священника, гостиница, кузница, почта, магазин миссис Вельт и ряд коттеджей. Всего в поселке около шестидесяти коттеджей и небольших домиков, мэрия, поместье Кайл и Ферма.
Церковь выстроена в классическом готическом стиле, дом священника - в стиле эпохи короля Георга, Ферма - в викторианском; архитектура поместья Кайл восходит ко временам Тюдоров, правда с многочисленными позднейшими дополнениями; коттеджи представляют большинство стилей, существовавших между двумя Елизаветами, а самыми поздними постройками стали два хозяйственных флигеля, добавленных к Ферме, когда она перешла в собственность государства и стала использоваться для исследовательских работ.
В Британской истории Мидвич никогда не играл существенной роли. Когда он возник - неизвестно; в Земельной описи Вильгельма Завоевателя он упоминается как "деревушка", каковой, впрочем, и остался до настоящего времени, находясь в стороне от железных дорог и прочих коммуникаций.
Здесь нет полезных ископаемых; никто не считал Мидвич подходящим местом для аэродрома, полигона или военного училища; вот только Ферму заняло какое-то правительственное учреждение, но и это мало отразилось на деревенской жизни. Мидвич живет - вернее жил, - спокойной, сонной жизнью уже тысячу лет; и если бы кто-то, обладающий даром предвидения, предсказал его жителям грядущие странные события в ночь на 27 сентября и их тревожные последствия, его бы просто подняли бы на смех. "События? В Мидвиче? - сказали бы ему. - Не выдумывайте! У нас в Мидвиче никогда ничего не происходит. Хотите народ пугать своими бредовыми идеями - езжайте в Оппли или Стоуч, там все, что угодно может случиться. Но не здесь. Мы в Мидвиче, народ простой, всегда тут жили, и жить будем." Но таких провидцев не нашлось. Никто даже в самой малой степени не ощущал, что над Мидвичем занесен меч. Казалось, все говорило за то, что поселок проживет такой же тихой, размеренной жизнью и следующее тысячелетие.
Было бы неверно, однако, утверждать, что в Мидвиче вообще не происходило никаких исторических событий. В 1931 году он оказался в центре эпизоотии ящура. А еще раньше в 1916 году, сбившийся с курса цеппелин сбросил бомбу, которая упала на вспаханное поле и, к счастью, не взорвалась. А до этого Черный Нед, разбойник с большой дороги, был застрелен на ступеньках гостиницы "Коса и Камень" некоей Полли Паркер. И хотя это событие имело скорее личное, чем общественное, значение, оно, тем не менее, было прославлено в балладах 1768 года.
К таким событиям можно отнести и неожиданное закрытие близлежащего монастыря Святого Акция, из которого разбежались монахи; сплетни о причинах их побега ходят в Мидвиче до сих пор, хотя это случилось еще в 1493 году.
Кроме того, в церкви устраивали конюшню для лошадей Кромвеля, а развалины монастыря посетил Уильям Уордсворт*, написав впоследствии по этому поводу один из своих сонетов.
Вот и все. Казалось, история, проходила мимо Мидвича, никак на нем не отражаясь.
То же можно было бы сказать и о жителях. Предки всех их, кроме викария, его жены, семьи Зеллаби из поместья Кайл, доктора, окружной медсестры, нас и, конечно, исследователей, вели здесь в течение многих поколений размеренную и безмятежную жизнь.
В течение всего дня 26 сентября ничто, казалось, не предвещало никаких неожиданностей. Разве только миссис Брант, жена кузнеца, как она потом заявила, почувствовала легкое беспокойство, заметив на одном из соседских полей сразу девять сорок; да мисс Огл, служащая почты, была расстроена накануне ночью тем, что увидела во сне необычайно больших летучих мышей-вампиров; но к сожалению, предчувствия миссис Брант и сны мисс Огл были столь часты, что это сводило к нулю их значимость. И ничто больше, до самого позднего вечера понедельника, не говорило о том, что Мидвич ожидает что-либо необычное. Так, по крайней мере, казалось нам, когда мы с Джанет отправлялись в Лондон. И вот, во вторник 27-го...