- Ты у меня самый хороший, - сказала корова и прильнула к бычьей шее.
- Нет, Мань. Он - лучше, - вздохнув, произнес бык...
На этом передача закончились. Экран мигнул, появилась женщина в махровом халате и сообщила Кухтику, что с тампонами "Тампакс" он не пропадет...
* * *
Кампания по выборам президента развивалась стремительно. Большая Елка едва успевал читать рапорты своего штаба. Судя по отчетам, рейтинг возрастал. (Елка уже выучил это слово и больше не вздрагивал, когда его произносили.) У Толстолобика же, наоборот, с рейтингом дела шли неважно. Те жители, что отдали ему свои голоса на выборах в Мыслище, по-прежнему собирались голосовать за него. А вот новых сторонников что-то не прибавлялось. Вообще было заметно, что Толстолобик малость растерян. Начав с грозных заявлений о неминуемом Елкином поражении, он вел агитацию без особых изысков. Долдонил одно и то же, сыпал цитатами из Автора Идеи, в общем, держался, как заурядный Местный Начальник. Поскольку жители в свое время наслушались таких немало, то и на митинги его ходили как бы по старой привычке. А молодняк и вовсе не шел. Елка же действовал совсем иначе. Памятуя о стратегии, разработанной штабом (Рыжий постарался), он к каждой аудитории искал свой подход. С теми жителями, что постарше, вел себя как добрый отец. И они мало-помалу оттаивали. (Ну, напортачил папаша. С кем не бывает?) Перед молодняком мог и сплясать, и песенку подхватить. Отчего те просто балдели. Постепенно все это дало результаты. Большая Елка начал догонять Толстолобика, и вскоре они пошли голова в голову. Здесь Толстолобик засуетился. Не в силах придумать ничего своего (в Высшем Органе это не поощрялось), Толстолобик начал копировать стиль противника. Елка споет, и Толстолобик споет. Елка спляшет, и Толстолобик спляшет. Однако поезд уже ушел. Рейтинги их сравнялись.
Остальные кандидаты безнадежно отстали. Микки зациклился на своей перековке, хотя о ней уже мало кто, кроме него самого, вспоминал. Слишком быстро летело время. Клоун рычал с экранов, брызгал слюной, менял костюмы, но и его время, похоже, закончилось. Кучерявый сеял разумное, доброе, вечное. Словно вел школьный урок, а не боролся за пост президента. К тому же реклама, которую придумали ему явно какие-то бывшие затейники, могла понравиться разве что Клоуну.
Правда, оставался ещё один противник - Белый Орел. Кампания его строилась хаотично. Средств в неё особых никто не вкладывал, потому что генерал слыл темной лошадкой. Что он, собственно, хочет и что намерен делать, став президентом, оставалось тайной. Однако на митинги его шли охотно. Хриплым басом своим он мог перекрыть любую толпу. В выражениях Орел не стеснялся, что многим жителям тоже нравилось. К несчастью для него, генерал не был политиком и потому думал, что можно взять одним голосищем. Сам понять эту ошибку он не мог, а штаб его состоял сплошь из бывших полковников. В советчики они не годились. Перечить начальству армия отучала не хуже партии.
Тем не менее рейтинг у генерала тоже мало-помалу рос, что не могло не беспокоить Елку. Он решил поговорить с Белым Орлом.
Получив его предложение, генерал сперва чуть покочевряжился, но потом согласился. Они встретились в одной из комнат Большого дворца. Орел приехал спозаранку, чтобы избежать лишней шумихи.
- Привет, - сказал Елка, встретив его в дверях.
- Здорово, коли не шутишь, - ответил генерал.
- Садись, побеседуем, - предложил Елка.
- В союзники клеишь? - ухмыльнулся генерал. - Не выйдет. Две тысячи на двоих не делятся.
- Да погоди ты, не рыкай, - осадил его Большая Елка. - Я и сам рычать горазд.
Белый Орел поубавил спеси, прошел к креслу и сел. Елка расположился напротив.
- В серьезное дело влез, - сказал он генералу. - Чай, хлопотно с непривычки?
- Ничего, как-нибудь сдюжим. Не там прорывались.
Долго вилять было не в Елкиных правилах.
- Не выдюжишь ты один, - сказал он. - Тех же денег не хватит. Хочешь, помогу?
- Орлы с руки не едят, - гордо ответил Белый Орел.
- Так я ж от чистого сердца, - сказал Елка.
- От сердца, говоришь? А тебе-то какой резон?
- Резон простой. Первым ты все равно не выйдешь, а от Толстолобика голоса отберешь. Или он тебе ближе?
- Оба вы хороши, - ответил генерал. - Но тот уж совсем козел.
- Так что, договорились?
- А коли я вторым выйду? - спросил Белый Орел. - Со мной тягаться не побоишься? Я ж не ручной. В бирюльки играть не буду. По стенке размажу.
- Лучше с тобой, чем с толстолобым, - искренне признался Елка. - Хотя у тебя морда тоже - будьте-нате!
- На себя посмотри, - ответил Орел.
- Хорошо, - сказал Большая Елка. - Предположим, не будешь ты вторым. Третьим будешь. Тогда со мной задружишься?
- Да уж не с Толстолобиком, - пробасил генерал. - Только просто так не пойду. С условием: в тот же день жлобов своих выкинешь. Я в навозе по уши стоять не намерен.
- Всех, что ли? - оторопел Елка.
- Для начала - некоторых. Того же Грача, к примеру. Чтоб погоны не пачкал. А там поглядим. И ещё одно. Ежели кого нового брать надумаешь только с моего согласия. Идет?
Елка задумчиво хмыкнул.
- Круто берешь, - сказал он.
- А я вообще - крутой, - ответил Белый Орел.
Беседовали они долго...
* * *
И вот настал день, которого Елка ждал с трепетом.
Утром жители начали опускать бумажки в избирательные урны. С разных концов страны в столицу стекались сведения о том, сколько из них, где и за кого отдали свои голоса. В Елкином штабе все сидели, затаив дыхание.
К вечеру картина стала ясна.
Президентом Центральной провинции на второй срок остался Большая Елка!
Радостные крики и вопли заполнили комнату, где размещался штаб. Все бросились обнимать и поздравлять друг друга. Рыжий запрыгал на одной ноге, потом рухнул на диван и закрыл руками лицо. Сам Елка едва сдерживался, чтобы не заорать или не заплакать. Жители - те жители, которые пятый год терпели все тяготы и лишения либерзации, которые поносили Елку на всех углах, которым он до сих пор так и не смог дать обещанной лучшей жизни, они - в большинстве своем - все-таки сохранили веру и не захотели возвращаться назад, к поделению. Несколько минут его распирало от счастья. Затем внезапно страшная, неимоверная усталость сковала все тело. Президент опустился на диван рядом с Рыжим и, подобно тому, уткнул лицо в ладони...
И все пошло по новому кругу.
Толстолобик принял результаты выборов с кислой мордой, но супротив фактов переть не стал. Клоун покричал, что все сговорились, продались друг другу и снюхались с заграницей. А жители, мол, не те бумажки не туда опустили. Но этим все и закончилось. Кучерявый тоскливо поздравил президента и пожелал ему успехов в его неправильной работе. Микки, получив свой один процент, уехал на дачу зализывать раны. Генерал же, который занял третье место - после Елки и Толстолобика, - сдержал офицерское слово и стал Елкиным помощником.
Грача Елка с должности снял. Пришлось ему расстаться и со Старшим Охранником. Почувствовав, что Белый Орел набирает силу, тот шибко взревновал, начал плести интриги и вконец запутался. Вместе с ним слетели со своего места один из министров и один из заместителей Степаныча. Прохиндеи были - ещё те.
Сделав Белого Орла одним из главных своих соратников, Елка, похоже, сильно обеспокоил всех остальных. Играть по правилам, которые были приняты во дворце (а правила эти мало изменились со времен Предводителей), генерал не умел. Да и не очень стремился. Функции его заключались в том, чтобы бороться с разного рода жуликами. Но кипучей натуре этого показалось мало. Он ежедневно выкладывал Большой Елке на стол предложения об организации всего и вся. Елка читал их, вздыхал и откладывал в сторону. Одновременно с этими бумагами на стол его ложились другие, где любая генеральская затея раскритиковывалась в пух и прах. Конечно, Елке хотелось многое поменять, расшевелить чиновников и заставить их работать, а не только писать кляузы друг на друга. Но тронуть такую махину было непросто.
Генерал тем временем развернулся. Оставив, видимо, жуликов на потом, он продолжал влезать во все дела, крыть бездельников и вносить свои предложения. На этой почве осложнились его отношения с Рыжим, которого Елка тоже назначил помощником. Тот, будучи работягой, бездельников также не шибко жаловал, но считал, что и шашкой махать не нужно. Предпочитал обкладывать их разного рода инструкциями, надеясь взять не мытьем, так катаньем. Генерал же подобных штучек терпеть не мог. С каждым днем они расходились все больше. Глядя на это, Елка только разводил руками. В сущности, каждый из них был по-своему прав. "Если бы, - думал он, - вместо того чтоб собачиться, взялись бы они оба за руки... Если б Белый Орел чуть порыжел, а Рыжий бы побелел малость, цены бы такой парочке не было!" Но мечты его оставались мечтами. Слишком упрям был Рыжий. Слишком крут был генерал...
Каждый месяц приносил Елке все новые хлопоты. Переизбрав его на второй срок, жители ожидали, что теперь-то начнется долго-жданное улучшение. Но волшебной палочки у Большой Елки не было. Приходилось расхлебывать старые беды. Приходилось постоянно искать деньги, которых, как всегда, не хватало. Приходилось думать о том, как переделать наконец проклятые кастрюльные заводы, из которых многие надо было просто закрыть. Однако что делать с жителями, которые там работали, было не ясно. Они требовали зарплату. Платить её - означало отнимать у других, которые делали полезные вещи, учили детей или лечили тех же жителей от болезней. Но и не платить подолгу было нельзя. В конце концов, не с их же ведома понастроили эти чертовы заводы в таком количестве.
И в довершение, как всегда, приходилось вертеться в идиотском кругу чиновников, которых он сам назначил и которые ему же морочили голову, плодясь и размножаясь уже по своим законам. Приходилось шпынять Степаныча, заставляя придумать что-то с деньгами, зарплатами и заводами. Но и тот волшебником стать не мог.