- А прямо сейчас. Вот Толковище начнется, и объявишь. В нашем деле решительность нужна. Никакого застоя. Сам ведь учил перековываться.
Первый Демократ закрыл глаза и молча кивнул.
"Все, - тоскливо подумал он. - Вот и все..."
* * *
- Все, что мы наблюдали, - сказал Беня, - можно трактовать двумя способами. Либо надо признать, что мы оба сошли с ума, либо согласиться с тем, что аномалия существует.
Беня слез с подоконника, откуда произносил свою речь, подошел к столу и посмотрел на академика Бермудянского.
- Что скажете, Николай Илларионович?
Академик молчал. Впалые щеки чуть заметно подергивались.
- Вениамин... Израилевич, - тихо выдавил он наконец. - Вы... уверены?
Беня Шульман постучал пальцем по лбу.
- Вот здесь - нет! Здесь не укладывается. И если бы я не видел все это своими глазами... А главное, если бы он... - Беня указал пальцем на Кухтика, сидевшего в углу кабинета. - Если бы он не видел... Ну ладно, допустим, я свихнулся. Навязчивая идея и прочее... Но он-то явно нормальный!.. Ты нормальный, Кухтик?
- Наверно, - неуверенно промямлил Кухтик.
- Он нормальный, - заявил Беня. - Можете не сомневаться. Во всем институте я нормальнее не встречал.
Академик Иванов-Бермудянский выпрямился в своем кресле и положил руки на стол.
- Молодые люди, - взволнованно произнес он. - Я хочу, чтобы вы знали... Я хочу сказать вам... Я хочу сказать, что сегодня... Может быть, сегодня - самый счастливый день в моей жизни!
Глаза академика увлажнились. Кухтику стало не по себе.
- Друзья! - продолжил Бермудянский. - Почти десять лет... Почти десять лет я верил, что такой день наступит. И вот сейчас...
Он поднялся. Кухтик тоже поднялся со стула и вытер о штаны потные ладони.
- Если это подтвердится, друзья мои, - сказал академик, - если только это подтвердится... Наука, друзья мои, никогда...
- Простите, Николай Илларионович, - прервал его излияния Беня. - Я бы не советовал торопиться. Давайте соберем материал. Вы же видите, что происходит. Три дня назад была, и вот опять - нет. Давайте подождем. Давайте спокойно, без шума. Иначе...
- Да, да, - поспешно согласился академик. - Никакого шума. Ни-ни! Наблюдения, наблюдения и ещё раз наблюдения! Целиком с вами согласен, Вениамин. Я, знаете ли, уже обжегся.
- Приборы бы нам, - задумчиво сказал Беня. - Вот сейчас бы нам эти приборы, которые Рейли привозил...
- Постойте! - Бермудянский снова сел и начал один за другим выдвигать ящики стола. - Рейли, Рейли... Господи! Он же только что телеграмму прислал. Как же я забыл! Он же в столице сейчас, на конгрессе. Ведь он там эти самые приборы демонстрирует!
- Правда? - Беня подскочил к академику.
Бермудянский лихорадочно шарил по ящикам.
- Ну да! Черт! Куда же она запропастилась?
- Николай Илларионович... Николай Илларионович, - затараторил Беня, если это так, давайте немедленно в столицу. Вы же с ним знакомы! Он же вам писал. Он же вам не откажет. Ну хоть парочку приборов, Николай Илларионович!
- Нашел! - взвился академик и замахал листком бумаги.
Склонившись над столом, он начал бегать глазами по строчкам. Беня стоял за ним, заглядывая через плечо.
- Надо ехать, Николай Илларионович! Второго такого шанса не будет! сказал Вениамин Шульман, когда Иванов-Бермудянский дочитал телеграмму. - Не сможет он вам отказать. Не сможет!
- Вы полагаете? Но... - Академик ещё раз принялся читать.
- Что - но? Там же ясно написано: "Приглашаю". Вот видите: "Дорогой друг..." Ну, решайтесь! Расколем мы его на пару приборов. Уверяю вас расколем!
- Вы полагаете?
- Чтоб я сдох! Для науки, Николай Илларионович!
- Для науки... - эхом отозвался Бермудянский. - Для нау-ки... Но как же мы их... Как же мы их дотащим? Они же, извиняюсь, тяжелые... Хотя если для науки...
- Ерунда! - Беня глянул в сторону Кухтика. - Давайте втроем поедем. У нас же третий есть! Хочешь в столицу поехать, Кухтик?
- Я? - Кухтик смущенно посмотрел на академика. - Я чего... я могу.
- Все! Решено! - подпрыгнул Беня. - Едем! Завтра же едем!.. В столицу, в столицу!..
* * *
Столичный дворец Всенародных Толковищ был пуст. В длинных темных коридорах царила тишина. Лишь из-за одной приоткрытой двери пробивалась узкая полоска света и доносились чьи-то голоса.
Главный Министр шел на свет, подталкиваемый сзади дрожащей рукой Болвана.
- Да скажи ты наконец, куда идем-то? - допытывался Павлуха.
- Иди, иди, там все объяснят, - отвечал Болван.
От новоиспеченного заместителя Президента разило сивухой.
Они подошли к двери, и Болван потянул за ручку. В центре ярко освещенной комнаты за круглым столом сидели Крючок, Пугач, министр обороны и ещё несколько человек. У окна, повернувшись спиной ко всей компании, стоял Консенсус.
- Наконец-то! - проворчал Крючок. - Проходи, садись.
Он указал Павлухе на свободный стул. Тот сел. Болван пристроился напротив, рядом с министром обороны. На столе стояли чашечки с кофе, десяток пустых бокалов и три бутылки. "Коньяк", - определил Павлуха и потянулся к бокалу.
- Погоди! - Крючок строго посмотрел на него. - Успеешь ещё нажраться. Сначала о деле поговорим.
- Грамулечку только. Для затравки, - жалобно произнес Павлуха, быстро плеснул коньяку в бокал и молниеносно опорожнил его.