Победив прошлой осенью, он повел себя точно так же. Между тем перепуганные партийные начальники за год потихоньку пришли в себя. И вот теперь, глядя в зал, он видел, как они шушукаются на своих местах, обмениваются многозначительными взглядами и смотрят в его сторону без малейшего страха.
"Ничего, - подумал Елка. - Рано радуетесь. Руки, понимаешь, коротки".
За свою судьбу он не волновался. Снять его с должности Толковище не могло, ибо избирали Елку президентом (в отличие от Микки) все жители, а стало быть, только они могли сместить его с этого поста. Но вот заставить его убрать Колобка было членам Толковища под силу.
"Фиг вам, - сказал про себя Большая Елка. - Не отдам!" Разумеется, он и сам порой задумывался, почему либерзация, которую Колобок проводит с такими мучениями, все никак не дает результатов. Не то чтоб его волновали мучения Колобка. В конце концов, тот сам напросился. Но вот то, что мучаются жители, Елку сильно расстраивало. В глубине души он понимал, что другого пути нет, однако уж больно долгим и тяжким оказывался этот путь. Все обещанные им сроки прошли, а жизнь не становилась лучше. Правда, Колобок предупреждал, что быстро не получится. Но ведь мог бы и поднапрячься.
Впрочем, отступать теперь было поздно. Разве что затеять новое поделение. А значит - и истребление. Ибо поделения без истребления не бывает. Это Елка уже усвоил.
Он встал и позвонил в председательский колокольчик...
Работа Толковища продолжалась два дня. В первый день Местные Начальники, ещё не раскочегарившись, прощупывали Елку на прочность. То один из них, то другой пытался куснуть его с трибуны. Впрочем, без особого успеха. Некоторым - тем, кто ещё не до конца пришел в себя, - не хватало смелости. Другие были похрабрей, но их осаждали Елкины сторонники. Да и сам он время от времени рыкал со своего места, а пару раз даже занес над столом кулак. Это вызывало у Начальников мгновенную реакцию.
Однако на второй день они осмелели. Упреки и угрозы посыпались на бедного Елку сплошным потоком. Он не успевал огрызаться.
На помощь ему пришел верный Усач. Громыхая кулаком по трибуне, он крыл Начальников и защищал либерзацию. Хотя сам генерал Колобка не очень любил. Ему не нравилось, что тот стал при Елке вроде как главным помощником, а ему - вице-президенту - никто толком никакого дела не поручал.
Булатик тоже не давал Елку в обиду. Он обращался с Начальниками, как со своими студентами, читал им мораль, морочил головы какими-то байками, отчего те, правда, ещё больше зверели.
Колобок, которого Местные Начальники постоянно требовали к ответу, вышел и начал объяснять суть затеянных им реформ. Но как только он произносил слово "отнюдь" или ещё что-нибудь в этом роде, в зале начиналась истерика.
В конце концов все окончательно переругались и у трибуны образовалась свалка. Большая Елка встал, грохнул по столу и прорычал: "Пр-р-рошу слова!"
Галдеж прекратился. Елка, не торопясь, протопал на трибуну и начал речь.
Говорил он отрывисто и недолго. Объяснил, что от своего не отступит, что "народ его не для того выбирал, понимаешь", что Начальники ни хрена не смыслят в либерзации (и во всем остальном тоже), что Колобка он им не отдаст (правда, и Колобку на всякий случай пару раз врезал), а под конец сделал длинную паузу и произнес:
- Требую полномочий!
- Каких ещё полномочий? - взвизгнули из первого ряда.
- Во-о таких! - пробасил Елка и развел ручищами.
Поднялся адский шум. Большая Елка, не обращая внимания на прыгающих по залу Начальников, вернулся на свое место и стал ждать, пока они перебесятся.
Проходила минута, другая, но гвалт продолжался. Елка собрался было снова поработать кулаком, но в этот момент у микрофона, как черт из табакерки, вынырнул Булатик. Перекрывая шум, крикнул:
- Го-ло-со-ва-ние!
Начальники у трибуны задергались. Кто-то попытался вы-браться из общей кучи, кто-то начал размахивать руками и тоже рваться к микрофону. Однако Булатик стоял как скала.
- Голосование! - повторил он. - Кто "за", прошу поднять руки.
Елкины сторонники дружно взметнули ладони.
- А кто "против"? - мягко спросил Булатик.
Галдевшие Начальники снова стали что-то орать, сначала на него, потом друг на друга и в результате перегрызлись уже между собой.
Булатик, как ни в чем не бывало, оглядел зал, улыбнулся и произнес волшебное слово:
- Кон-сен-сус!
Потом пару секунд помолчал и закончил:
- Толковище закрывается... Всем - спасибо!..
У выхода из зала Большая Елка подошел к Начальнику Верхнего Совета и крепко пожал ему руку.
- Ну, выручил! - сказал он.
- Ерунда, - скромно ответил Булатик. - Слабаки они против нас. Мы ж с тобой тут - два главных.
- Ну, я-то, понимаешь, все ж поглавнее буду, - поправил его Елка. Али как?
- Конечно, конечно, - быстро согласился Начальник Совета.
- То-то же.
Елка ещё раз стиснул его руку своей ладонищей и вразвалку пошел по коридору. Толпа расступилась перед ним с глухим ропотом.
Булатик, оставшись у дверей, посмотрел вслед президенту, опустил глаза и негромко произнес:
- Главный... Конечно, главный... Хотя...
* * *
- Хотя один хрен, - сказал Надькин отец. - Что те, старые, что эти новые. Жратвы все одно не видать. А цены вон, вишь, куда лезут. Это ж уму непостижимо!.. Нет, при старом режиме лучше было. Точно!.. Это Мишка, гад, все устроил. Трезвость объявил. Теперяча, конечно, выпивка вроде есть, да на какие шиши купить-то? Бардак!.. Вот при Вожде был порядок. Может, кого и сажали, а цены-то в аккурат кажный год снижались. Колбаса, помню, по рупь двадцать!.. Сказать кому - не поверят... Не, точно говорю - лучше было. Он мечтательно закрыл глаза.
Колька, сидевший рядом с ним, повернулся к Кухтику.
- Все масоны, суки, устроили. Все они.
- Кто? - переспросил Кухтик.
- Масоны... - Колька придвинулся к нему. - Они, падлы. Они нам всю жизнь гадят.
Кухтик недоверчиво посмотрел на друга.
- Чо, не знал? - спросил Колька. - А ты вон у меня газетку возьми, почитай. Мне мужик с кастрюльного дал. Там все про них написано. Страшное дело!..
- Масоны - это кто? - задал вопрос необразованный Кухтик.
- Как кто? Ну, эти...
- Жиды, что ли? - вмешался в разговор Надькин отец.