- Сбежал опасный преступник, - буркнул капитан, искоса поглядывая на Бастана. Потом обернулся к другим милиционерам, спросил:
- Знаете водилу?
Немолодой усталый лейтенант ответил:
- Здешний, из Кызылги.
- А этот товарищ? - спросил капитан шофера. - Кто такой? Где сел? Куда едет? - Как будто сам Бастан был бессловесным мешком, полным кизяка.
- Экспедитор, гаварит...
- Договаривался о поставке сверхплановой шерсти в Гель-Каше и на отгонных пастбищах, - сказал Бастан, протягивая свой паспорт и командировочное предписание. Сейчас он имел внешность и фигуру вполне конкретного экспедитора из райцентра, который действительно отправился на днях в эти края. - Я из Микоянска, товарищ капитан... А что за преступник? Может, встретим еще? Хоть бы описали... - зачастил он испуганно-заискивающим голосом.
- Хм... Документы вроде в порядке, - буркнул капитан. - Как там кузов? - спросил он мрачного сержанта, который копался в груде тюков.
- Ничего.
- Так что? Пропустить? - Капитан посмотрел на дюжего парня в джинсах, расстегнутом пиджаке и белой рубашке. Тот явно был здесь главным.
- Погодь. Счас свяжемся с Гель-Кашем, узнаем. И с оптовой базой тоже... Отпустите шофера. Этого потом кто-нибудь отвезет. Нехорошо машину задерживать...
- Вы это... вылазьте, - сказал капитан Бастану. - Разберемся.
И Бастан, попрощавшись с водителем, неторопливо полез из кабины. В голове метались мысли: "Сейчас будут брать или действительно проверяют?"
Штатский тихо говорил по старенькой рации, стоящей в тени скалы. Молодой солдатик-связист испуганно на него поглядывал, торча на самом солнцепеке. Разморенные от жары автоматчики вяло переговаривались и, утирая пот, беспрерывно подходили к небольшой цистерне пить воду. Комбинезоны их взмокли на груди и спине. Солнце в полдень палило немилосердно.
Водитель включил зажигание, дал газ, и машина сорвалась с места. Уютная, почти родная - она за пару часов могла бы домчать Бастана...
Своей очереди уже дожидались изрядно потрепанный "газик" (в кабине звучала ламбада) и покрытый пылью маленький похоронный автобус - он ехал навстречу. Как вскоре понял из разговора Бастан, автобус этот направлялся в Аль-Башлык. Хоронить везли бывшего аульского чабана, что пять лет назад уехал в долину. В салоне сидели понурые женщины в длинных черных платках и два бородатых старика в папахах.
Автобус пропустили довольно быстро, "газик" - тоже. В нем ехал знакомый милиционерам корреспондент республиканской молодежной газеты. Пока проверяли его машину, молодой симпатичный парень по имени Николай Илгазов о чем-то весело рассказывал лейтенанту, сверкая белоснежными зубами.
Бастан потянулся, выставив напоказ округлый животик, подошел к "газику", провел рукой по его крыше и незаметно прикрепил к дверце капсулу с микропленкой - посадил на вакуумную присоску. Тут же наклонился, разглядывая оцарапанный носок сапога. Спросил громко:
- Ну, скоро там? Неделю семью не видел. Под душ бы... Потный, грязный... Не мучьте зазря, ребята.
"Ребята" проигнорировали его слова. Журналистский "газик" уехал, обдав кордон выхлопными газами пополам с едкой пылью.
- В Гель-Каше он действительно был, - шепнул штатский на ухо капитану, - a вот в райцентре что-то не клеится. Говорят, уже приехал. Сегодня утром приехал, отсыпается.
Не глядя на Бастана, он как бы невзначай сунул руку за пазуху. Тот, однако, услышал этот шепот и сказал себе: "Началось..."
- Как же это, товарищ?.. - Милиционер шагнул к Бастану, расстегивая кобуру. Автоматчики еще ничего не поняли, и потому у Бастана была одна лишняя секунда. - Вы же... утром...
Рукоять пистолета показалась из кобуры. Гэбист тоже вытаскивал свой "стечкин". Второй гэбист, похожий на акробата, готовился прыгнуть на Бастана. Автоматчики поднимали стволы. Время словно замедлилось в несколько раз. Движения у всех были плавные, а на лицах, будто изображение на проявляемой фотографии, постепенно проступало удивление.
Бастан прыгнул первым, сильно оттолкнувшись от дороги. Это был тройной прыжок, но людям показалось, что Бастан летел как снаряд. "Стечкин" был выбит из руки гэбиста, сам же он начал медленно заваливаться на спину, загораживая Бастана от капитана милиции и двух автоматчиков. Второй гэбист все еще разбегался для прыжка.
Бастан подскочил к краю дороги, встал на бортик ограждения и ласточкой нырнул в пропасть в надежде попасть на соседний виток серпантина. Очереди ударили в то место, где он только что стоял, а Бастан... Бастан летел вниз. Летел мимо намеченной цели.
4
Столичный космодром Победа, построенный в юбилейном тысяча девятьсот восемьдесят пятом, был забит народом. Официальную делегацию Галактической Лиги встречали Впадин и Мещанинов из Президиума Политбюро ЦК, а также министр иностранных дел, замминистра внутренних дел, заместитель генерального прокурора, министр госконтроля, министр юстиции, какие-то генералы... Первые лица будут встречать Миротворцев в Кремле.
Были здесь и чины из МГБ; тысячи, если не десятки тысяч великолепно подготовленных охранников; сверкающий золотом аксельбантов, ременных пряжек, кокард, пуговиц и погон почетный караул; не менее блестящий Головной показательный оркестр Первого управления Министерства обороны; были здесь и простолюдины - целое море голов, целое море разноцветных флажков.
Гирлянда серебряных "челноков" плавно опустилась на летное поле, сопровождаемая почетным эскортом из десяти "Буранов" ВКС, то есть Военно-Космических Сил. Моментально из увенчанного фонтанами разноцветных огней здания космопорта выбежали сотни гэбистов в оттопыривающихся под мышками пиджаках и в считанные минуты образовали живой коридор.
Первыми у трапов встречали Контролеров командиры "Буранов" и старшие офицеры охраны. А над полем разносился Гимн Миротворцев, до слез растрогавший кое-кого из гостей. Торжественные и чистые звуки плыли по воздуху, неся прохладу воспаленным душам, омывая их, словно освежающий утренний дождь...
Затем Миротворцам устроили овацию, изрядно смутив наиболее впечатлительных из них. Контролерам жали руки, говорили какие-то чрезвычайно приятные слова (потом никто не мог вспомнить, какие именно, но ОЧ-ЧЕНЬ приятные).
Церемонию встречи Особой комиссии Четвертой Генеральной проверки нечего было и сравнивать с предыдущими. Ее разрабатывал лично товарищ Сталин, и на сей раз он превзошел самого себя. На конечный результат играло все: пышность, масштабность, отработанность деталей, четкость исполнения, удачное использование музыкальных средств, богатство красок и глубокая искренность чувств...
Трепетали флаги: красный советский, со звездой, серпом и молотом, и темно-синий с золотистой спиралью (символическим изображением Галактики) флаг Миротворцев. Надо сказать, этот флаг и Гимн Миротворцев были специально придуманы для людей Земли. Для каждой планеты символы Галактической Лиги создавались строго в соответствии с эстетическими ценностями аборигенов и свойствами их органов чувств.
Почетный караул выстроился вдоль бесконечной ковровой дорожки ручной работы. Педжентские мастерицы кропотливо, не жалея сил... Ровно одиннадцать лет - с момента окончания Третьей Проверки - трудились они день и ночь, сменяя друг друга на этой ответственнейшей работе.
Товарищ Впадин хорошо поставленным голосом ЛИЧНО комментировал все происходящее на летном поле, пытался шутить и временами даже напоминал профессионального конферансье. Только глаза у него почему-то были тревожные, усталые.
Причудливой вязью были вышиты по ковру здравицы в адрес Миротворцев, выполненные на ста двадцати языках народов СССР. На такое произведение искусства и ступать-то было страшно, но ничего - ступили. Сначала Впадин с Мещаниновым, потом Постоянный представитель Лиги (в ранге чрезвычайного и полномочного посла), а уж затем Генеральный контролер и все остальные.
Постпред Хай-би-бо, встретивший своих коллег в зале космопорта, имел нездоровый вид. Он беспрерывно и невнятно - совершенно механически нахваливал "режим демократии и прогресса, мирное соревнование с империалистическим лагерем" и так далее и тому подобное... Генеральный контролер Ха-буа-буи был ошарашен, возмущен и уже через несколько минут решил временно (до выяснения) отстранить Постпреда от дел - в связи с крайним переутомлением.
Начальник почетного караула отдал рапорт, картинно взмахнув позолоченной шашкой, и дюжина наиболее высокопоставленных чиновников (по шесть с той и другой стороны) стала обходить строй. У Постпреда Хай-би-бо слегка заплетались ноги, и Ха-буа-буи чуть ли не с ненавистью смотрел на своего школьного друга, однокашника по кадетскому корпусу и коллегу. Настроение у Генерального контролера совсем испортилось. Как и любой асвенсит, Ха-буа-буи чрезвычайно болезненно относился к публичным проступкам, ошибкам, провалам своих соплеменников, дискредитирующих родную планету в глазах всей Галактики.
По второму разу прозвучал Гимн Миротворцев, а затем оркестр исполнил "Союз нерушимый...". И был марш почетного караула. Знамена родов войск разворачивались под ветром, ноги взлетали до подбородков, чеканный шаг был до невероятия верен.
Пятнадцать девушек в национальных костюмах поднесли Высоким гостям хлеб-соль, и гэбисты выстроили новый живой коридор - теперь уже к черным бронированным "ЗИЛам", огромным сундукам-"членовозам".
Стоящая за спинами охранников многотысячная толпа молодых людей размахивала темно-синими и красными флажками и скандировала без всякого дирижирования: "Ми-ро-твор-цы! Ми-ро-твор-цы!" Лица были сплошь довольные, а то и вовсе счастливые.
Делегация медленно двигалась по живому коридору. Охранники с трудом сдерживали приветствующий Контролеров и рвущийся поручкаться с ними народ. А затем над космодромом зазвучала какая-то заводная, веселая мелодия, и парни, что посмелее, схватили девушек за руки и начали танцевать. Это было волнующее зрелище...
- Что за музыка? - спросил Ихиуач, и один из постоянных наблюдателей Лиги ответил:
- Ламбада. Она с ощутимым опозданием докатилась сюда с Запада и сейчас очень популярна в стране.
Впадин посмотрел на него с едва заметной укоризной и заметил:
- Советский народ чуть настороженно относится ко всему чужестранному, долго пробует его на вкус, но если в конце концов обнаруживает что-то свое, родное, то принимает к сердцу много ближе, чем сами создатели. Если уж он влюбляется, то безоглядно - и тогда несет в своем сердце долгие годы...
Мещанинов молчал, неотрывно следил за Ха-буа-буи, подмечая каждое слово Генерального контролера, каждый жест, каждое движение мускулов его муравьиного лица. Президиум Политбюро ЦК именно ему, товарищу Мещанинову, поручил обеспечить успешное проведение Четвертой Проверки, назначив руководителем строго засекреченной программы "Тишина". Эта информация по каналам глубокой разведки достигла Галактической Базы, так что Генеральный контролер тоже наблюдал за этим матерым чекистом.
Молодежь танцевала. Море голов раскачивалось из стороны в сторону, зазвучали голоса - сначала нестройно, но постепенно они слились в хор. Не так-то просто разобрать слова чужого языка, но, вслушавшись, Ха-буа-буи все же понял.