— Фонарь на башку прикрути, — велел Чак.
— Думатель на башку прикрути. — Инка постучала пальчиком по лбу. — Фонарь мне мешать будет.
— Я лучше знаю, малая, ты меня слушай! — возмутился Чак. — Сам сколько по таким норам ползал!
— Охолони, Чак, — сказал Георг, завязывая узел на животе девочки и проверяя его на крепость. — Фонарь большой, правда мешать будет.
— А как она увидит, есть ли там что дельное? Ты, железяка, свое дело делай, силу прикладывай, когда скажут, а думать и решать я буду!
Инка повесила помятый электрический фонарь на шею.
— Включу, когда надо будет, зачем батарею зазря тратить, — рассудительно сказала она. — Пошла уже. — И спустила ноги в узкую щель между камнями. Рыжие волосы перетягивала выцветшая косынка, брезентовый комбинезон сидел мешковато на маленькой фигурке. Штанины на лодыжках были перевязаны бечевкой, чтобы не задирались.
Киборг, карлик и девочка переговаривались у подножия невысокой каменистой гряды. Если верить старым картам, до Погибели ее не было, а стоял здесь какой-то поселок. Между валунами виднелись кое-где остатки кирпичной кладки, но большую часть то ли уничтожило за годы ветром и дождем, то ли засыпало. Чак ставил на второе.
Утреннее солнце уже припекало, хотя гряда еще хранила ночную прохладу. Невысоко над головами, зацепленный крюком за кусок арматуры, висел термоплан. Нагревшийся под жаркими лучами автобус-гондола поскрипывал, покачиваясь под разноцветным кулем.
Вокруг торчали валуны и скалы, между ними росла колючка, и это давало хоть какую-то тень. А дальше расстилалась раскаленная Пустошь: желтые пески и черные камни куда ни кинь взгляд, кое-где только разбавленные серыми кустами колючки. Сезон большого солнца еще не вошел в полную силу, но днем уже стоило спрятаться в укрытие и переждать зной.
Инка скользнула в щель. Послышался шорох, когда она стала протискиваться в уходящий под землю лаз, гибкая, как ящерка, и скрежет, когда фонарь зацепился за что-то. Чак вслушивался какое-то время, потом махнул ручкой и уселся на камнях. У его ног кольца веревки постепенно разматывались. Другой конец был обвязан вокруг пояса Георга, для страховки.
Долго Чак не высидел, принялся бегать кругами вокруг киборга, замирая каждый раз, как веревка останавливалась. Наконец она перестала разматываться, на камне остались всего две петли.
— Ну, чего? — не выдержал Чак. — Дура девка, знает же, что мы ждем!
— Успокойся, с ней все в порядке, — прогудел Георг, подбирая веревку.
— Как будто я об этой мелкоте беспокоюсь! — вскинулся карлик.
Веревка в руках киборга слабо вздрогнула раз и другой.
— Она на месте, — констатировал Георг.
— Сам вижу, балда железная! — отозвался Чак, потирая морщинистые ладошки. — Ну, есть на этот раз что-нибудь или мы опять впустую работали?
Но время шло, а новых сигналов не поступало. Георг в наглухо застегнутой куртке стоял под палящим солнцем, Чак то отсиживался в тени присыпанных песком валунов, то бегал кругами, беспрестанно ругаясь.
Тоненький голос долетел откуда-то сбоку. Сначала они не обратили внимания, но затем Чак поднял голову, прислушался.
— Что за писк? Слышишь?
— Оттуда идет, — покрутив головой, сказал Георг.
Чак уже бежал вдоль гряды. Он упал на колени возле камня, и песок посыпался в незаметное с расстояния даже вытянутой руки отверстие в почве. А если бы и увидел кто, решил бы, что это нора пыльного сурка.
Из норы донесся приглушенный возглас возмущения.
— Есть там что-нибудь? — крикнул Чак и приник ухом к отверстию.
— Пусть выбирается уже, солнце высоко. — Георг подошел ближе.
— Да погоди! — отмахнулся карлик.
Но больше никаких звуков из-под земли слышно не было. Чак бросился обратно к щели между камнями, за ним киборг, они принялись выбирать веревку. Скоро показалось измазанное желтой пылью довольное лицо Инки. Косынка ее сбилась, волосы растрепались, пальцы на руках были ободраны.
— Вот! — Она полезла в карман и предъявила подпрыгивавшему от нетерпения Чаку пистолет. Карлик схватил его с победным воплем.
— Ага, я знал, я знал! Я вам говорил! — Он выбежал из тени на солнце и покрутил оружие в руках. Смазка в кармане стерлась, на стволе и рукояти виднелась пара свежих вмятин. Чак любовно огладил пистолет.
— Еще что-то есть? — спросил Георг, ставя девочку на ноги и отряхивая ее.
Инка серьезно посмотрела на киборга снизу вверх:
— Там целый клад, дядя Георг. Но как его вытащить? Этот лаз такой кривой… и узкий… даже если один автомат привязать и тащить, он все равно застрянет. Я такой не протащу. А там еще есть такие… большие, многострельные…
— Пулеметы?! — обернулся Чак. — Чего ж ты молчишь? Тащи их сюда! Сколько?
— Инка говорит, не пролезут, — сказал киборг, задумчиво сгибая и разгибая механическую ладонь.
— Заставим! — Чак ткнул девочку пальцем в грудь. — Ну? Говори уже, болтливая наша, зачем ты испытываешь мое терпение, детеныш человека?
Инка развязывала веревку на поясе.
— Много там, — ответила она неторопливо. Голосок ее журчал, словно ручеек. Маленькое личико было безмятежным, суетливость карлика не производила на нее никакого впечатления. Она оставалась спокойной, будто не от мира сего. — Если все это продать, можно нефтяную вышку купить, я думаю.
— Думает она! — фыркнул Чак, но глаза его загорелись. — Думать я буду, ты рассказывай!
— Да у тебя думатель давно отвалился. Я видела: ты как раз в иллюминатор высунулся, а он у тебя отпал, вниз улетел и разбился о землю. Так что ты теперь без думателя. У меня есть одна идея, как достать всё…
— Врешь! — окрысился Чак. — Разрази меня геморрой, у вас, баб, думалка вовсе отсутствует! Еще когда вас создавали, прикрутить забыли!
— Ну, раз забыли, тогда сам и думай, как нам всё достать, — пожала плечами девочка. — Помнишь, откуда я вам кричала? Это там. Комнату, где оружие лежит, плитой накрыло. Лаз узкий, извилистый, через него большое оружие не протащить. А там несколько пулеметов и автоматы. И еще огнеметов пять штук.
— Так это легко! Ты, детеныш, кончай разговоры бесполезные разговаривать и лезь на термоплан, заводи двигатель! Сейчас мы ту плиту быстренько поднимем! Георг, не стой рот разинув, крюк отцепляй! Двигайся, железяка!
Инка вскарабкалась по свисающей от дверей автобуса-гондолы веревочной лестнице и скрылась в кабине. Двигатель чихнул, кашлянул и заработал. Георг взялся за якорный трос, а Чак рысью побежал к маленькому отверстию возле валуна и расчистил песок вокруг, ища, за что бы крюк зацепить.
Все получилось не так легко, как хотелось карлику. Вокруг отверстия действительно оказалась бетонная плита, о которой говорила Инка. Видимо, при падении плита немного треснула, бетон разрушался от ветра и дождей, так и образовалась дырка. Сначала Чак зацепил крюк за край отверстия, но когда заработала лебедка на термоплане, железное острие проскребло по крошащемуся бетону и повисло в воздухе, качаясь.
Затем Чак с помощью Георга расчистил большую часть плиты в поисках торчащей арматуры. Образовалась площадка два на два шага. Удалось обнаружить железное ухо — изогнутый металлический прут. Но он был впаян в плиту, так что карлик долго ковырял бетон вокруг петли, чтобы можно было просунуть крюк. Наконец его усилия увенчались успехом. Георг с силой вдвинул крюк в проделанное Чаком отверстие, и железка засела прочно.
— Давай, тяни! — заорал Чак, махая от возбуждения обеими руками.
Заработала лебедка, наматывая трос, двигатель взревел.
— Ага, тяни, детеныш, работай, вытягивай, там наши денежки! — Карлик пританцовывал на месте, глядя на туго натянутый трос, который гудел от напряжения.
— Чак, — позвал Георг.
— Настоящий клад, мы разбогатеем — а уж я-то как разбогатею! В первую очередь новую емкость для термоплана куплю. — Карлик начал загибать пальцы. — А то эта разноцветная ветошь в заплатках — посмешище всей Пустоши. Затем пушечку поставлю обязательно и пару пулеметов на бортах, чтобы от любых посягательств на мой «Каботажник» отбиться можно было…
— Чак! — повторил киборг громче.
— Чего тебе? — недовольно оглянулся карлик.
Георг механической рукой показывал на термоплан. Чак поднял голову.
«Каботажник», ревя двигателем, медленно опускался. Лебедка работала, кольца троса накручивались на катушку — но термоплан не взлетал, поднимая плиту, а наоборот. Гармошка двери сложилась, в проеме показалась по-прежнему безмятежная Инка. Посмотрев вниз, она развела руками.
— Глуши мотор, мотор глуши! — взвился Чак. — Топливо зазря расходуешь!
Инка исчезла. Рокот стих, трос остановился, «Каботажник» повис над головами. Тишина разлилась над горячей равниной, воздух над песком плавился, искажая очертания гряды.
— Завалило ее. — Георг расстегнул верхнюю пуговицу на куртке и покрутил головой. — Мы небольшую часть только видим, значит.
— Думаешь, поймал? — откликнулся Чак. — Нет, моя думалка работает с реактивной скоростью, и идей в ней завсегда целая туча! Это Инка глупая, а я всегда что-нибудь да изобрету. Эй, малая, динамит тащи, все, что в салоне лежит, все спускай! Сейчас мы эту плиту в песок распылим к мутафагам!
Георг покачал головой и поднял руку, останавливая высунувшуюся из-за дверцы Инку.
— Нельзя так сделать, — сказал он. — Я, еще когда поднять пытались, подозревал, а теперь уверился. — Прихрамывая, он подошел к краю расчищенной площадки, постучал по скале. — Плита явно под нее уходит. Если заряд положить, взрыв не только плиту, но и часть горы разрушит. И погребет твое оружие под камнями общим весом как сотня «Каботажников».
— Мое оружие?! — взвился Чак. — Как будто я для себя стараюсь, железяка бездушная! Вместе же одно дело делаем! «Каботажнику» новую емкость купим, пушечку поставим…
Георг сдержанно улыбнулся:
— Ты не меня уговаривай, а скалу. У нее основание больно ненадежное. Если там внутри пустота… Даже маленького взрыва будет достаточно, чтобы скала рухнула в эту сторону и все завалила.
— Еще чего придумай, думатель! — предложила сверху Инка.
— А ты, детеныш, молчи! Термопланом себе управляй и в дела умных людей не лезь, — огрызнулся разом погрустневший Чак. — Когда думалка отрастет, тогда и будешь старшим советы давать. И лестницу спускай, главный будет в кабине кумекать. Когда я за руль держусь, сразу думатель с пол-оборота заводится.
Карлик забрался в свое кресло, положил ручки на рулевое колесо и без оптимизма оглядел расстилавшуюся под «Каботажником» желтую равнину — песок и камни, редкие колючки. Слева тянулась скалистая гряда.
— А может… — бормотал Чак, озирая окрестности, как будто надеялся, что помощь придет оттуда. И тут же сам себя одергивал: — Нет, не сработает. Или?.. Нет, не получится. Эй! — вдруг заорал он так, что стоявшая рядом Инка подпрыгнула. — Что это вон там? Вон, видишь?!
— Чего орешь? — В кабину заглянул Георг.
— Чуть сердце через горло не выскочило, — с укоризной добавила Инка.
— Бинокль мне! — воскликнул Чак и сам схватил висящий перед ним на ремешке бинокль, жадно приник к окулярам. Георг с Инкой посмотрели в ту же сторону.
Там, дальше на юге, где скальная гряда рассыпалась на холмы и валуны, стоял обнесенный забором маленький поселок, состоящий преимущественно из палаток и навесов.
— Да это камнеломщики, — сказал Георг, ветошью протирая титановые ладони: он поднимал и закреплял якорь.
— А что у них там? Вон вроде рельсы торчит? Это то, о чем я думаю? — требовательно продолжал Чак.
— Подъемный кран, — кивнула Инка.
— Арендовать подъемный кран? — уставился на карлика Георг.
Чак потер руки и, поставив ноги на привязанные к педалям деревянные колодки, передвинул рычаг. Двигатель заурчал, «Каботажник» закачался. Карлик кинул быстрый взгляд в зеркало бокового обзора — на севере в облаке пыли появился небольшой отряд омеговцев.
Поселок стоял рядом с выработкой — фанерная хижина хозяина, десяток палаток и стоянка для двух грузовых самоходов и двух легких сендеров. Все это было обнесено высоким забором из всякого хлама: железных листов, кусков старой кладки, автомобильных остовов, камней, досок — что удалось собрать.
Раскаленный воздух полнился стуком. Изможденные, оборванные люди в большой каменной чаше у основания гряды махали кайлами, ломая гранит. Четверо самых крепких на вид, понукаемые надсмотрщиком с палкой, крутили огромные рукояти крана, по двое на каждую, поднимая на поверхность каменные блоки. По периметру выработки ходили парни в полотняных рубахах и штанах, вооруженные самострелами и обрезами.
Миха Кожистый, хозяин поселка, сидел в фанерной хибаре и обедал. Это был рослый мужчина, красное полноватое лицо заросло черной бородой, которую он иногда подравнивал ножом. Из-под густых черных бровей выглядывали удивительно голубые глаза. Голова у него была абсолютно лысая. Миха хлебал горячую похлебку из котелка и то и дело прикладывался к фляге.
Стукнула, распахиваясь, дверь. В хибару, пригнувшись, вошел управляющий. Содрал с головы белый платок, вытер худое мокрое лицо.
— Еще один пал, хозяин, — коротко доложил он.
— Чего?! — Миха приподнялся, упираясь жирными руками в стол.
— А я что могу сделать? Жара, вот и мрут. Ты б им хоть воды выделил по глотку, глядишь и…
— Чего сказал-то, Влад, подумал? Вода в сезон солнца дороже золота. — Миха торопливо вытер руки о тряпицу, на которой лежал хлеб, и поднялся. — Ладно, идем разбираться.
Кран представлял собой решетчатую ферму, приваренную на широкой колесной платформе под небольшим углом. Для устойчивости ее подпирали несколько железных брусьев. В нижней части фермы был вал с катушкой, на которую наматывалась толстая веревка. Другой конец веревки был перекинут через блок в верхней части фермы. К катушке с каждой стороны крепилась длинная деревянная рукоять, за которую могли взяться двое.
Сейчас кран бездействовал. Солнце стояло в зените, небо было белым от зноя, земля потрескалась и неприятно хрустела под ногами. Двое рабов с одной стороны крана и один с другой сидели на платформе, опустив головы, рядом стоял надсмотрщик. Четвертый раб лежал возле платформы на боку, откинув одну руку, — видимо, как упал, так и не трогали. Работа по погрузке вырубленных блоков приостановилась, но унылый стук кайлами по-прежнему стоял над выработкой.
Миха подошел ближе, перешагнул через тело.
— Чего расселись?! — крикнул он, забираясь на платформу по приваренной возле кабины лесенке.
Кран был передвижной: в передней части платформы поставили кабину от самохода и двигатель. Ферма стояла под углом к тыльной части. Кран подгоняли задним ходом к выработке, и рабы крутили рукояти. Когда-то к катушке подходил механический привод и кран работал от двигателя, однако Миха велел переделать, чтобы дорогое топливо не жечь.
— А ну вертите дальше, работа стоит! Пошли, пошли, скоты ленивые! — Он пнул ближайшего раба, и тот медленно поднялся. — Шевелитесь! — заорал Миха, разозленный этой медлительностью, вытащил маузер. Ствол уперся в голову раба. Двое других угрюмо смотрели на хозяина с противоположной стороны платформы, отделенные от него фермой.
— Воды… — прохрипел один из них.
— Чего тебе?! Подумал, чего сказал?! — взбеленился Миха. — Вот тебе, а не воды! — Он быстро навел пистолет на просившего воды раба и выстрелил ему в голову.
Раб рухнул на платформу.
— Работать! — Миха стволом наотмашь ударил ближайшего раба по щеке. Тот схватился за рукоять с одной стороны, его напарник — с другой. Надсмотрщик под сердитым взглядом хозяина огрел раба по плечам.
Миха спрыгнул с платформы, подступил к Владу, который стоял, заложив руки за спину, и бесстрастно наблюдал за расправой:
— Найди еще двоих посильнее и поставь на кран.
Влад едва качнул головой:
— На ломке совсем доходяги уже… Ладно, поищу.
— Работу не прекращать! Трупаки гонзам скормить.
И тут у ворот с другой стороны поселка послышалось тявканье гонз. Миха с Владом разом повернулись туда. Они услышали сквозь несмолкаемый перестук окрик часового.
— Не прекращать! — Миха сжал кулак и сунул его под нос управляющему. — Иди за рабами, я разберусь.
Неожиданных гостей хозяин принимал в своей хибаре. Он с удивлением разглядывал их: высокого широкоплечего мужчину в наглухо застегнутой куртке с высоким воротом и в перчатках, от которого несло машинным маслом, и кривоногого карлика в кожаных шортах. Те в свою очередь разглядывали Миху, и не было на их лицах ни страха, ни подобострастия. Наконец хозяину каменоломни надоело, и он буркнул, обращаясь к мужчине:
— Ну? Чего приперлись?
Неожиданно первым заговорил карлик.
— Ты главный тут, большак?
— Чего? Кто? — удивился Миха, отводя взгляд от высокого. — Ты мне?
— А разве от вас тут еще кто-то есть? — Карлик завертел большой лысой головой и даже заглянул под стол.
— Я только, — продолжал удивляться Миха. — Я хозяин.
— Ну, то-то я смотрю, больше никого, — хмыкнул карлик. — В общем, понятно мне про тебя все, хозяин. Большаки — это вы, крупняки, я вас так называю. Что, догадаться трудно?
— Ну, — кивнул Миха, начиная раздражаться. Он взял из-за стола стул, поставил перед гостями и сел, закинув ногу на ногу. На нем были штаны из потертой кожи и кожаная жилетка на голом торсе. Было видно, что Миха неплохо питается и силой не обделен. — А дело-то в чем? Ты сказал — дело есть. Валяй выкладывай, времени-то у меня немного, за работой следить надо. А то так и мрут, скоты, так и мрут…
— Предложение у нас к тебе, — прогудел Георг.
— Сделку предлагаем заключить! — опять влез карлик. — Деловое то есть предложение, кумекаешь головой своей бородатой? Нам кран твой нужен, чтобы кое-что поднять, а мы за это с тобой поделимся вещами, которые тебе не без пользы будут.
— Чего сказал-то? — Миха почесал заросший подбородок.
— Ну ты быстро соображаешь! — деланно восхитился карлик. — На лету просто схватываешь, мыслитель.
— Подумал, чего сказал? — нахмурился Миха. — Кран взять хотите, я понял. Ну и чего? Мне с того какая выгода? Откуда вы вообще здесь взялись?
— Заплатим мы тебе, — сказал карлик. — Ты тут небось не очень много зарабатываешь, на дробилке своей?
— Не так много, чтобы кран чужакам под честное слово отдавать.
Дверь открылась, вошел Влад, встал у стенки, привалившись к ней плечом. Чак обернулся и окинул управляющего быстрым цепким взглядом. Георг даже не пошевелился, стоял, как пришел, заложив руки за спину.
— Да я же говорю: мы заплатим! От же скородумный ты у нас, хозяин! В накладке не останешься. Сколько ты хочешь за аренду своего драндулета? На день чтобы взять… нет, на два? Чтобы туда-сюда успеть обернуться тоже. Себя не обидь, но и о людях подумай, грабительскую цену не назначай, я тебе не казначей Киевского Храма, а лицо частное, обычный доставщик.
Миха зевнул, привставая со стула. Он уже собирался подать Владу знак, чтоб выкинул обоих вон, но тут Георг добавил:
— Оружием платим.
Влад опустил сложенные на груди руки, у Михи блеснули глаза.
— Чего? — переспросил он.
Карлик замахал руками, но высокий продолжил:
— Мы нашли оружие, со времен Погибели лежит. Завалило его, надо раскопать. Часть клада вам за работу отдадим.
Чак схватился за голову. Миха с Владом подались вперед, жадно слушая.
— Ну и где место-то?
— Так вы согласны?
Чак подпрыгнул, привлекая внимание:
— Погодьте, большаки, нам с напарником надо переговорить. Обсудить кое-что… — И он выскочил за дверь. Следом, помедлив, вышел Георг.
Миха с Владом переглянулись.
Чак оттащил киборга от фанерной хибары на несколько шагов, в сторону пустых палаток, и зашипел:
— Ты зачем им про оружие сказал, железяка бездумная?! Их можно было просто нанять!
Георг достал из кармана ветошь и протер мокрый лоб — в хибаре было душно.
— Ты же сам собирался им сказать. И потом, они отказались считай, вон хозяин зевал уже. Похоже, ты с виду не очень платежеспособный.
— Я тебе!.. — Чак занес кулачок, но затем махнул рукой. — А, ладно, раз так обернулось, будем по первому плану действовать. Я уже все придумал. С севера небольшой отряд омеговцев движется. Они тоже наверняка захотят помочь нам с оружием. Ты приведешь камнетесов, вы поднимете оружие. Я омеговцев как раз приведу. Они передерутся, и клад только нам достанется!
Солнце перевалило за полдень, жара стояла почти нестерпимая, еще несколько дней — и в это время уже нельзя будет в Пустоши находиться, придется в укрытии пережидать самые горячие часы.
Георг покачал головой:
— Нехороший план, Чак. Недобрый.
— Вот железяка глупая! А ты чего хотел? Наоборот, хороший план, добрый! Они ж рабовладельцы. Палатки у них колючей проволокой обнесены, чтоб рабы не сбежали. Если их перебьют, это ж сколько людей разом освободится? Да нам еще спасибо скажут! К тому же они все равно с нами делиться не будут, ты лицо этого главного их видел? Глаза — как две руки, всё загребают. Так что, действуем?
Помедлив немного, Георг кивнул. Чак потер морщинистые ладошки:
— Значит, я сейчас к Инке, все ей обскажу и до омеговцев побегу. Ты этих подгоняй, чтобы раньше к месту подъехали, до темноты чтобы все успеть.
Дверь хибары открылась, выглянул Миха:
— Долго вы?
Георг направился к нему, а Чак побежал по каменистой тропке, ведущей к воротам.
— Согласны? — прогудел киборг, входя.
— По рукам, — сказал Миха. — А дружок твой короткий куда делся?
— Ушел подготовкой заниматься. Встретит нас в условленном месте.
Сделку скрепили рукопожатием, после которого Миха долго тряс рукой.
Омеговцы подходили с севера. Отряд состоял из грузового, обшитого броней грузовика на шести больших колесах и трех сендеров. Они явно спешили, машины шли на полном ходу, рыча двигателями и поднимая много пыли. Два сендера замыкали колонну, один ехал впереди и едва успел затормозить, когда наперерез ему выскочил карлик, всполошено размахивая руками.
— Стойте, стойте! — орал он тонким голосом. — Да стойте же! Дело есть!
Водила вывернул руль, машину занесло. Подняв тучу песка, сендер встал боком. Карлик отскочил и погрозил омеговцу кулачком. Следом встала вся колонна.
Из кабины грузовика выглянул молодой омеговец с волевым лицом.
— Что там?! — крикнул он.
Чак рысью побежал вдоль колонны, восклицая на ходу:
— Кто тут главный? Главный у вас кто?!
Волевой омеговец открыл дверцу и спрыгнул. В руке у него был пистолет, ствол уперся в голову подбежавшего карлика. Стрелок на багажнике первого сендера повернул в его сторону пулемет. Водитель и сидящий рядом второй воин поднялись и, выставив карабины, озирали окрестности.
— Ну-ну, а чего только пять стволов на меня? — спросил Чак. — Вы пушки еще наведите. И вон те пулеметы тоже. Давайте, давайте, цельтесь! Я же страшный такой.
На омеговца ирония карлика не произвела впечатления.
— Ничего, на всякий случай пусть держат тебя под прицелом.
Лейтенант был гладко выбрит, одет в черную форму, на рукаве серебряный шеврон, шлема нет, кудрявые каштановые волосы рассыпались по плечам. Вблизи Чак разглядел, что омеговец не так молод, как показалось вначале: в углах глаз уже наметились морщины, правую бровь пересекал старый рубец.
— Говори, зачем остановил. Я лейтенант Шифу, командир отряда. Если окажется, что причина ничтожна, лично с тебя шкуру сдеру.
— Вы в Арзамас?
— Попутчиков не берем. Это всё? — Шифу взвел курок, тот громко щелкнул.
— Да ты чего, большак, обидчивый такой? Я сделку хочу предложить выгодную. Транспорт у меня и свой есть, вот еще удумал, подвозить меня не надо, спасибо!
— Нам некогда, нас уже ждут в Арзамасе, спасибо за щедрое предложение, — издевательски протянул Шифу, поворачиваясь и берясь за дверцу.
— Да стойте же! — закричал Чак. — Там куча оружия! Автоматы есть!
Лейтенант быстро обернулся, подходящий от второго сендера усатый дядька с сержантскими знаками различия замер на миг, затем ускорил шаг. Омеговцы на первой машине как по команде повернулись к самоходу, излучая заинтересованность.
— Что тут, лейтенант? О чем этот еретик…
Чак перебил усатого:
— Послушайте, мы нашли склад оружия, до Погибели произведенного. Новенькое, целехонькое, в смазке еще. Надо помочь достать.
Сержант покачал головой, пышные усы качнулись в такт:
— Не выйдет, у нас задание, людей нельзя расходовать.
Но Чак заметил искорку в его светлых глазах.
— Никаких расходов! — заверил он. — Отбивать не придется, никто еще не знает про него, я только нашел.
— Зачем мы тебе тогда, если отбивать не надо? — настороженно спросил лейтенант Шифу. — Темнишь, коротконогий.
— Нужна грубая мужская сила, — пояснил Чак. — Понимаешь, умник? Склад завален, внутрь не проникнуть. Я-то пролез, я маленький, есть там лаз один. Но через него оружие не вытащить. Там и пулеметы есть, они вообще не пролезут в дырку ту. В общем, склад плитой да камнями придавило, поднять надо. Вы парни ловкие, сильные…
— Мы не грузчики, еретик! — Сержант встопорщил усы.
Шифу положил ладонь ему на плечо.
— Какое там оружие и сколько?
— Точно говорю, если продать его всё, нефтяную вышку можно запростяк закупить! Со всем оборудованием! На всех хватит и еще останется. Вам половину, мне половину, все честно. А то ж пропадет добро.
— Можно на обратной дороге, — с сомнением сказал сержант, подергивая себя за кончик уса. — Ждут нас, лейтенант.
— А если другой кто найдет? Место тут недалеко, за полдня доберетесь… какое там, меньше даже. Сами понимаете, небось тут и Арзамас рядом, и другие поселения в округе есть, вон там каменоломня и поселок их, камнетесов этих, фермы за грядой… Всякие шастают. Упустите шанс. Пока вы ездите туда-сюда, я других найду для подмоги-то. Как думаете, многие захотят, чтоб я с ними оружием поделился?
— Недалеко, говоришь? — Шифу с сержантом переглянулись. — И где же это?
— Так я вам и сказал! — Чак даже подскочил от возмущения. — Ты думатель-то включи! Я вам назову место, которое рядом, да не совсем там. В том месте и встретимся, оттуда я вас приведу к складу. А то если я вам скажу, так вы и без меня всё заберете, а я тоже свою долю хочу!
Лейтенант неопределенно дернул головой:
— И всё? Никаких условий?
Чак удивился:
— Какие условия? Вы помогаете вытащить, добычу делим пополам и расходимся.
— И ты не требуешь никаких гарантий? Ну, что я не убью тебя и не заберу всё себе? Что помешает мне сделать это?
— Честь омеговца?
Возникла секундная пауза, заминка. Шифу вглядывался в карлика, силясь понять, серьезно тот говорит или шутит. Наконец карлик сжалился и хихикнул. Лейтенант сдержанно усмехнулся, сержант улыбнулся в усы.
— Конечно, у меня есть гарантия, — сказал Чак. — Мой термоплан. Он будет на месте, и на нем есть оружие. Большое и разное. Пушечка есть, пулемет, другая пушечка, которая огнем плюется. Если вы затеете обман, термоплан с вами легко расправится, сверху-то. Карта у вас есть? Давайте я покажу вам место, но не само это, а немного рядом. Встретимся где условились.
Шифу поднял пистолет:
— Никуда ты не пойдешь, коротконогий.
— Чего это? — вскинулся Чак. — И пойду! Кто мне помешает, ты, что ли?
От сендеров подошли несколько солдат, окружили карлика, наставив на него карабины. Шифу пояснил:
— Останешься здесь. Чтобы не было никаких неожиданностей.
Чак покрутил головой, оглядывая нависшие над ним фигуры в черном.
— Эй, мы так не договаривались! Я вас тогда не поведу!
— Куда ты денешься, еретик? — ухмыльнулся сержант. Шифу повернулся к нему и распорядился:
— В самоход этого, приковать к решетке, чтоб не сбежал!
— Но мне надо… я должен все подготовить… — Карлик растерялся. Такого оборота он никак не ожидал. Тщательно составленный план отправлялся панцирному волку под хвост.
— Там, на месте, все и подготовишь, — кивнул лейтенант, запрыгивая на подножку самохода и садясь в кабину. — У меня тоже должен быть козырь. Если твой термоплан чудить начнет…
— Да не начнет, с чего бы! — чуть не плача, взвыл Чак.
Шифу захлопнул дверцу.
— Конечно не начнет, ведь у нас будешь ты. Если что, ты умрешь первым. — Он наклонился через дверцу и взглянул карлику прямо в глаза: — Шкуру лично спущу. Три шкуры!
Чака впихнули в кузов самохода. Из кабины сюда вела дверь, узкий отсек был отделен от остального кузова железной перегородкой с решётчатым окошком. Здесь пахло нагретым металлом и мочой. Чак сел на пол и скрестил руки на груди, не прекращая возмущаться:
— Не, ну я дивлюсь на них, на большаков этих! С ними по-хорошему пытаешься договориться, а они тебя в каталажку сажают, как будто ты бандит какой или мутафаг даже!
Проскрежетали петли, дверь захлопнулась. Затем в окошко просунулась рука со сложенной, потрепанной на углах картой и донесся голос сержанта:
— Показывай куда ехать, еретик.
— А ты мне моей верой не тычь. Может, я в ней уже сам разочаровался, — огрызнулся Чак.
— Твое дело, — благодушно отозвался сержант. — Место покажь, куда ехать, и тогда уж сиди разбирайся, в кого ты веришь.
— Не покажу. — Чак насупился. План все глубже уходил мутафагу под хвост.
— Лады, так и передам лейтенанту, пусть сам с тобой говорит, ежели ты к тому времени не передумаешь. А я бы на твоем месте передумал, еретик. Знаешь, как нашего Шифу за глаза кличут? Шкуродером. Думаешь, он только грозится шкуру спустить? А нет, то на самом деле забава у него любимая. Он по мутантам больше спец, конечно, но иногда и еретиками не брезгует, ежели кто из монахов попросит. Лейтенант, видишь ли, чучела потом из этих шкур делает, любо ему на них смотреть. В Замке полдвора этими мутантными статуями забито, скоро ставить будет некуда. Так что смотри сам.
— Иди, жалуйся своему Шкуродеру, — желчно сказал Чак. Ему требовалось время подумать.
Послышались шаги, прогрохотала дверь между отсеками, и в тесной камере Чака стало тихо. Затем невидимая дверь снова открылась, в окошечке появилось недовольное лицо лейтенанта.
— Что за игру ты затеял, коротконогий?
— На себя посмотри! Вымахал с дерево, а думалку не развил. Я что, на тупого мутанта похож, помогать вам после того, как вы меня сюда засадили? Иди поцелуй панцирного волка, большак!
Лейтенант думал недолго.
— Я слышал, в Арзамасе за тебя награда назначена, карлик. Отвезу тебя туда и сдам местному управителю городскому.
— Мы с Разиным друзья, так и знай.
— Да только не он в городе главный. К тому же можно еще проще поступить — отдать тебя монахам. В городе есть отделение Храма, там будут рады еретика заполучить и на кресте своем распять.
Чак подскочил, замахал руками:
— Ладно, ладно, уговорил, кончай запугивать! Я и без карты скажу, куда рулить. Не пропадать же добру… Короче, посмотрите на гряду, которая слева тянется, увидите там две скалы особо выдающиеся, а между ними вроде ложбина небольшая. Все вместе на рога смахивает, увидите. Рулите туда. На подъезде к скалам холм такой есть, колючкой порос, там и остановитесь. Дальше я уже пальцем показывать буду, так что вам придется меня выпустить, дылды! Там я уже словами не смогу обсказать.
Лейтенант пронзительно посмотрел на него водянистыми глазами:
— Если там засада, я с тебя лично…
— Да понял я, понял, твой сержант рассказал уже про хобби твое замечательное!
— Вот и отлично.
Шифу перебрался в кабину. Загудели двигатели сендеров, тут же включился мотор самохода, и колонна омеговцев тронулась.
Чак улыбнулся. План еще удастся спасти. Эти большаки такие доверчивые! Засады, конечно, не будет, просто отряд сделает большой крюк, чтобы приехать вовремя, когда камнетесы уже всё достанут.
— За сколько вы собраться можете? — спросил Георг. — Надо поскорее выйти, чтобы на место прибыть и сделать все до темноты. Ехать недалеко, но у вас кран небыстрый, наверно. Да на сборы время надо, а солнце за зенит перевалило.
Хозяин каменоломни кивнул управляющему:
— Влад, скажи Борглу, чтоб самоход один вывел да кран завел.
Помощник отлип от стенки и вышел, ни слова не сказав. Миха сел обратно на стул, закинул ногу на ногу, лениво почесал кончик носа.
— Собраться-то дело нехитрое. Рабов в машину согнать, завестись да ехай себе. А ты скажи, парень, кто вы и откель будете с товарищем своим мелким? Двое вас?
— Чак доставщик, на термоплане летает, а я ему помогаю, пока работу не нашел. Хочу в клан какой-нибудь устроиться механиком, чтобы место было спокойное, тихое. — Георг в упор на Миху посмотрел: — Так собираетесь? Чак уж там готовит всё.
— Чего за термоплан еще такой? — насторожился Миха. — Чего готовит?
— Расчищает место, чтобы можно было сразу поднимать плиту, — сдержанно пояснил Георг. — А термоплан — это вроде дирижабля. Он у нас заместо базы и огневого прикрытия.
Миха нахмурился. Стукнула раскрывшаяся дверь. Пригнувшись, Влад шагнул через порог.
— Передал, — доложил он.
— Ну молодец, — буркнул Миха, вставая. Черные густые брови сошлись у переносицы, выдавая работу мысли.
Георг без страха смотрел на него, и по лицу его нельзя было сказать, о чем он думает. В хибаре было полутемно и душно, но киборг не расстегивал свою куртку, хотя на лбу выступили бисеринки пота.
— А теперича покажем гостю наш кран, — сказал Миха. — Пока ребята машины заводят, пока сборы эти всякие…
Каменистая тропка вела вдоль навесов, под которыми укрывались от солнца сменные охранники. Кто-то оружие чистил, кто-то в карты играл за длинным столом, один просто валялся на одеяле на земле, прикрыв лицо тряпкой. Палатки рабов были обнесены забором из колючей проволоки, привязанной к столбам. Георг, проходя мимо, окинул эту резервацию внимательным взглядом.
Выработка начиналась в нескольких десятках шагов от ограды поселка. Новые рабы едва справлялись с подъемом каменных глыб, рыжему надсмотрщику приходилось постоянно охаживать их палкой.
— Налягайте! — орал он. — Налягайте, говорю, а то счас!.. Клячи вонючие!
Рабы всем телом наваливались на рукояти, и все равно катушка вертелась очень медленно, с ужасающим скрипом. Хозяин с управляющим и Георг подошли к крану. Киборг заметил, что один из рабов — женщина. Еще молодая, но с изможденным, иссушенным лицом; из-под рваного платья торчали острые лопатки.
— А ну геть отседа! — велел Миха, забираясь на платформу, и жестом предложил Георгу тоже подняться.
После недолгого колебания киборг залез по лесенке. Надсмотрщик отогнал от ближайшей к Михе рукояти двоих рабов, и те — худой старик и пацан — прижались к кабине.
— Ну? Видел? — воскликнул Миха, хлопая ладонью по нагретой ферме. — Техника!
— Вижу, тут раньше привод был, от двигателя работал, — сказал Георг.
Влад тоже забрался на платформу, Миха подмигнул ему:
— Разбирается! Не врал, значит, что механик.
— Зачем мне вам врать?
— Молодец, молодец, так и надо, а чего, — улыбнулся Миха в бороду. — Попробовать не хочешь? Силушку проверить? Я вот один могу рукоять провернуть, а ты?
Георг бросил взгляд через плечо, затем прямо посмотрел на Миху:
— Детские у тебя уловки.
— Подумал, чего сказал?! — И без того красное Михино лицо побагровело. — Я тебе по-дружески предложил, а ты вон оно как повернул? А ну берись! Влад, давай!
Управляющий достал из деревянной кобуры на поясе маузер и ткнул Георга между лопаток.
— Слушай, чего хозяин скажет.
Миха снял с пояса рыжего надсмотрщика наручники.
— Берись! — подтолкнул киборга Влад.
Георг положил ладони в перчатках на рукоять. С другой стороны катушки женщина искоса посмотрела на него, и в уставших, покрасневших глазах мелькнула жалость. Потрескавшиеся губы шевельнулись, но она не издала ни звука. Миха защелкнул наручники на левой руке Георга и на рукояти. Затем приказал Владу:
— Отмени сборы, мы позже выступим. — И снова повернулся к Георгу: — Чего людей по большому солнцу гонять? — пояснил он. — Твой карлик себя умнее всех считает? Но у Михи свой план есть. И помни: вокруг мои ребята, и у каждого оружие. Без глупостей мне тут!
Он спрыгнул с платформы и вперевалку двинулся к хибаре. За ним поспешил Влад. Надсмотрщик неуверенно взмахнул палкой:
— Налягайте! — и опустил ее на плечи женщины. Между лопатками появился красный рубец.
— Хозяин, ты зачем это всё? — спросил Влад, догоняя Миху возле поселка. — Там же оружие… Ты же вроде решил всё…
Миха остановился, обратил к управляющему раскрасневшееся потное лицо:
— Потому! — Схватил его за грудки и притянул к себе. — Влад, мы же людьми будем! Вооружимся как следует, караваны грабить начнем. Банду сколотим! Зачем с карликом делиться? Он вроде чего-то подстроить хочет. Вот мы ему планы и спутаем. Ему надобно, чтоб мы пораньше приехали? А мы возьмем и попозже явимся! Провозимся до темноты, чтобы вытащить успели, а поделить — нет. Уговоримся утра ждать. А ночью карлика убьем, дирижамбелем завладеем, и все оружие наше будет! А этот пусть так у крана и работает. Ты понял? Людьми будем!
Инка лежала на скале, глядя в бинокль. Она видела, как Чака впихнули в самоход, как навесили на дверь засов и большой замок. Колонна тронулась, увозя малого.
Девочка вскочила, повесила бинокль на шею. Что теперь делать? Чак должен был вернуться сюда, но его забрали омеговцы. Изменился общий план или нет? Она повернулась в сторону камнеломного поселка, подкрутила бинокль. Что-то не заметно, чтобы оттуда кто-то выехал. А Чак обещал, что будет кран. Что случилось? И главное — делать-то что?! Инка в растерянности поскребла рыжую макушку. Куда вести термоплан?..
Колонна остановилась, не доезжая до холма, и первый сендер, взревев мотором, взлетел на вершину. Там было чисто. Омеговцы осмотрелись, но все было действительно чисто, и водитель дал отмашку. Самоход и другие сендеры поползли вверх.
Когда дверь отперли, Чак постоял в проеме, жмурясь, опять привыкая к яркому свету. Солнце клонилось к горизонту, но жара не спала; кажется, даже усилилась. Каменистый холм был частично занесен песком, тут и там росла колючка, достигая порой двух метров в высоту. Острые листья растения пожелтели от зноя.
— Вылазь, — велел сержант.
Чак сел на пол самохода, поболтал ногами, разминая мышцы, затем спрыгнул. Потянулся и вразвалочку двинулся к валуну, на котором стоял лейтенант, озирая окрестности. По холму прохаживались настороженные бойцы с карабинами в руках.
Шифу протянул руку, но карлик, фыркнув, забрался на камень сам. Сердце его тревожно стучало. Камнетесы должны быть уже на месте или подходить, омеговцы их заметят, начнутся вопросы… Конечно, Чак уже придумал, что ответить, да тут и отвечать нечего, он небрежно скажет: «Эти? Вон их выработка. Они все время тут шастают. Как бы на склад не наткнулись — вдруг мою метку разберут?»
Карлик был глубоко разочарован: камнетесов на месте не оказалось. И на подходе тоже он ничего похожего на кран не разглядел. Вроде вдали пылит что-то, да то, может, манис дикий бежит или волк шальной, одурев от жары, выскочил на равнину днем. Даже если это камнетесы, они не успеют прибыть раньше омеговцев и оружие достать. Мутафага под хвост этим большакам, ни в чем нельзя на них положиться! Как теперь быть? Омеговцев надо задержать, на сколько-непонятно… И как? Этот Шкуродер прямо-таки подплясывает от нетерпения.
— Куда смотришь? — Шифу уставился в том же направлении.
— Смотрю, что не на тот холм заехали, — буркнул Чак.
— Ты сам сказал…
— Я сказал — рулите в сторону «рогов»! А вы куда забрели, будто не солдаты вы, а стадо буренок большеглазых? Вон на тот холм надо было! — Чак ткнул вправо.
— Вот «рога», — нахмурясь, указал вперед лейтенант.
— Какие ж это рога, дылда? Это рогатина какая-то! Вон туда надо было направление держать!
Подошедший сержант постучал себя пальцем по лбу:
— Какие ж это рога, башка твоя пустая? На сиськи больше похоже.
Чак фыркнул:
— Сами виноваты, нечего было меня запирать в этом вашем отхожем месте. Если б обошлись со мной по-человечески, в кабину бы пустили, раз уж приперло вам меня с собой тащить, я б вам сразу все показал. А теперь объезжать надо. Давайте на тот холм, там уже близко.
— Сядешь на первый сендер, — решил лейтенант, спрыгивая с камня. Глаза его недобро блеснули, ладонь словно невзначай погладила рукоять узкого кинжала, висящего на поясе.
Чак невольно поежился. Кажется, на этот раз он действительно влип. Может, сбежать, пока не поздно?
Но из сендера не сбежишь. Его воткнули рядом с пулеметчиком на багажник, и Чак шкурой чувствовал взгляд лейтенанта, сверлящий ему спину между лопатками. А шкуру свою Чак любил даже больше думалки и старался лишних отметин на ней не допускать без крайней на то необходимости…
Со следующего холма, где остановилась колонна, обзор был хуже. Высящаяся слева гряда заслонила далекий поселок и подходы к нему, и было непонятно, вышли ли камнетесы. Или у них что-то случилось и они решили не ходить? Или хозяин их, этот неприятный бородач, на карлика с его байками наплевал и просто пополнил ряды своих рабов еще одним — сильным и выносливым киборгом?
Шифу стоял за спиной, и это очень нервировало Чака. Надо было срочно принимать решение, но ситуация изменилась, и не в лучшую сторону. У Чака больше не было козыря в рукаве. Оставался один выход: пока камнетесы не подошли, как-то поднять оружие силами омеговцев. А когда подойдут камнетесы и начнется заварушка — Чак под шумок сбежит, найдет Инку и Георга. Дылды поубивают друг друга, и клад достанется Чаку.
Ну что же, все складывается! Карлик повеселел.
— Долго пялиться будешь? — холодно спросил Шифу. — У нас мало времени, коротконогий.
— А чего вы тормозите? — обернулся Чак. — Я смотрел, нет ли кого на заветном месте, не подобрался ли кто, пока вы по холмам кружили, как девки, в трех соснах заблудившиеся со своими козами! Поехали быстрей, я показывать буду. До темноты чтобы успеть.
— Уж успей, — буркнул лейтенант, шагая за побежавшим к сендеру карликом.
Чак сделал вид, что не услышал.
Колонна опять тронулась, и на этот раз карлик показывал самую короткую дорогу.
Место Чак запомнил хорошо: впадина в скалистой гряде, повсюду валяются крупные валуны, торчат отдельные скалы, между ними растет колючка. Кое-где можно с трудом распознать остатки поселения, стоявшего здесь до Погибели, — то кирпич под кустом валяется, то из песка раскрошившийся угол бетонной плиты высовывается. А ближе к скалам — небольшая площадка, с одной стороны засыпанная камнями.
— Тут? — спросил Шифу.
Сержант держал карлика на прицеле. Пришлось идти пешком последние две сотни шагов — машины сюда не могли проехать. То есть могли бы, да с той стороны должны были подкатить камнетесы, и Чак не хотел их отпугивать, поэтому повел омеговцев кругом, заставив бросить машины за скалами.
— Не сомневайся, большак, — проворчал карлик. Он поглядывал исподтишка вверх и по сторонам, напряженно вслушиваясь. Неужели Инка не догадается подвести термоплан? Где она, не могла же остаться в условленном месте! Конечно, он велел стоять там и ждать, но ведь малая наверняка видела, как его увозят, и поняла… Хотя что с девки взять? Она ж мелкая, глупая, испугалась, растерялась. А термоплан сейчас ох как пригодился бы! Если омеговцы решат, что карлик им больше не нужен, ничто не воспрепятствует им претворить решение в жизнь немедленно. И будет чучело Чака украшать двор Замка Омега, а тупая солдатня станет в него дротики метать…
Карлик встряхнулся, отгоняя навязчивое видение.
— Не похоже на склад, — заметил Шифу, озираясь.
Карлик топнул:
— Оружие там. Внизу.
— И как нам его достать? — скептически поинтересовался сержант, опуская карабин. — Эй, Курт!
Подошел молодой веснушчатый омеговец с последнего сендера.
— Возьми пистолет и держи возле башки нашего маленького еретика. Ни на шаг от него не отходи. Верней, никуда от себя не отпускай. Чтоб он был у нас на виду, ясно?
Молодой отсалютовал и достал оружие. Ствол ткнулся в затылок Чаку.
— Как ты собираешься достать его? — Шифу повернулся к карлику. Солнце остановилось где-то над грядой, и между скалами протянулись длинные тени.
— Я что, вправду один тут думать умею? Сами теперь кумекайте, соображалку подключайте. Я хотел к вашему приезду подготовить тут всё, разметку сделать, колышки вбить… Вы же и не пустили меня. Теперь я вас привел, вы и решайте всё. Вас полтора десятка здоровенных лбов, как-нибудь справитесь. — Карлик отвернулся, гневно фыркнув, сложил руки на груди. И тут же икнул, громко лязгнул зубами, чуть не откусив кончик языка, и беспомощно заболтал ногами в воздухе, повиснув в полуметре над землей.
Лицо Шифу оказалось перед его глазами, бледное от гнева.
— Ты мне надоел, коротконогий. Соблюдай субординацию, если хочешь жить. Еще один такой ответ — и твоя шкура украсит салон моего самохода. Поверь, мне будет приятно снять ее с тебя.
Прозрачные глаза словно прожгли дырку в мозгу Чака. Шифу отпустил его, не потрудившись поставить, и карлик свалился на твердую землю. Стоная и охая, он поднялся, потирая шею.
— Так бы и сказали, что намерения у вас серьезные, — пробурчал он. — Ох, колено! Локоть! Не обращайте внимания, я не жалуюсь, просто оплакиваю свои ушибы. Святой мутант, эти ребята умеют убеждать! Были бы кулаки, никакого думателя не надо…
Шифу бесстрастно смотрел на стенающего карлика, а сержант с другими омеговцами покатывался со смеху.
— Понял, еретик, что с лейтенантом шутки плохи? — утирая выступившие на глазах слезы, проговорил сержант.
— Иди сюда, показывай, что тут разгребать, — велел Шифу. — Отряд, куртки снять! Инструмент у тебя есть?
Чак не успел ответить. Донесся шум двигателя, и он шел не со стороны оставленных за скалами сендеров и самохода — с противоположной.
Шифу тоже услышал. Голова его едва заметно дернулась, рука метнулась к пистолету в кобуре. Сержант вскинул руку, и омеговцы быстро и практически бесшумно разобрали оружие. По знакам лейтенанта часть бойцов отступила к заросшим колючкой валунам. На площадке остались Чак с веснушчатым Куртом да Шифу с сержантом, имя которого так и осталось для Чака загадкой. Впрочем, карлику было не до имени улыбчивого усача, его вдруг охватил озноб. «Святой мутант, только не это! Только не камнетесы! — взмолился он про себя. — Они всё испортят!»
Гул двигателя усилился, стал громче, и на площадку из-за скал величественно выкатился самоход с броней на кабине, почти целиком закрывающей обзор водителю. Однако и в узкую щель сидевшие внутри разглядели омеговцев перед собой. Самоход остановился, двигатель заглох. Дверца с пассажирской стороны открылась, на землю соскочил дородный лысый бородач с обрезом. Ехавшие следом два сендера тоже встали, из них выпрыгнули несколько человек в кожаных куртках, выставили стволы. Омеговцы как один вскинули карабины к плечу, Шифу расстегнул кобуру.
— Подъемный кран, — процедил он. — Понятно.
— Это не то! — воскликнул Чак. — Это камнетесы, у них недалеко поселок, они вечно тут шляются…
Бородач с красным лицом медленно вышел вперед, выставив обрез.
— Так вот ты где, карлик! Приготовил нам теплую встречу?
Шифу посмотрел на Чака. Тот отчетливо представил первый надрез узким кинжалом. По спине проскользнула капля омерзительно холодного в этот жаркий вечер пота, прочертив вдоль позвоночника дорожку невольной дрожи.
— Так вот что ты задумал, умник, — сказал лейтенант. — Поднять оружие краном, затем натравить на работяг отряд омеговцев, и когда они друг друга перестреляют, забрать все себе? Поэтому ты послал нас не той дорогой вначале. Но ты просчитался, твои дружки опоздали. — Шифу достал пистолет.
Бородач перехватил обрез одной рукой, другой вытащил из-за спины маузер. Сержант и даже веснушчатый Курт навели на него карабины. Другие омеговцы держали под прицелом остальных камнетесов.
Шифу шагнул вперед, подняв пистолет стволом вверх:
— Карлик вас обманул!
— Чего сказал-то? — Михины пальцы на спусковых крючках напряглись.
— Как и нас, — добавил Шифу. — Он хотел, чтобы мы передрались и все оружие досталось ему.
— Вот гаденыш мелкий! — Миха сплюнул. Взгляд его перебегал с лейтенанта на сержанта и других омеговцев. Он видел торчащие из-за валуна стволы и понимал, что ему с наемниками не справиться. Их вроде и поменьше, но вдруг это не все? Да даже если и все, один омеговец двоих, а то и троих обычных парней стоит. — И чего таперича? Кусок-то жирный.
— Предлагаю договориться, — сказал Шифу. — Оружие делим пополам, карлика в расход.
Миха облизнул полные губы, но сомнения его были недолгими:
— Идет.
Инка аж голову подняла и рот разинула, но тотчас вжалась обратно в камень. Она лежала на валуне над договаривающимися сторонами и в своем брезентовом комбинезоне, в запыленной косынке сливалась со скалой. Даже если бы кто-нибудь из камнеломщиков или омеговцев поднял голову, не заметил бы девочку.
Они сговариваются убить малого! И клад себе забрать! Инка завертела головой. Где же Георг? Электронный не позволит большакам обидеть Чака…
Девочка ахнула и тут же зажала себе рот обеими ладонями. Да вон же он, в плену у камнеломщиков, к подъемной махине крановой привязан! Наручниками прикован!
Что делать, что делать?! Мысли заметались, девочка огляделась. Внимание ее привлекла знакомая груда камней внизу. Инка кивнула сама себе, сползла с валуна и стала пробираться туда на пузе, загребая рукавами пыль.
Мутафага им в печень, они собираются расстрелять Чака! Георг напряг мышцы, пытаясь порвать наручники, которые были прицеплены к рукояти.
Миха не потрудился снять рабов с крана и обеспечить им хоть какое-то удобство во время поездки. Трое изможденных людей со скованными ногами и Георг так и остались на платформе. Рабы сидели, киборг стоял, держась одной рукой за деревянную ручку, другой — за обрешетину фермы. Еще нескольких человек кинули в кузов самохода — для земляных работ.
Вооруженные обрезами и самострелами, люди Михи спрыгивали с сендеров и осторожно двигались вперед, чтобы взять на мушку омеговцев. Сидевшая на другой стороне крановой стрелы женщина подползла к ферме, насколько позволяла цепь, и прижалась лицом к перекладинам.
— Послушай… — прошептала она. — Эй…
Киборг оглянулся.
— Смотри сюда, — тихо продолжила женщина. — Возьми, только незаметно. Я два месяца точила… Ты сильный, у тебя получится. Скорей, пока они не смотрят! — Она вытащила из лохмотьев треугольную железку, острый край которой был сточен почти до проволоки, и протянула ее киборгу между перекладинами.
Георг кинул быстрый взгляд через плечо, убеждаясь, что охранникам сейчас не до рабов, ладонью накрыл руку женщины. Железка перекочевала к нему.
За спиной у него начался разговор: лейтенант омеговцев и хозяин камнетесов обсуждали детали. Георг никогда не вскрывал наручники, но знал, как они устроены. Немного повозившись, он нашел загнутым концом проволоки фиксатор и отодвинул его. Наручники открылись. Не поворачиваясь, чтобы не привлечь внимание камнеломщиков, киборг аккуратно убрал наручники в карман куртки.
Женщина и двое других рабов, старик и пацан, жадно следили за каждым его движением.
— Беги! — выдохнула женщина. — Потом вернешься, ночью, поможешь нам.
Георг покачал головой.
— Сейчас мой побег заметят, — шепнул он. — Если бы они передрались, можно было бы, а так…
Женщина прислонилась лбом к стреле крана, плечи ее опустились.
Шифу и Миха сошлись в центре площадки и вполголоса начали обсуждать подробности. Чак быстро огляделся, прикидывая, нельзя ли куда слинять, пока командиры отвлеклись, а бойцы расслабились. Если рвануть к тому камню слева… Он напружинил ноги.
Тяжелая ладонь легла ему на плечо, ласковый голос сержанта прозвучал над головой:
— Сбежать решил, еретик? Ну-тка, Курт, держи его под прицелом. — Он ткнул локтем стоявшего рядом веснушчатого омеговца. — Ствол сюда переведи, говорю.
Молодой опять приставил карабин к затылку Чака. Карлик закатил глаза.
Наконец командиры обоих отрядов договорились, ударили по рукам.
— Кончаем карлика, — сказал Миха, делая шаг назад, к своим. — Иди к стенке, малый.
Однако лицо у него было кислое — похоже, результат дележа его не очень устраивал. Чак решил сыграть на этом. Шансы мизерные, но не попытаться было бы не в его духе.
Сержант толкнул Чака к скале у края площадки. Оба отряда вскинули оружие и направили на карлика. Шифу поднял руку:
— Подождите! Я претендую на шкуру карлика. Не надо его решетить. Хватит одной аккуратной дырочки. Сам ее сделаю.
Чак понял, что это последняя возможность, и небрежно обратился к Михе:
— Эй, большак, и ты еще надеешься потом с ним справиться?
— Подумал, чего сказал? — нахмурился хозяин каменоломни.
— Я всегда думаю, в отличие от вас, большаков. Мой думатель всегда со мной! — Чак постучал себя по лбу. — А вот ты попробуй пошевелить тем, что у тебя в башке осталось, если там вообще хоть что-нибудь когда-нибудь было, и сообрази, отдаст ли тебе лейтенант твою долю. У него людей почти столько же, и каждый стоит в бою твоих двоих.
— Кончай трепаться! — Шифу достал маузер. — Он просто пытается нас стравить в надежде спастись.
Миха с неприязнью посмотрел на лейтенанта:
— Уж больно спокоен он для смертника.
— Хорошо держится, — согласился Шифу, делая шаг в сторону карлика.
Чак сдвинулся от него к краю площадки. Теперь он стоял почти на том же месте, где и утром, когда разговаривал с находившейся внизу Инкой, — это стало ясно, когда пятка начала соскальзывать в отверстие, больше похожее на нору песчаного суслика.
— Я смерти не боюсь, если вы об этом, — заявил он. — Мне даже приятно будет сдохнуть, зная, что еще больший клад вам не достался.
Миха облизнул губы и бросил быстрый взгляд на омеговца.
— Блефует, — холодно пояснил тот, медленно надвигаясь на Чака.
— Нет, стой! А ежели правду брешет? Стой, говорю! — Миха навел обрез на лейтенанта. — Не трожь малого!
— Да врет он, чтобы шкуру спасти! — заорал, оборачиваясь, Шифу. — Ты хочешь разборки, бандит?! Давай! Посмотрим, чья возьмет!
Сержант неодобрительно покачал головой, но сделал знак бойцам. Омеговцы подняли опущенное было оружие, как и стоявшие напротив камнеломщики. Чак повертел головой, ища щель, в которую можно было бы быстро ввернуться. Он стоял на краю расчищенной им самим площадки, и до ближайших камней было шага четыре — большаковских, не Чаковых. Миха перевел ствол маузера на лейтенанта, но пистолет Шифу по-прежнему смотрел карлику в лоб.
Шифу сплюнул, показывая, как ему надоела эта разборка, и быстро двинулся к Чаку. Миха поднял оба ствола, но не стрелял: с другой стороны площадки в него целился из карабина сержант, ухмыляясь в усы. Понимая, что бежать глупо, Чак все же дернулся в сторону камней, но тут Шифу схватил его за шиворот. Маузер уперся карлику в висок.
— Одна аккуратная дырочка, — издевательски произнес Шифу. — Сделаю из тебя коврик, коротконогий.
Миха выругался. Чак зажмурился.
Что-то ткнулось ему в подошву.
— Отойди, малой! — тихо донеслось снизу.
Карлик посмотрел под ноги и увидел ползущий из норы ствол. Одного взгляда хватило, чтобы опознать его. Чак отпрыгнул, будто на него напала змея, толкнул Шифу. Тот повалился, карлик упал сверху. Железная трубка вылезла на всю длину, опустилась, из нее вырвалась длинная струя пламени.
Одежда на стоящих ближе людях загорелась. У Михи вспыхнула борода. Хозяин каменоломни отшатнулся, споткнулся о камень и упал на спину. В панике заколотил по подбородку ладонями, обжег руки, загреб горсть песка и растер по тлеющим волосам. Лицо, плечи, грудь опалило, кожаная одежда покоробилась. Миха на спине пополз под защиту платформы.
Камнеломщики и омеговцы бросились врассыпную, с руганью или воя от боли. Кто-то катался по земле, сбивая пламя. Один омеговец вломился в колючки, огонь с него перекинулся на сухой куст и побежал дальше. Струя пламени, громко гудя, двигалась полукругом, туда и обратно, длинный язык бил на десяток шагов. Загорелось еще несколько кустов колючки, образовав вокруг площадки огненный барьер. Омеговцы отступили за скалы, туша товарищей. Камнеломщики, прихлопывая загоревшиеся штаны, бежали под прикрытие валунов, кто-то упал в песок и быстро полз прочь. Один камнеломщик, чья полотняная одежда загорелась почти целиком, обезумев от страха, размахивал руками, затем упал и начал кататься по земле.
«Пора», — понял Георг.
— Лежите и не высовывайтесь, — велел он рабам.
От гудящей струи пламени их прикрывала кабина крана, но люди все равно попадали на пол и голов не поднимали. Сам он спрыгнул с платформы прямо на укрывшегося за колесом рыжего надсмотрщика. Тот пригнул голову и обеими руками сжимал деревянный приклад самострела. Георг попал ему каблуками крепких ботинок в плечо, детина выругался, выпустив оружие, и обернулся. Киборг одним ударом механической руки своротил рыжему челюсть, нагнулся за самострелом. Прятавшийся за камнем в нескольких шагах впереди охранник оглянулся, вскинул обрез, но Георг выстрелил первым. Охранник вскрикнул и выронил обрез, схватившись за плечо, из которого торчало оперение дротика.
— Сзади! — вскрикнула женщина.
Георг с разворота взмахнул самострелом как дубинкой. Тяжелый приклад врезался другому охраннику в подбородок, голова запрокинулась, камнеломщик ударился затылком о край платформы и сполз на землю.
Из-под платформы высунулся ствол маузера. Георг поднял ногу и резко опустил ее на держащую маузер руку, поросшую черным волосом. Пальцы разжались, выпуская оружие.
— Чего сделал?! — заорал снизу Миха. — Слазь!
Георг продолжал втаптывать ладонь бородача в землю, одновременно нагнулся и механической рукой вырвал обрез, который Миха попытался приставить к его ноге. Обрез он отдал женщине, та просунула руку сквозь решетку стрелы и дотянулась до приклада. Тусклые глаза ее сверкнули, она навела ствол на цель где-то сбоку от Георга. Киборг оглянулся: двое камнеломщиков, заходивших сзади, попятились.
Георг убрал ногу. Миха со стоном подобрал раздробленную ладонь другой рукой и отполз глубже под платформу. Выбрался из-под крана с другой стороны, кинул через плечо затравленный взгляд и побежал к стоящим в отдалении сендерам. Другие камнеломщики уже запрыгивали в машины и заводили мотор.
Вдруг стало тихо: смолк огнемет. Подобрав потерянный Михой маузер, Георг осторожно пошел в обход крана.
Когда гудение пламени стихло, Чак поднял голову. С другой стороны площадки, от крана, с маузером подходил Георг. Карлик встал, отряхнулся и, потирая ушибленное плечо, медленно двинулся к Георгу, оглядываясь. Шифу лежал неподвижно — падая, он ударился головой о камень. Вокруг площадки торчали черные кочерыжки, оставшиеся от кустов, земля была засыпана пеплом и угольками, песок местами спекся, образовав блестящую корку. Возле камней лежал обгорелый камнеломщик, из-за скал выглядывал сержант, усы у него стали черными и дымились. Других камнеломщиков не было видно, за краном слышался шум двигателя.
— Инка! — завопил карлик.
Ствол огнемета провалился, из норы донесся тоненький голосок:
— Отойдите!
Чак отскочил, махнул Георгу, чтобы не приближался. Земля возле скал взорвалась осколками бетона.
Дождь осколков и песка продолжался недолго. Когда пыль осела, Чак с Георгом увидели вместо небольшого отверстия неровную дыру. Плита по краям щетинилась осколками бетона и гнутой арматурой. Чак заглянул внутрь. По сдвинутым лесенкой деревянным ящикам карабкалась довольная Инка, на верхнем еще стояли баллоны огнемета, присыпанные серой пылью. Внизу виднелся пулемет с заправленной почти целой лентой.
— Пулемет доставайте, — велела она подошедшему киборгу.
Георг протянул девочке свободную руку, рывком поднял ее на поверхность и тут же оттащил от края: плита в этом месте шаталась, поскрипывала.
Пошевелился засыпанный осколками и пылью лейтенант омеговцев. Высунулась рука с пистолетом. Шифу встал, встряхнулся, как вылезший из воды пес. И наставил пистолет на девочку. Георг шагнул вперед, вскидывая маузер, но выстрелить не успел.
— А-а, разрази меня геморрой! — завопил Чак. Нагнув голову, он бросился на Шифу и боднул его в пах.
Лейтенант с глухим стоном согнулся пополам, схватившись за причинное место, сделал пару неверных шагов. Треснувшая от взрыва плита подломилась под ним, и Шифу с грохотом провалился в дыру. Чак с Инкой отскочили, затем, когда пыль рассеялась, осторожно подошли к краю.
— Готов, — сказал Чак, разглядывая лежащее на обломках тело. — А вот и наш приз! Теперь я его вижу. Песочком слегка присыпано, правда, но это уже мелочи. Ради этого стоило попасть в плен!
Из-за валунов начали выходить омеговцы, поднимая карабины и обрезы с самострелами. Георг сунул Чаку маузер, сам прыгнул в дыру и быстро вернулся, таща пулемет. Силы киборгу было не занимать, ленту уже вставила Инка. Он навел оружие на ощетинившихся стволами людей и громко заявил:
— Советую держаться подальше!
Чак подпрыгнул, размахивая маузером:
— Валите отсюда, большаки! Прежде Донная пустыня снова наполнится водой, чем вы сможете с Чаком справиться!
Из-за кабины крана выглядывали испуганные лица рабов, предоставленных самим себе.
— Ох, надо же их освободить, — вспомнил Георг. — Чак, займись, я прикрываю.
— Точно! Завести кран, подогнать и вытащить наконец это оружие, из-за которого я столько пережил!
Нагруженный оружием и людьми термоплан медленно взлетал. В салоне негромко переговаривались освобожденные рабы — Чак милостиво согласился подбросить их до поселка. Георг обещал им отнятое у охранников оружие и кое-что (с трудом отвоеванное у Чака) сверху, чтобы они освободили остальных и стали хозяевами каменоломни. Киборг считал, что так будет справедливо, а карлику было наплевать — он свое получил и был доволен.
Чак гордо сидел в кресле, положив одну ладонь на рулевое колесо, другую на рычаг; ноги покоились на привязанных к педалям колодках. Инка стояла рядом, глядя вперед.
В кабину вошел, вытирая руки ветошью, Георг.
— Я должен сказать тебе спасибо, Инка, — произнес он. — Ты нас спасла.
Девочка кивнула, принимая благодарность как должное.
— Вы бы сделали для меня то же самое, — сказала она.
— А ты, Чак?
— Чего сразу я? — вскинулся карлик. Но затем пробурчал, поворачиваясь к девочке: — Ладно-ладно, я и сам собирался это сделать. Я только одного не понимаю, как ты вообще додумалась туда залезть? Дура же девка!
Инка постучала пальцем по лбу:
— Потому как думалка не у одного тебя есть. Моя думалка еще и лучше твоей будет. У вас, у мужчин, вместо настоящего думателя планосоставитель стоит. Скрипучий такой, устаревшей модели. Один в плен к камнеломщикам попал, другой — к омеговцам… Вот и весь результат ваших планов. А ты, малой, когда-нибудь сам себя перехитришь, вот так вот.
Чак фыркнул, собираясь сказать в ответ какую-то гадость, но промолчал.
«Каботажник» медленно летел над Пустошью к полыхающему огнем закату.