Сегодня вечером я никак не могла понять, что творится в трактире. Обычно посетители в это время уже расходились, и заведение закрывали, а тут почему-то не прекращались шум, гам и веселье. Слышались радостные голоса. Я не удержалась, и вышла из комнаты посмотреть, что происходит.
В зале толпился незнакомый народ. Столы сдвинули в сторону и середину помещения превратили в арену. Двое мужчин стояли на лавках и ловко жонглировали тарелками. Молодой парень колесом прошелся по залу, а потом сделал стойку на руках. Обнаженный по пояс гигант, играя мускулами, поднимал огромную бочку.
Я не сразу смогла сообразить, кто же это. А потом вспомнила: Харан ведь рассказывал о своем брате, хозяине бродячего цирка. Кажется, я даже догадываюсь, кто из присутствующих им является. Такой же большой и здоровый.
Я засмотрелась на артиста, бросающего в столб кинжалы.
- Что, бабка? Настоящие мужики нравятся? - захохотал кто-то.
- Молодость вспомнила, - добавил другой.
- Было бы, что вспоминать. Ее-то мужик окромя поросят вряд ли что в жизни видел, - прокомментировал третий.
Я обиделась: сейчас я им покажу, на что способна старушка. Рука сама собой потянулась к спрятанному кинжалу, но ее на полпути перехватили.
- Пусть ребята забавляются, - прогудел Харан.
И совсем тихо добавил:
- Не хочешь же ты, чтобы весь город завтра заговорил о твоих подвигах... бабушка. Иди лучше к себе в комнату.
Харан был прав, но покидать зал не хотелось. Я давно не видела такого искреннего веселья. Только тарелки, да жующие рты. Хотя посуду я больше не мыла, лишь изредка помогала Харану разливать вино, когда было особенно много посетителей. Да и то Харан протестовал:
- Может, ты принцесса, сеньора? Найдут тебя, а мне отрубят голову, за то, что заставлял работать. А мне голова нужна самому.
- Принцесса?
В голове мелькнула фраза: 'принцесса цирка'. Интересно, откуда я это взяла? Нужно, пожалуй, сходить, посмотреть выступления.
Свободного времени у меня теперь было очень много, и жизнь стала скучной. Я занималась физическими тренировками, насколько позволяла моя маленькая комната, вечерами выскальзывала в город, одевшись в мужской костюм, и еще... ждала посещений сеньора Лайса. Теперь я о нем знала все. Приближенный герцога, возглавляет большой конный отряд. Отличился в сражениях на границе. Женат, но, говорят, это скорее деловой союз, чем любовный. Обожает своего маленького сына.
А сеньор все чаще появлялся в трактире. Садился за столик и старался отыскать меня глазами. Иногда привозил небольшие подарки, сладости, утверждая, что это благодарность за спасение сына. Я стала все с большим нетерпением ожидать этих встреч, а Харан злился:
- Не доведет тебя этот сеньор до добра. Я уверен, он прекрасно знает, что ты не старуха. Не связывайся с благородными: некому будет за тебя заступиться. Если заиграла кровь, выбери кого-то другого. Вон в цирке брата сколько смазливых парней.
- Фу, ну причем здесь кровь?
Я уже давно поняла, что сеньор Лайс догадался, что я вовсе не старая знахарка. И чувствовала, что нравлюсь ему. Женщины знают такие вещи даже тогда, когда мужчина еще сам ни о чем не подозревает. И что здесь может быть опасного? Захочу - в любой момент прекращу эти ухаживания. Но прекращать их я не спешила.
Я весело посмотрела на Харана, согнулась и прошамкала:
- Эх, сбросить бы мне лет тридцать... Занялась бы я тогда сеньором Лайсом.
Я подмигнула Харану:
- А, может, и тобой.
Харан не поддержал мою шутку:
- Смейся, смейся, пока можешь. Будет ли тебе весело потом. Не накличь беду, девка.
Но ворчание трактирщика не могло испортить мне настроения. Я лукаво взглянула на него и игриво пропела:
- Смейся, смейся, громче всех, милое создание! Для кого - веселый смех, для меня - страданье...
Откуда в моей голове возникли слова этой песенки, я не знала, но они мне очень понравились.
Харан досадливо махнул рукой, и пошел прочь.
А я решила: знает сеньор Лайс, что я молода и красива, ну и пусть себе знает. Какому женскому сердцу не нравится осознавать, что кому-то симпатична? Как говорится, 'пустячок, а приятно'. Пусть Харан по-стариковски ворчит, а я лучше, пойду, прогуляюсь по городу. И помчалась переодеваться.
Я побродила по улицам и уже направилась домой, когда предо мной, как из-под земли, выросла огромная собака. Она стояла на моем пути и угрожающе приподнимала верхнюю губу. Глядя на ее клыки, сразу же становилось ясно, что дальше этой дорогой идти не стоит.
Из-за забора меня попытался предупредить женский голос:
- Господин, осторожно. Собака очень злая. Мужики уже несколько раз пытались ее убить, но она исчезает, как сквозь землю.
Я посмотрела на животное: зубы оскалены, глаза смотрят недоверчиво и настороженно. И вдруг... собака напомнила мне... меня. И опять в голове сами собой появились слова: 'просто встретились два одиночества'.
Я медленно сделала шаг вперед. Собака заворчала. Я протянула руку:
- Иди ко мне, не бойся.
Собака замерла, а я осторожно дотронулась до ее головы и слегка погладила:
- Пойдем, я тебя накормлю.
Собака вздрогнула, но не бросилась на меня.
- Идем.
Я пошла вперед. Собака неуверенно направилась за мной.
- Господин, так это ваша собака?
- Моя.
Из-за забора донеслось:
- Ишь, распускают собак! А людям ходить невозможно!
Не обращая внимания на визг бабы, я шла по дороге и поглядывала на собаку. По ней можно было изучать анатомию, все кости просвечивали сквозь кожу. На пути попался какой-то кабачок.
- Подожди, куплю тебе чего-нибудь поесть.
Благодаря деньгам сеньора Лайса, я вполне могу это сделать.