Не сводя глаз с вражеского судна, Саудан внимательно слушал киммерийца, горячо отстаивавшего свой план. Капитан не сразу согласился с Конаном, но другого выхода действительно не было.
— Хорошо, — твердо сказал он. — Но поторопись, а то мы можем встать по ветру. Мне хватит десятка людей на паруса, так что у тебя вместе с солдатами будет тридцать пять человек. Конечно, они не такие умелые в схватке, как остальные, — грустно прибавил он, — но, уверяю тебя, ребята отважные, и топор им держать не впервой.
Так и решили. Конан собрал всех, способных нести оружие и сражаться. Он оглядел своих бойцов и остался доволен их решительным видом. Никто не проронил ни слова, все ждали начала боя.
— Тарань корму! — еще раз крикнул варвар Саудану, напряженно ожидавшему удобного момента.
Тот помахал рукой в знак того, что помнит. Еще мгновение, и, кружась в танце вокруг догоравшей пиратской посудины, корабли расположились таким образом, что пираты встали боком по ходу «Утренней звезды», поймавшей попутный ветер.
— Вперед! Клянусь Эрликом, сейчас будет жарко! — проревел Саудан.
В два счета поставили паруса, и пираты, приготовившиеся долго ждать, когда исчезнет препятствие между ними и «Утренней звездой», с изумлением увидели, как из-за облака дыма вдруг показался нос корабля. Осыпая ругательствами свою команду, предводитель пиратов попытался развернуть свое судно, чтобы избежать столкновения. Поздно!
В воздухе тонко запели стрелы, и Конан еще раз похвалил себя за то, что в плавании они не тратили время даром — стрелки превосходно справлялись со своей задачей.
Неприятельское судно охватила паника, отовсюду слышались вопли, крики и ругань. Когда форштевень «Утренней звезды» с треском врезался в борт парусника, расплющив пару не успевших отскочить пиратов, Конан прыгнул на мостик. От мощного удара корма «Утренней звезды» слегка осела, но это было только на руку киммерийцу и его товарищам. Они попрыгали на капитанский мостик, и теперь все пиратское воинство оказалось внизу, на палубе, и им предстояло взобраться наверх, чтобы сразиться с солдатами варвара.
— Вперед! Удача с нами, клянусь Кромом! — Конан как бешеный вепрь налетел на пиратов, окруживших своего капитана.
Отбив щитом удар дротика, киммериец парой ложных выпадов заставил двух своих противников повернуться лицом друг к другу и взмахом меча снес одному из них голову. Второй, опомнившись, попытался оказать сопротивление, но, захрипев, упал: подоспевший Герард ловко всадил свой меч ему в шею. Все произошло так быстро и внезапно, что капитан пиратского судна даже не успел выхватить свою саблю, и Конан, как честный противник, не стал пускать в дело клинок. Мощным ударом стального кулака он вбил голову несчастного меж перекладин рулевого колеса. Бедняга так и застыл с раскрытым в последнем вопле ртом — точь-в-точь огородное пугало, брошенное за ненадобностью на осеннем поле.
Придя в себя пираты попытались обстрелять нападавших из луков, но стрелять снизу вверх не так удобно, как сверху вниз, и солдаты Конана незамедлительно доказали это — несколько пиратов рухнули под ноги своим товарищам как подкошенные.
— За мной! — Киммериец перемахнул через перила на правый борт, в прыжке отбивая удары врага. — Что, не нравится? — гаркнул варвар, изрубив на куски, подскочившего к нему пирата. — Дерьмо кочевое!
Услышав позади себя грохот, Конан понял, что его товарищи прыгнули вслед за ним. Теперь положению пиратов, пожалуй, никто бы не позавидовал. Они потеряли пятнадцать бойцов, на них градом сыпались стрелы, а в придачу ко всему их уже выталкивали с палубы. Конан с Бахтаром и еще одним солдатом, выставив копья и закрывшись щитами, выпихивали оборонявшихся все дальше и дальше.
Надо отдать должное, пираты сражались отчаянно, но выстоять против рассвирепевшего Конана и его солдат — надежды не было. Вытолкнув оборонявшихся из прохода, варвар первым вырвался на широкую палубу и бросился к трапу, ведущему на капитанский мостик. Несколько пиратов пытались взобраться наверх, чтобы выбить оттуда воинов киммерийца.
— А ну! — Подбадривая себя криком, варвар размахнулся и обрушил свой меч на опору трапа.
Трап рухнул и пираты, словно спелые виноградины, посыпались вниз прямо под разящие удары Конана и его товарищей.
— Кровь и смерть! — С этим кличем киммериец бросился на врагов, с каждым шагом тесня их к носовой палубе, а уж оттуда им некуда было деться.
Солдаты варвара крушили все на своем пути, не давая противнику опомниться. Особенно преуспевал Герард, и Конан еще раз подивился тому, как искусно этот худощавый юноша наносит удары своим мечом. Исход схватки был очевиден.
— Добейте их всех! — приказал киммериец, на собственном опыте убедившийся, что милосердие подчас бывает наказуемо.
Вскоре все было кончено. План Конана удался на славу. Вся палуба пиратского корабля была залита кровью и усыпана трупами пиратов. Конан взглянул на свои руки: даже под ногти забилась кровь, впрочем, он был измазан кровью с головы до пят.
— Да, — опершись на меч, сказал он стоявшему рядом Герарду, — пожалуй, нас не отличить от мясников на бойне.
— Они сами напросились, клянусь зловредным змеем Сетом, — засмеялся юноша. — Мы ведь спокойно плыли и никого не трогали.
Киммериец вновь удивился тому, как странно блестят глаза юноши, когда он смотрит на лужи человеческой крови.
«Может быть, — подумал он, — мне все это кажется. Парень-то очень хорош в бою. Пойду лучше кликну Саудана, пора уходить отсюда подальше».
Однако капитана звать не пришлось — он уже перебрался на палубу пирата и деловито прохаживался по кораблю с парой матросов, прикидывая, что можно забрать на «Утреннюю звезду». Тем временем солдаты Конана собирали оружие поверженных врагов, а их тела сбрасывали в море. Дракон, вырезанный на носу «Утренней звезды», вторя легкой волне, качал головой с разинутой пастью, словно одобрял действия своих подданных.
— Видишь? — указал на дракона Саудан. — Боги за нас.
— На них надейся, но и сам не теряйся, — рассмеялся Конан, который не раз убеждался в том, что боги не способны углядеть за всем, даже если они и на твоей стороне.
Забрав с вражеского корабля все, что могло им пригодиться на судне, солдаты и моряки вернулись на «Утреннюю звезду». Пиратскую посудину подожгли, и она заполыхала над водой как гигантский костер. Искрясь и потрескивая, этот костер, подгоняемый ветром, медленно поплыл к восточному берегу моря — туда, где Тенгри и Тенгиз, два достойных братца, ожидали возвращения своих кораблей с богатой добычей.
— Как ты думаешь, успеет он доплыть до берега или сгорит раньше? — спросил Конан капитана.
— Успеет, — немного подумав, ответил Саудан, — берег совсем рядом, до него на веслах меньше чем полдня пути. Да и ветерок хороший — поможет.
Они смотрели на объятый пламенем корабль, медленно удалявшийся в ночь, и каждый думал о своем. Капитан переживал, что для «Утренней звезды» это наверняка последний рейс. Хорошо еще, если они дойдут нормально: все-таки посудина очень старая, да и два тарана дадут о себе знать.
«Только бы бурь сильных больше не было, — подумал он, — иначе не дойдем».
А киммериец тем временем размышлял о своем отряде.
«Да, к сожалению, мало кто из моих уцелел», — мрачно заключил он.
И, правда, после двух схваток с пиратами в живых осталось лишь десять человек, не считая его самого. Конечно, такие бойцы, как Бахтар и в особенности Герард, стоили целой дюжины, но легче ему от этого не стало.
— Ты здесь давно ходишь? — спросил он Саудана. — Мы еще можем нарваться на пиратов?
— Знаешь, — капитан развел руками, — надо всегда быть готовым к худшему. Я вот о чем думаю: не зайти ли нам в Султанапур? Он не так далеко, прямо на запад. — Саудан указал на розоватую полоску неба на горизонте. — «Утреннюю звезду» немножко подремонтируем, а тебе, быть может, удастся подобрать пяток-другой солдат.
— Хм! — хмыкнул киммериец. — Мысль неплохая, да только мне не очень хочется светиться в ваших туранских городах. Впрочем, — рассудил он, — пусть ребята развлекутся в порту, а нужных людей и Бахтар набрать сможет. У меня, вообще-то, в Султанапуре тоже имеется кое-какое дельце, только мне надо провернуть его, не особенно показываясь на людях.
— Так и сделаем, — подвел черту Саудан. — Наш поход сложился не очень удачно, надо бы чуток отдохнуть, пару деньков хотя бы.
Приказав рулевому держать курс на запад, Саудан произнес:
— В Султанапуре будем через три дня. А если боги нас не забудут и ветер изменится в нашу сторону, то, возможно и раньше.
Киммериец глядел, как на небе разгораются звезды. Ему вдруг вспомнилось, что такое же ясное небо было там, в пустыне. Тогда рядом с ним была Акила…
«Где-то она сейчас? — подумал он, — Может быть, так же, как я, плывет на каком-нибудь корабле к себе на север и тоже смотрит на звездное небо».
От волнующего воспоминания усталость от прошедшей битвы как рукой сняло, он уже не сожалел о потерях в отряде — в конце концов, на Серые Равнины неизбежно отправятся все, кто ныне живет на земле, — да и вообще настроился на более веселый лад.
— Давай-ка еще бочонок приговорим, — предложил он капитану, — надо воздать жертву богам за то, что мы остались живы.
— Уговорил, — с готовностью согласился Саудан; ему и самому не терпелось промочить горло кружкой-другой хорошего вина.
С ветерком повезло, и через день, ближе к вечеру, «Утренняя звезда» уже входила в гавань Султанапура. Город взбегал вверх по холмам, как бы обнимая большую удобную бухту, прикрывавшую от ветра стоявшие в порту корабли. Под косыми лучами склоняющегося к закату солнца весело блестели разноцветные купола храмов, верхушки башен, яркие черепичные крыши домов, зеленеющие свежей весенней листвой сады — в общем, город казался приветливым и уютным.
Саудан уверенно провел свое судно сквозь строй мелких лодок и баркасов, возвращавшихся в город с уловом рыбы и разных морских гадов, и пришвартовал его к дальнему пирсу, где, как он знал, находились мастерские корабельных плотников. На «Утреннюю звезду» тут же явилась портовая стража. Пришлось раскошелиться, да еще и бочонок вина поставить, чтобы не очень придирчиво интересовались, что везешь, да кто с тобой плывет; но это дело привычное для капитанов в любом порту благословенного Турана.