– Что за чушь…
– Вы, я вижу, не суеверны?..
– Как-то не замечал за собой такого.
– Ну вот и хорошо! а тот тут у нас многие в гондолы образки крепят… Берите и владейте. Я пришлю вам Пельцмана.
Андрей попытался вспомнить, где он слышал эту фамилию. И вспомнил: во время одного чаепития над «Ривьерой».
Скоро подошел пожилой еврей, роста маленького, сгорбленный годами и обидами. На крючковатом носу сидело пенсне.
– Я вас слушаю, молодой человек…
Еврей говорил с опаской, представляя, что от этого штабс-капитана ждать ничего хорошего не приходится.
Но Пельцаман ошибся.
Данилин протянул руку механику:
– А я о вас много хорошего слышал от Михаила Федоровича.
Лицо механика потеплело:
– В самом деле?.. Давайте посмотрим ваш аппарат, что можно с ним сделать…
– Разве машина может быть проклятой, – рассуждал Пельцман. – Скапотировало – так что за беда, крот ямку вырыл, аппарат подпрыгнул, пилот ручку от себя дал – завалил самолет вперед. А чтоб такого не происходило впредь, во-первых мы дуги сварим защитные, чтоб при перевороте аппарата на них лег, во-вторых ремни нужны, чтоб, значит, пилот не выпадал… И к колесам – лыжи, чтоб поворот предотвратить…
Все это было проделано менее чем за полдня. И уже после обеда Андрей поднял аппарат в воздух, облетел аэродром. Машина слушалась хорошо, мотор работал ровно.
На аэродроме Андрея встречал Сабуров:
– Ну что, сбылся ваш сон о полете на шифоньере?.. Помните лет пять назад, вы про него в поезде рассказывали?..
– А вы его помните?..
– А то… Я еще тогда про аэроплан подумал… Ну осваивайтесь…
Андрей еще раз взглянул на свой аппарат – совсем недавно переделанный. Впрочем, оставался вопрос: а отчего его нельзя было переделать ранее, когда был жив предыдущий хозяин аэроплана?..
Так получилось, что Андрей оказался четвертым человеком, который записал на свой счет сбитый немецкий самолет.
Первым был вольнопер Коленцов: он служил кормовым стрелком на «Скобелеве». Где-то над Каттовиц два немецких аппарата зашли в хвост дирижаблю. Огонь из спаренных «Гочкисов» оказался для них очень, очень неприятным, к тому же последним в жизни сюрпризом. Оба аппарата рухнули за какие-то четверть минуты.
Якобы два сбитых аппарата было и у штабс-капитана Брусина. Но второй аппарат он если и сбил, то за линией фронта, и подтвердить победу никто не мог.
Одна победа была у поручика Резуна.
На «Сикорском» Андрея оружия не имелось – он был разведывательным аппаратом. Так, во время седьмого полета он вылетел на аэроразведку к станции, где предположительно должны были сгружаться немецкие войска.
Предположение оказалось ложным – на станции было ровным счетом пусто. Но около линии фронта на Андрея напала германский «Фоккер» – тоже невооруженный разведчик. Ударил сверху, пытаясь винтом распороть обшивку крыла.
Данилин ушел со снижением. Потом два аэроплана кружили. Немец грозил кулаком. Андрей же достал «Наган» и почти не целясь, выпустил все семь пуль. Хотелось просто спугнуть немца, но получилось иначе. Что-то безвозвратно сломалось в аппарате, двигатель заглох, не вытянул машину из виража, пилот не успел выровнять самолет…
…И через минуту для германского пилота все закончилось.
Абсолютно все.
– Меня, признаться, Аркадий Петрович предупреждал, что вы счастливчик, – проговорил Сабуров, разглядывая обломки «Фоккера». Но вот так, чтоб из «Нагана» сбить самолет. Ну, уж извините, но это перебор. Когда-то вам сильно не повезет, ибо природа не терпит неравновесия.
Из гондолы вытащили немца, сдернули шлем, очки. Пилотом оказался мальчишка с пшеничными волосами, даже еще более молодой, чем Андрей.
В его стекленеющих глазах застыло удивление и испуг.
На мгновение стало стыдно.
– Ну-с… – продолжил Сабуров. – С почином вас. Я буду писать рапорт!..
Аэроплан погрузили на телегу и повезли в расположение отряда.
Немца похоронили на кладбище с воинскими почестями, заполнили документы и отправили через Красный Крест на родину погибшего. Андрею достался военный трофей – вполне приличный «Parabellum». Аэроплан восстановлению не подлежал, Пельцман снял с него какие-то пустяки, но остальное выбросили в овраг.
Потом в палатку к Андрею явился Сабуров. В руках у него был пулемет. Командир отряда сообщил:
– Вас хотели наградить орденом Станислава третей степени. Но я сказал, что таковой у вас уже имеется. Так что вас представили к Анне третей же степени… А пока – подарок от меня. Примите.
– Пулемет?..
– Ага… Поставите на свой аппарат. Знаете, у нас в воздушном флоте бытует заблуждение, что дело самолетов – только разведка. Я уже убедился, что у немцев аэропланы – сила ударная. Чуть не поседел однажды.
На следующей неделе Андрей получил новую науку.
Оказалось, если ты сбил немецкий аппарат, то это ровным счетом ничего не значит.
В воздухе над окопами Андрей было схлестнулся с иным «Фоккером», но оказался бит. Пулями пропороло обшивку, пробило бензобак. Германец бы, верно, добил бы Данилина, но солдаты открыли из окопов плотный заградительный огонь и отогнали супостата.
Русский аэроплан пришлось садить тут же, в нескольких верстах от линии фронта. С передовой прибыл пехотный поручик, удостоверится, что с пилотом все хорошо.
Он же отправил на аэродром самокатчика, дабы вызвать грузовик для эвакуации самолета.
Когда прощались с поручиком, Андрей вытащил из кармана бумажник. Только тогда возникла мысль, как, в сущности, нелепо отправляться в полет, взяв с собой деньги. Однако сейчас они пригодились. Все содержимое Андрей отдал поручику, дабы тот купил на них угощения своим солдатам.
Аэроплан погрузили в кузов грузовика. Повезли.
На грунтовой дороге забуксовали.
Пока искали хворост, их догнала телега из полевого госпиталя. Ее возница никуда не торопился – для его пассажиров все закончилось. Дунул ветер, с лица одного покойника откинул полог.