Клетчатый задумался, потом попросил:
– Соблаговолите вернуть фотографии…
Виктор Иванович подчинился.
– Вы, надеюсь, не снимали копий? Не перефотографировали их?..
– Нет… – с сожалением ответил Стригун.
Про себя он уже начал сожалеть о своей недогадливости. Действительно стоило бы все же перефотографировать.
– Я, как видите, я не спрашиваю вас про заметки. Вы их наверняка делали, и вероятно, не помните даже где они разбросаны. Это совершенно не важно. А вот полный комплект негативов где-то в стороне стал бы для нас опасен. Я намерен сделать вам предложение… А вы бы не хотели поехать к нам?..
– Куда? На нефтяные промыслы?.. Конечно матерьял интересный, я, вероятно, поеду к вам в августе – у меня будут каникулы…
– Через неделю.
– Чего?..
– Через неделю к нам пойдет эшелон из Петербурга. Вам будет выделено купе.
– Но у меня научная работа! Место на кафедре!
– Я вам несколько солгал из соображений государственной безопасности. Я не геолог. Я работаю на государство. И государство весьма заинтересовано, чтоб расшифровать эти надписи. Если вас интересует финансовая сторона или карьерный вопрос – обижены вы не будете. Проект курирует лично Председатель Совета Министров.
– Это так неожиданно…
– Я бы дал вам время подумать, но времени как раз-то у меня нет. Подумайте, какие у вас перспективы открываются как у основоположника новой науки.
– Вы всех так соблазняете?
– Признаться – да. Мне это посоветовал наш научный глава экспедиции.
– А кто он?..
– Узнаете в свое время.
Поскольку приличия требовали раздумий на такое предложение, мужчины помолчали.
– У вас много материалов? – спросил профессор.
Клетчатый кивнул.
– А арицы?..
– Вы совершенно правы. Арийцы тут совершенно ни при чем.
– А кто причем, вы знаете?
Клетчатый кивнул еще раз.
– Я несколько обеспокоен пропажами вашего кавалера…
Почти за полгода супружеской жизни Аленки, профессор, кажется, ни разу не назвал Андрея супругом или мужем дочери. Только: кавалером, ухажером, и только в присутствии Данилина – по имени-отчеству.
Алена устало отложила книгу, едва заметно коснулась живота.
Ответила:
– Вы же знаете Андрея. Он постоянно в командировках.
– Меня-то это и беспокоит. Я уж не знаю, как он там в командировках время коротает. У меня есть моя дочь… Все дело в том, что у меня будет важная командировка. На месяц я уеду в этнографическую экспедицию… Кто будет за тобой следить?..
– Не нужно за мной следить… Всегда есть дедушка и тетя Фрося!..
– За дедушкой самим нужен глаз да глаз… А Фрося… Послал же господь Бог родственничков…
Профессор сильно кривил душой: без Фроси семья Стригунов прожить бы могла, но крайне неуютно. Виктор Иванович, к примеру, даже не знал, сколько стоит хлеб в лавке, не говоря уже о более сложных вещах.
– Papa? А куда вы едете? – спросил Аленка.
– Куда-то в Туркестан. В каком-то ауле нашли пергаменты на неизвестном языке, такие ветхие, что тронь – рассыплются. Мне показывали фотокарточки, но разве с них что-то разберешь?..
Алена рассеяно кивнула и вернулась к чтению.
Это еще более раздосадовало профессора: он ушел почти злой. Ну ничего, время покажет, время рассудит. Погрустишь еще без папеньки…
Ему было невдомек, что дочь волнует иное, потаенное, пока еще известное только ей…
Профессор Стригун был в определенном замешательстве: из Москвы до Царицына доехали в мягком вагоне. Что особо было приятно в путешествии, так это то, что билет и стол в вагоне-ресторане был оплачен за счет казны.
В Царицыне на платформе их встречал некий офицер. Он извинился за треволнения, посетовал, что железная дорога в Астрахань еще не достроена. Но право же – это такой пустяк: ведь на речном вокзале их уже ждет пароход.
И, действительно, волны Волги качали вполне приличный винтовой пароходик.
Был выбор: или везти вновь привлеченных на буксире, приписанном к Аккуму, либо искать другой выход. После некоторых совещаний решено пока не пугать ученых. У какого-то купца арендовали пассажирский пароход, но команду сменили на свою.
Этот пароходик спустился до Астрахани, постоял там у причала два дня, пережидая летний каспийский шторм.
Затем пересек море и пришвартовался у причала, как показалось в пустыне. Лишь после пассажиры заметили за пакгаузами городишко, сокрытый маревом и поднятым ветром песком.
Казалось, это какая-то ошибка, но сопровождающий казак принял с причала сходни, предложил:
– Пожалте!
Прибывших направили к пакгаузу ближайшему, внутри оказалось, что он не слишком умело переделан в морской вокзал: имелись скамейки, часы, впрочем, стоящие, импровизированный буфет с запыленным самоваром.