"Житник – самец, – думала она, отправляя колечки дыма к заплесневевшему фанерному потолку. – Утром буду в синяках". Проводив глазами уходившего начальника – Аржанов, появившийся в двери приманил того пальцем, – вспомнила однокашников, насиловавших ее на полу физкультурного зала. "Маты ведь были. А они – на полу. Мальчишки..."
Житник молотил всю ночь. Лида, курила, откинув голову назад, просто смотрела в потолок. Между третьим и четвертым разом вырвалась к столу, выпила стакан водки и, кое-как добравшись до кровати, рухнула замертво.
Утром Аржанов радировал в экспедицию о победе и просил кинуть в вертолет водки. Лида валялась в постели, Житник что-то точил на токарном станке, Абрамчук лепил снежную бабу, Куликовский говорил поднявшимся из кишлака рабочим, что если они будут красть солярку такими темпами, то весной он их на работу не возьмет».