--Намного. Но использовать лавр опасно. Я в большей степени утрачиваю контроль.
--А почему это опасно?-- спросил он, обернувшись.
Миссис Вебстер отодвинулась не сразу, так что ее притиснуло к Карфаксу. Затем она отступила и взглянула на него. Лицо ее казалось синим, зубы совершенно черными, а язык был темно-красной вспышкой.
--Вам не стоит возбуждаться. Лучше не думать заранее о том, что может случиться.
--Я и так перевозбужден,-- возразил он, не зная, заметила ли она двусмысленность.
--Хорошо,-- произнесла она уже громче.-- Погасите сигареты и возвращайтесь к столу. Патриция и Гордон, займите прежние места и соедините руки с остальными.
На сей раз руки Карфакса не ощущали покалывания. Электричество, казалось, наполняло воздух. Гордон недоумевал, как же миссис Вебстер возьмет лист и положит себе в рот, если ее держат за обе руки. Тут из-за плеча у нее протянулась чья-то рука, взяла лист и положила ей в открытый рот. Карфакс обернулся и увидел служанку, стоящую у миссис Вебстер за спиной.
Тишину нарушало только тихое жевание. Сидящие за столом казались еще более темно-синими. У Гордона разболелась голова. Рука миссис Эпплчард сделалась более влажной, но и более холодной. В воздухе тоже похолодало, и на сей раз Карфаксу показалось, что понижение температуры вызвано не кондиционером. Возможно, у него просто разыгралось воображение.
Внезапно миссис Вебстер сплюнула, и он подскочил. Жеваная масса приземлилась на стол возле сосуда, и Карфакс ощутил ее приятный аромат. Уголком глаза он вновь заметил руку. Она нырнула в сосуд, извлекла из него нечто туманное--второй лист -- и положила его в разверзтый рот миссис Вебстер. Опять тишина и влажное пожевывание.
Спустя несколько минут, когда безмолвие сгустилось подобно облаку, миссис Вебстер выплюнула второй лист. Рука вновь потянулась за очередным листом и ко рту медиума.
-- Нет! Достаточно! -- воскликнула миссис Вебстер, и рука, все еще сжимая лист, исчезла.
У него у самого сейчас руки, как у мертвеца. Слева от Карфакса что-то буркнуло, и он слегка вздрогнул. Он слегка расслабился и даже усмехнулся лишь сообразив, что это желудок миссис Эпплчард. Ну и нервная особа, подумал он. Хотя не ему ее винить. Но почему она так нервничает, ведь она бывала здесь и прежде? А может, у нее есть на то серьезная причина?
--Не отпускайте руки,-- резко приказала миссис Вебстер.
Снова тишина и тяжелое дыхание. Может, это Патриция?
--Рафтон Карфакс! -- возопила у него под ухом миссис Вебстер.
Гордон застыл -- превратился в кусок кварца -- прозрачного насквозь, сконденсировавшегося из сгустившегося до жидкости страха. Что-то или кто-то вошло в комнату. А, точнее, появилось в ней: воздух над столом уплотнился, утратил прозрачность и закрутился смерчем. Лица и рук Карфакса коснулось легкое дуновение воздуха, вызванное стремительным движением чего-то материального.
--Рафтон Карфакс!
И вдруг из сгустка плазмы над столом вытянулась и скользнула в сторону миссис Вебстер тонкая и длинная псевдоподия. От нее повеяло таким леденящим холодом, что, казалось, кожа сейчас покроется инеем, а камень треснет и расколется. Кто-то хихикнул -- крутящийся вихрь над столом мешал увидеть -- кто. Но кто бы он ни был, ему явно было не весело, это был скорее нервный смешок, в нем слышался трепет. И вместо того, чтобы разрядить напряжение, он еще больше взвинтил Гордона.
--Рафтон Карфакс! Усмирись!
Голос миссис Вебстер звучал повелительно, но и в нем слышалась нервозность. Ее рука похолодела настолько, что Гордону смертельно захотелось ее отпустить и лишь страх, что, разорвав цепь, он окажется во власти этого нечто, которое не преминет воспользоваться его слабостью, заставил его еще крепче сжать ее ледяные пальцы.
--Рафтон Карфакс! Прими свой истинный вид!
Снова смешок. Похоже, женский. И еще чье-то судорожное дыхание.
--Отпустите его! -- простонал мужской голос.
--Держите себя в руках! -- резко бросила миссис Вебстер.-- Вы не должны поддаваться панике!
--Господи Иисусе! -- пролепетала Патриция,-- Это не папа! Что вы сотворили?
--Не смей выходить из пределов тебе дозволенных! -- хрипло приказала миссис Вебстер, и голос ее слегка дрогнул.-- Не смей выходить! И назови себя!
--Это не папа! -- вдруг завизжала Патриция.
Тут же раздался грохот отъехавшего стула и звук падения тела. На секунду под столом создалась неразбериха из ног, потом раздался чей-то вопль и звук быстрых шагов в сторону дверей. Гордон тоже вскочил, резко дернув при этом обеих дам, пытаясь вырваться,-- его больные мышцы ожгло как огнем,-- но обе вцепились в него мертвой хваткой.
--Не бросайте нас! -- прошептала миссис Вебстер, словно ей отказал голос.
В дверях шла какая-то возня: кто-то с кем-то боролся. Патриция со служанкой?
--Изыди! -- Голос снова вернулся к миссис Вебстер.-Возвращайся к себе в преисподню, откуда ты вышел!
Псевдоподия сгустка поднялась, изогнулась как слоновий хобот и внезапно выстрелила прямо ей в лицо. Миссис Вебстер издала отчаянный вопль и рухнула на пол, увлекая за собой Гордона,-оба покатились по ковру, причем она не переставала истошно вопить, закрыв лицо руками. Заметив, что Шегети метнулась к окну, чтобы деполяризовать стекла, Гордон отважился подняться на ноги. Сгусток плазмы над столом, продолжал бушевать вовсю: он выращивал все новые и новые псевдоподии и пытался дотянуться ими до края стола. Но в комнате становилось все светлее, и он начал постепенно таять, пока не исчез совсем, когда солнце засияло в полную силу.
Гордон обернулся и увидел сквозь распахнутую дверь улепетывающих по коридору Патрицию и служанку. Миссис Вебстер уже сидела на полу но продолжала, не отрывая рук от лица, стонать.
--Я ослепла! Я ничего не вижу!
Гордон нагнулся к ней, с усилием оторвал ее ладони от лица и злобно бросил:
--Конечно же, вы ничего не можете видеть, идиотка! У вас же глаза закрыты!
Она подняла веки: в ее глазах застыл панический страх.
--Я ничего не вижу, говорю же вам! Я не могу видеть! "Это" коснулось моих глаз!
--Кем бы "это" ни было -- оно уже исчезло,-- уже мягче сказал Гордон.-- Его здесь больше нет. И сейчас вы в полной безопасности!
Он склонился и поднял медиума на руки. Какой легкой она оказалась! -- словно была выжата до предела.
Глава 12
--Все это могло быть просто результатом внушения,-- сказал Гордон.-- И как итог -- массовая истерия.
Он стоял у окна и смотрел на расстилавшийся внизу бульвар Уилшир. В окне третьего этажа в доме напротив он заметил мужчину, яростно трясущего пальцем перед носом женщины. Интересно, о чем они спорят? Если спорят вообще. О семейных делах? О супружеской измене? О политике? О МЕДИУМе? О своих детях? О сексе? Или, что вероятнее всего, о деньгах?
--Но тогда почему же мы все видели одно и то же? -недоверчиво спросила Патриция.
--Не знаю, Пат. Скорее всего нас просто изрядно подготовили книги, статьи и телефильмы к тому, что мы увидим какую-то аморфную массу, сгусток эктоплазмы, который потом примет определенную форму...
--Но "это", совершенно определенно не было моим папой,-возразила Патриция.-- Папа был добрым! Да-да, слабохарактерным, но добрым! А "это" было ужас до чего злым!
--Мы знаем лишь то, что "это" было объективной реальностью, физическим феноменом, если хочешь. В этом мире возможно все! Но вовсе не обязательно называть "это" призраком. Да и к тому же, оно могло прийти откуда угодно -- вовсе не обязательно, что из мира
--Я тоже! -- горячо воскликнула Патриция. --Смотри, приезжает Ла Цинега,-- сказал он, заметив на одной из машин большой рекламный плакат.-- Знаешь, я думаю, нам пора прогуляться немножко. Мы весь день разминаем мозги -- пора подразмять ноги. К тому же физические упражнения полезны для мозговой деятельности.