Вальд Кэррэх закусил губу и шумно выдохнул воздух. И дернуло же его подписаться на эту авантюру! Пятьдесят лет уже, далеко не юнец. Смешно, но восторженных юнцов среди собравшихся в комнате вообще не было.
Пятеро. Он сам — советник Его Величества, пятидесятилетний дурак, которому вдруг стукнуло в голову желание тряхнуть стариной и вспомнить былые подвиги. Его друг, Балфур Кейр, ненавидящий свое первое имя, опальный колдун. Скольких трудов стоило Вальду сначала отговорить Его Величество от казни, а позже вытащить мага из тюрьмы, и вспоминать не стоит. Если раньше Кейр был просто слишком серьезным и самую чуточку странным, то теперь им можно было пугать детей: всегда злобное, столетнее шипящее костлявое чудище с бородавкой на крючковатом носу… Ну ладно, бородавки не было, но незажившая ссадина успешно ее заменяла. И сам Балфур обмолвился как-то, что ему всего тридцать, но кто ему, колдуну, поверит. И все-таки Кейр был другом, не всегда понятным, но настоящим, верным другом.
А вот насчет благонадежности остальных Вальд не был уверен. В кресле, со скучающим видом расположился самый молодой в компании, двадцатитрехлетний Гиллеар Эрже, признанный красавец столицы, отозвавшийся на призыв Его Величества исключительно из врожденной страсти к… лизоблюдству. Все-таки хорошо быть опальным магом — от лишнего ругательного слова, произнесенного вслух, хуже уже не станет. Кейр, едва вытащенный из казематов и поднявший воспаленные глаза на друга и сопровождавшего его Эрже, мгновенно нарек последнего словом… словом, столь непристойным, что сразу заслужил бы еще лет десять тюрьмы, не будь он уже осужден пожизненно.
Четвертым был ученый, звездочет и держатель королевской библиотеки, Брик Леннокс, который, Вальд был уверен, в прошлом являлся очень даже сообразительным и шустрым парнем, но с течением времени впал в маразм. По крайней мере, на то было похоже. Брик редко молчал — из его уст постоянно лилась тихая невнятная речь. Иногда он будто бы просыпался, вскрикивая и начиная встревать в разговоры, переспрашивал по несколько раз и всех раздражал. Но, что было собравшимся необходимо, Брик знал все. То есть, если Брик чего-то не знал, то этого, вероятно, не знал никто в королевстве.
И последней была дама. И какая… Великолепная в своей зрелой красоте, очаровывающая легкой напускной холодностью, потрясающая воображение с первого взгляда! Обнаженные по моде белые плечи, полная грудь, скрытая не слишком туго зашнурованным корсажем, маленькая ножка в темной узорчатой туфельке, выглядывающая из-под белой пены юбок… Впрочем, Вальд отвлекся. Килин Лаулин, уважаемая дама королевского двора и кормилица тогда еще Его Высочества, а ныне Его Величества, была умна и беззаветно любила своего "маленького Эннувина". Это не мешало ей, впрочем, с искренностью назвать затею молодого короля обреченным на провал бредом.
И вот они, пятеро самых преданных людей королевства, собрались в кабинете. Вернее, четверо преданных и Кейр, который между плахой и службой королю выбрал все-таки службу. Если как следует подумать, то в удачном исходе он должен быть заинтересован побольше, чем все остальные. Им в случае провала грозит самое великое — недельная королевская немилость, а магу — все-таки встреча с палачом. Однако нет, маг как сел на подоконник и уставился в окно, так и не шевельнулся с тех пор.
"Если же порассуждать еще немного, — обреченно думал Вальд. — То в комнате собрались лишь двое преданных Его Величеству людей, опальный маг, сумасшедший старик и женоподобный болван-подхалим".
— Почему же мы молчим, господа? — наконец произнесла Лаулин своим низким, приятным голосом. — Вопрос серьезный и требует скорого решения. И всех возможных сил.
Что поделать, задача стояла не из легких. Сложившееся в королевстве положение можно было охарактеризовать двумя словами: "денег мало". Нет, конечно, ум советников, верные слуги, правильные решения, разумные торговые ходы могли бы вывести государство на прежний уровень, а королевская казна перестала бы светить дном, но Его Величество нашел самый быстрый выход, заключавшийся в призыве "убить мерзкое чудовище". Единорога, то есть. И шкура, и рог, и даже кости животного стоили столько, что хватит привести в должный вид королевский замок, взять в жены дочь короля соседней страны и устроить народные гуляния дней на десять.
Только вот легендарная скотина, что завелась не так давно в соседней роще, никак не желала ловиться. Бежать она могла сколь угодно долго, на пули, по всей видимости, не обращала внимания, а особо быстрых гончих поднимала на рог, как и самых хитрых охотников. За неделю охот в столице не осталось хитрецов и гончих собак!
— Думаю, — медленно проговорил Вальд, которому после слов Лаулин было стыдно молчать. — Стоит сделать, как и было задумано — спросить нашего почтенного Леннокса…
Леннокс отвлекся от процесса плетения косичек в собственной бороде и поднял голову, бормоча что-то почти беззвучно. Скептичное хмыканье Кейра воплотило в себе настроение всех присутствующих. Ну, почти. Гиллеару хотелось повоевать.
— А вы, Кейр, — звонко обратился он к магу. — Неужели ничего не поведаете нам о способах ловли единорога?
— Ни-че-го, — равнодушно глядя сквозь красавца, ответил Балфур. — Я никогда этим не занимался и заниматься не хочу.
— К сожалению, у вас не другого выхода, — не без издевки отозвался Эрже, и Вальд поспешил вмешаться, иначе Кейр сейчас с удовольствием скажет какую-нибудь гадость, которую тупоголовый королевский прихвостень, несомненно, заслужил, но не при даме же…
— Не думаю, что стоит напоминать об этом нашему магу лишний раз. Уймитесь, Гиллеар.
Эрже недовольно нахмурился, но благодарный взгляд Лаулин стоил неизмеримо больше.
— Хотя бы приведи господина Леннокса в чувство, Кейр.
Колдун лениво сполз с подоконника, подошел к старцу, наклонился и что-то прошептал тому на ухо. Потом взглянул в разом округлившиеся глаза ученого и добавил еще пару слов. Отступил на шаг, скрещивая руки на груди.
Брик Леннокс, лицо которого пошло красными пятнами, вскочил со стула, потрясая кулаками у носа невозмутимого мага.
— Он не причинил ему вреда?! — раздался испуганный шепот Лаулин.
— В-вы! — захлебнулся вскриком старик. — Недостойный присутствовать здесь отщепенец, обреченный на смерть! Не знаете как поймать единорога, ха! Я скажу! Все знают, что единорога можно поймать лишь с помощью золотой уздечки!
— Ну, золота мы как-нибудь наскребем, — уверенно сказала Лаулин, готовая в случае чего тут же снять все свои украшения и отдать на переплавку.
— Не так все просто, уважаемая Килин Лаулин, — покачал головой Брик. — Нужна девственница. Чистая и непорочная дева.
— Жертвоприношение? — деловито поинтересовался маг.
— Как ты смеешь, мерзкий чернокнижник! — вновь накинулся на Кейра господин Леннокс. — Запах невинной и прекрасной девы привлечет свирепого зверя и тот заснет, положив свой смертоносный рог на ее колени! Лишь девственная плоть усмиряет ярость, запомните, господа!
Сказав это, господин Леннокс вновь бухнулся на стул и забормотал что-то несусветное.
— Все ясно, — несколько приободрившись, Вальд обвел взглядом присутствующих. — Нам нужно золото и девственница. Не так уж сложно, верно? По-моему, стоит увести нашего мудреца, он, кажется, не в себе… И встретимся здесь вечером, после ужина, обсудим детали… Кейр, подожди, мне надо с тобой поговорить.
Когда за Гиллеаром закрылась дверь, Вальд повернулся к другу.
— Что с тобой случилось, Кейр? Полгода в тюрьме — понимаю, это тяжело, но я изо всех сил пытался тебя оттуда вытащить…
— Я чрезвычайно благодарен уже за то, что ты добился моего помилования, — помотал головой колдун. — Ты не представляешь, сколько я успел передумать, пока дожидался казни.
— Не похоже, что ты много думал, — вздохнул Вальд. — Мог бы выразить побольше участия.
— Нет, ты не дослушал. Вот я думал, думал — и понял, что все делал правильно. И сейчас я еще больше в этом убедился. И как считал короля придурком на позолоченном стуле, так и считаю. Убивать такое редкое животное, Вальд! Да о нем песни слагали еще за сто лет до твоего рождения!
— То есть тебе жалко зверя?
— Жалко? — поморщился Кейр. — Да нет. В конце концов, я б и сам не прочь заполучить обломок рога на амулет. Просто… просто у этого… Величества было два пути. Один — сложный, но который принес бы ему опыт и славу мудрого правителя, и другой — быстрый, который даже если и закончится удачно, то приведет лишь к временному богатству. Король… он же еще мальчишка…
Да. Вальд и сам это понимал. У Эннувина войдет в привычку полагаться лишь на удачу, рисковать без смысла — а разве приемлемо это для короля?
— А я просто не люблю работать на идиотов, — закончил Кейр.
— А я служу ему, Балфур! — не выдержал Вальд. — Я все это знаю, но не могу плюнуть и пойти в петлю исключительно из-за личных убеждений! Я клялся его отцу и ему! И вообще… он может вырасти отличным правителем…
— И что ты хочешь от меня? — помолчав, спросил Кейр. — Знаешь же, помогу — другого выхода нет. У меня свобода, у тебя честь — все правильно, Вальд. Помогу. Говори, как.
— Бери Гиллеара и идите искать девственницу, — махнул рукой советник. — Юную, красивую… Ну, все как положено.
— И зачем мне Гиллеар?
— Потому что если вы пойдете по отдельности, то Гиллеар несомненно отправиться в бордель, а там с девственницами, сам знаешь, несколько напряженно… А так пусть прохвост с тобой отдувается — доведешь его до самоубийства, даже ругать не стану.
Кейр безмятежно улыбнулся, разом помолодев и напомнив того Кейра, с которым Вальд познакомился пять лет назад.
— Друг… — колдун обернулся уже у самой двери и вопросительно приподнял брови. — А что ты сказал Ленноксу?
— Насколько я знаю, — Кейр усмехнулся, — безумные мудрецы вроде него всегда отлично реагируют на заклинания следующего содержания: "Ты высохший болван, заменивший знания бессмысленными книгами. Неужели можно подумать, что нам поможет сумасшедший старик?" Ну, примерно так, — судя по тону его голоса, друг подобрал куда как более сочные выражения.
Вальд Кэррэх искренне расхохотался, мимоходом поразившись, что за последние полгода он толком и не веселился.
— Это магия, дружище, — пожал плечами колдун и вышел из кабинета.
Итак, прошел день и ночь, золото удалось собрать, сняв с каждого из присутствующих на ужине придворных по паре украшений "на благо государства" (конечно, никто не смел поспорить), а к полудню следующего дня ко двору была доставлена девственница.
Хмурый Гиллеар и сияющий Балфур предстали перед Вальдом как аллегория единства противоположностей.