— Ты мне про палку лыжную говори-и-и-ил! — новый приступ рыданий вызвало воспоминание о моей битве со Злодом.
— Говорил, — тихо простонал Май.
— Вот я твоим советом и воспользовалась!
— Ты его убила?
— Убьёшь его, как же! Живучий, гад! — меня передёрнуло. — Знаешь, — затараторила я, — он у дуба в чело… тьфу, в чёрта превратился! Противный такой! Всё хотел меня достать своей болтовнёй. А я, — я судорожно хихикнула, — я ему шишку в рот затолкала…
— Что ты ему?
Боюсь, что в этот момент Андрей разочаровался в моих душевных качествах.
— Шишку в рот засунула, — мрачно произнесла я, — а он её раскусил…
Май захохотал, а у меня отлегло от сердца.
— А как же он дышал?
— Понятия не имею. Мне было всё равно.
— Варя, а как я жив остался? — Май смотрел на меня с тревогой.
— Маржана…
— Но, она же…
— Помнишь, в Белогорье, она мне пообещала долг вернуть?
— Помню.
— Вот она и вернула! Правда, сначала, я прокляла её!
— Да ты что!?
— Угу. Я думала, она жизнь твою забрала… А она рану твою залечила и в сон тебя погрузила, летаргический…
— Зачем?
Я задумалась. Понять действия Маржаны до этого я не пыталась, но ведь был в них какой то смысл.
— Надо Перуна спросить или кота…
— Кота?.. Перун здесь?
Андрей спустился с сеновала, помог мне… Боже! Я ночью тащила его через лес, втаскивала на сено, укладывала…потом туда- сюда с водой скакала…и не задумывалась, что я — женщина. А вот сейчас он подал мне руку, и я чуть не завизжала, скатываясь вниз. Как понять женщин, когда мы сами себя не понимаем…
Мы вышли на улицу.
— Ну, наконец-то! — Перун бросился с объятиями к Андрею. — Лоцман, ты так больше не пугай нас! Варвара тут чуть разгром не учинила!
— Она переживала! — вступился за меня Люб. — Видано ли дело, девушке с чертями бороться!
— Она — Берегиня. — Перун, кажется, не допускал возможности моей слабости, — она сто джиннов победила!
— О-о-о-о! — повторила я интонацию Джамалла Перца.
— У тебя нет сердца, — пробубнил кот, — она же думала, что парень того…этого…
— Маржана могла бы объяснить… — вспомнила я обиду на богиню.
— Что она могла тебе объяснить? То, что она — богиня смерти, не забирает жизнь твоего…друга, а только вводит его в мнимую смерть? Да её же засмеют! — Перун даже руками начал размахивать.
— Конечно, — распалялась я, — лучше пусть я с ума сойду… считая Мая мёртвым! Засмеют её! А я замёрзнуть уже рядом с ним собиралась! Нашли бы нас окоченелыми глыбами под дубом! Посмеялись бы…
— Права, права, ты! — согласился со мной Громовержец, — могла она, конечно, тебе хоть намёк сделать, что жив он…
— Почему вы — боги, только о себе думаете? — я почувствовала страшную усталость и присела на торчащий из-под снега пенёк.
— Эгоисты мы, — признался Перун, — но, это вы нас такими придумали! Даже жертвы приносили.
— Нормально! Мы опять виноваты! Вот я сейчас придумаю, что у тебя хвост крысиный…
Перун смешно дёрнулся, пытаясь посмотреть на свой…тыл.
— Ты так не шути, Варвара!
— А что? — меня начало это забавлять. — Перун, Громовержец испугался человека…
— Ты не просто человек, — серьёзно произнёс он, — ты Берегиня. Сила в тебе великая. Нарочно ты нам вреда не причинишь, но вот в подобной ситуации…можешь! Слово у тебя силу имеет.
— А как же Маржана? — мне стало не по себе. — Я её вчера…прокляла!
— Проклятия на неё не действуют. На то она и смерть… Кто только её не проклинал!
— А-а-а, понятно! Значит, её хвалить и благодарить нельзя?
— Ты всё сама великолепно понимаешь!
— А вас можно?
— Можно, — обрадовался Люб, — меня очень хвалить можно! — кот начал тереться о мои ноги. — Перун, я жду!
— Что ты ко мне пристал? Мне, вообще, некогда!
— Перун! — кот начал нервно дёргать хвостом, — Ладе пожалуюсь!