Только на Луне можно было поднять вчетвером такую тяжесть. Танкетка помогала, как могла, опираясь на манипуляторы.
Спотыкаясь, еле вытаскивая из пепла ноги, Эллен тащила танкетку вместе со всеми и уже не думала о Помпеях. Она спасала Евгения! Она не могла допустить, что Евгений сидит в безопасности на далекой Земле, в лаборатории и переговаривается со своей помощницей Наташей, которая варит ему кофе...
Наконец, слой пепла стал мельче, танкетка оказалась на камнях. Эллен почувствовала, что механическая рука подхватывает ее.
- Все на вездеход! - скомандовал Петр Громов.
Перегруженная танкетка тяжело переваливалась через камни.
Сквозь мглу стало просвечивать солнце, напоминая земное солнце перед закатом, но не красное, а серое, затянутое дымкой и лишенное короны пламенных языков.
Солнце выступало все ярче. Стали различимы каменные торосы и трещины, через которые перебиралась танкетка.
Пепельная туча редела. Однако от нее нужно было бежать как можно скорее.
- Здорово получилось! - торжествующе заметил Аникин. - Коваленков будет рад!.. Вот почему на долгое время исчезают для астрономов детали Луны!
- Крушение неизменности, - отвечая своим мыслям, сказала Эллен.
- Нет! - решительно заявил Петр Громов. - Козырев не мог ошибиться. Он видел извержение. Но наша ошибка ясна. На Луне все было неизменно, пока человек не ступил на нее.
- Нельзя трогать Луну! Вы так подумаете? - спросила Эллен.
- Напротив! Именно человек изменит ее, - сказал Петр Громов.
Танкетка вырвалась из черной тучи.
Эллен снова увидела платиновые скалы и черные тени и облегченно вздохнула.
Она наклонилась к прозрачной полусфере и тихо сказала:
- Я так испугалась за вас, Мираж...
Г л а в а ш е с т а я
МОРЩИНЫ
Эллен очень хотелось снять лунный цирк, который виднелся справа. Издалека это можно было сделать лишь с высокой точки. Резкость очертаний была одинакова и вблизи и вдали. На Луне все казалось обманчиво близким. Можно было идти бесконечно долго, не приближаясь к цели.
Эллен выбрала скалу с пологим подъемом, удобным для танкетки. Она показала ее Петру Сергеевичу, добавив, что ей не хотелось бы для предполагаемой съемки отвлекать кого-нибудь от сбора коллекции камней.
Громов покосился на нее и сказал, что танкетка доставит ее наверх.
Том Годвин, конечно, слышал этот разговор. Ведь каждое слово звучало во всех шлемофонах...
Эллен вскочила на танкетку. Сердце у нее взволнованно билось. Танкетка стала круто взбираться по камням.
- Селена!.. - сказал Евгений.
- Мираж! - тихо ответила Эллен и предостерегающе подняла палец.
Три фигурки виднелись внизу. Они наклонялись и выпрямлялись. Эллен отлично слышала голоса Громова и Аникина. Том Годвин молчал.
Эллен пожалела в душе, что связь ухудшается так медленно.
- Селена, вы почти совсем не подходите ко мне, - сказал Евгений.
- Тсс, Мираж! Здесь все очень сложно. И потом... Я уже совсем по-другому воспринимаю Луну.
- Почему же вы не напишете этого в корреспонденциях? Я так жду, когда вы будете диктовать их мне.
- Корреспонденции? Ах, Мираж! Чтобы написать, почему Луна стала для меня другой, мне надо стать такой, как Жорж Санд.
- Вам Луна кажется иной?
- А как вы думаете?
- Скажите... Потому что мы встретились здесь?
- Вы так считаете?
- Я считаю... Если в самом деле... На Земле сейчас ночь. В небе светит Луна. Она так красива! Хотите, я открою дверцу танкетки? Вы увидите край окна и Луну над деревьями.
- Откройте, Мираж... Это будет как во сне.
Эллен наблюдала за Евгением. Он, взволнованный, распахнул дверцу танкетки. В окне виднелись деревья. Подоконник был залит белым светом.
Эллен соскочила с танкетки, стала искать, откуда лучше будет видна Луна в полусфере. И она увидела Луну, совсем круглую, яркую, с отчетливым рисунком теней.
Какое странное чувство! Она видела Луну почти за четыреста тысяч километров и одновременно находилась на ней...
- Я хочу, чтобы вы стали лунатиком, слышите? Я хочу этого, - сказала Эллен.
- Удивительная Луна, - отозвался Евгений.
- Наша Луна!
- Да, да! Наша...
- Теперь смотрите сюда, Мираж. Буду показывать я... - и Эллен протянула руку.
Среди хаоса скал лунный цирк поражал геометричностью форм. Горный хребет кольцом охватывал глубокую равнину. Тени делали кольцевые горы рельефными, словно нарисованными тушью. В первый момент казалось, что среди скал высится искусственное сооружение титанов. Исполинский амфитеатр уступами спускался к немыслимо огромной арене, посередине которой стоял, как ось колеса, одинокий горный пик, отбрасывая на арену острую тень.
- Правда, красиво, Мираж? Когда я перестала бояться, я полюбила Луну.
- Я... я тоже, Селена.