- Хочу-у! Дайте! Я Федот!
- Федот, да не тот. Отвали, тебе говорят.
Я пнул его совсем легонечко, а Федот так завизжал, что на люстре зазвенели подвески, а Волк ощетинился и оскалил зубы.
Мальчишка визжал, вопил, топал ногами, и его вой оказался посильнее волчьего. Дверь, за которой шел Разговор в Пользу Бедных, распахнулась, из нее посыпались Круглые Дураки, и к мальчишке.. А тот залез в свою пузатую бытылку и оттуда продолжал вопить. Из восклицаний да причитаний я понял, что Федот царицын сын и что Ворона у нас все равно отберут.
- Я Белая Вор-рона! Невер Мор.
Я взял Ворона на руки и шепнул.
- Лети-ка назад к Чьейтовой Бабушке. Она тебе скажет, кто ты н самом деле. Ведь она всезнающая!
Ворону мое предложение понравилось. Он оживился, каркнул, забил крыльями и выпорхнул в окно. Федот взвыл пуще прежнего. Стражники бросились к нам. И вдруг откуда-то сверху послышалось грозное:
- Замрите, Дураки! Пусть гости из мира Людей войдут.
Мы с Петровой вошли в зал заседаний.
Раскрасавица-царица сидела на троне. Длинное черное платье, золотая корона на золотых локонах, лицо даже на настоящее непохоже, до того красивое. Говорила царица как-то странно, одними губами. Она сказала, что рада приветствовать в своем царстве гостей из Мира Людей. Что она нас, так и быть, пропустит к Лесу. Но мы, со своей стороны, должны ей обещать, что, когда вернемся, расскажем людям, какое у нее замечательное и правдивое царство.
Тут меня и прорвало. Так приятно было после истории с Вороном отвести душу, что я , не обращая внимания на предостерегающие гримасы Петровой, заявил, что в Непроходимой Глупости ничего замечательного нет. И вообще - что это за страна, где дважды два - пять, где на неделе - одни рабочие пятгицы и нет права на отдых, где дураки едят пироги, а умные - объедки, где у всех хата с краю и даже Черному Ворону врут, будто он - Белая Ворона, и все такое.
Говорил я, говорил, а у царицы на лице по-прежнему ничего не изменилось. Ни удивления,ни возмущения, ни гнева... Будто я не с самой царицей общаюсь, а с ее портретом.
Мне стало не по себе, и я замолчал.
- Кто ему позволил выйти из дворца? Господин Держатель Ухо Востро!
Из-под трона выполз господин с огромным торчащим ухом, похожим на лопух.
- Не могу знать, Ваше Сверхсовершенство! Расследую и доложу. Виноват, Ваше Сверхсовершенство! Вы сегодня прекрасны, как никогда, Ваше Сверхсовершенство!
- Ладно, ладно, - голос у царицы смягчился, - А ты, Качалкин? Ты тоже находишь, что я - раскрасавица?
- Нахожу, - сказал я, - Вы даже красивее Стакашкиной из шестого "А". Но все равно внешность не главное.
А Петрова как-то странно на меня взглянула, хмыкнула, но промолчала.
- Так как мы поступим с этими Умниками? - спросила царица Держателя Уха Востро.
- Предлагаю вправить мозги, Ваше Сверхсовершенство!
- Не годится. Что тогда про нас подумают в мире Людей? Нет, раз уж они так хорошо изучили наше царство, то...пусть признают и наши принципы!
- Сверхглупо, Ваше Сверхсовершенство! - восхитился Держатель Уха Востро.
- Что признать? - спросил я, - Что дважды два - пять?
- Что дважды два - пять, что на неделе - семь пятниц и ни одного выходного, что черное - это белое, а белое - черное, что порядок, при котором Дураки едят пироги, а умные - объедки - и есть подлинная демократия...
- И что наша царица - раскрасавица, - закончил Лопоухий.
- Тем более, что с последним утверждением вы уже согласились, - улыбнулась голосом царица, - Подумайте. Мы с господином Держателем Уха Востро даже выйдем покурить, чтобы не мешать вам думать.
Мы остались в зале одни.
- Ну, Петрова?
- Слушай, может, признаем их дурацкие принципы, и дело с концом?
- И у тебя повернется язык подтвердить, что дважды два - пять? Что ты восхищаешься порядками в стране, где нет права на отдых?
- Ой, не знаю. Но зато... Зато мы отыщем Тайну и спасем нашу страну.
- Значит, ври, предавай свои убеждения, лишь бы добиться своего? А еще пионерка!
- Так я разве для себя? - закричала Петрова, - Мы же для всех ее ищем! Для человечества!
Неужели права Петрова? Нет, не права! Я вспомнил Ворона, какую-то там птицу надоедливую, и как мне было скверно. А ведь я его тоже предал "для дела"!
- Нет, Петрова, - сказал я, - Тайна. С ней мы даже фашистов победили. Это что-то такое...Разве можно, чтобы такое - и вранье? Чтобы такое - и подлость?
- Ладно, решай сам. Я - как ты, - сказала Петрова.
Так она всегда говорила, когда мне удавалось ее в чем-то убедить.
- Ну что ж, с вами все ясно, - по-прежнему улыбаясь прекрасным лицом, но ледяным голосом сказала царица, когда мы ей сообщили наше решение, - Пусть войдут остальные.
Вошли Суховодов, Макар и Варвара.
- Ваши спутники отказались признать замечательные принципы нашего демократического царства, - объявила им царица. - Поэтому мы вынуждены их задержать. Их задержим, а вас пропуситим. Вот такие пироги. Идите себе спокойненько к Лесу, и желаю вам найти то, чего вы ищете.
Все трое молча смотрели на нас с Петровой.
- Так надо, ребята, - сказал я, - Мы иначе не могли. Не обижайтесь, ладно? Идите к Лесу одни. Забирайте Вылка и идите.
- А как же вы?
- А они пусть подумают, - сказала царица, - У них еще двенадцать лет в запасе.
- Додумаются, что персонажами станут, - захихикал Лопоухий, - Вечными мыслителями. Шибко умные, видишь ли. Они будут думать, а вы эту, как ее... Тайну меж собой делить.
Хоть мне и было невесело, но я расхохотался. Что он понимает в Тайне? Небось, представляет ее в виде огромного пирога. Или слитка золота. Или мешка с деньгами.
- Я, конечно, очень хотел бы найти Тайну, - сказал Бедный Макар, - Найти и узнать - почему мне всегда не везет? Почему я такой несчастный, что все шишки на меня валятся? Но без вас, Олег и Петрова, я никуда не пойду. Потому что , пока мы были все вместе, я понял - нет ничего дороже дружбы. И никакие беды не страшны, когда рядом друг.