— Почему? Или ты тоже считаешь, что дважды два — четыре?
Это мне до фонаря, хоть семнадцать в минус тридцатьтретьей степени. Мне не нравится, что у них на неделе семь пятниц. Сплошь пятницы и ни одного выходного. Вкалываешь, вкалываешь… Вот я и рассердился. Сказал, что я им не дурак по семи пятниц на неделе пахать. Хоть бы шесть сделали…
— Ну и что?
— Что-что… Пирогов лишили, раз не дурак. Да ещё вот заставили воду возить.
— А ты кем работал?
— Пирожником. Пироги пёк. В нашем царстве почти все пирожниками работают. А вообще-то я по профессии — сапожник.
— Слушай, почему у вас всё шиворот — навыворот?
— А ты разве не знаешь? Это же царство Непроходимой Глупости. Не пойму, что вас-то сюда принесло, раз вы не дураки?
Я сказал, что нам надо в Лес.
— А-аа, ну тогда другое дело. Я тоже слыхал, что путь к Лесу лежит через наше царство. Но… Царство Глупости недаром называют Непроходимым. Вам отсюда не выбраться!
Я вытащил из бочки пробку, глянул в отверстие. Жилых домов нет — учреждения да пекарни. Здания, витрины, заборы, стволы деревьев — всё выкрашено в чёрный цвет. Наверное, чтоб не так бросались в глаза грязь и тёмные стены, закопчённые дымом пекарен.
— До чего мрачный чёрный город! — вырвалось у меня.
— Кар-р! Ешь пир-рог с гр-рибами, а язык дер-ржи за зубами!
Сердитый вздрогнул и огляделся.
Я сказал, чтоб он не пугался, что это всего-навсего наш говорящий Ворон, Который Всегда Прав. Сердитый ответил, что Ворон и на этот раз прав — здесь язык надо держать за зубами.
— И запомни: наш город — белый. Чёрное — это белое, а белое — это чёрное. Это каждый дурак знает. А то гляди, попадёшь в Сердитые!
Поехали мы дальше. Сердитый пояснял:
— Это — здание научно-просветительского общества «Не знаю и знать не хочу». А это — Виловодная площадь. Здесь вилами по воде пишут дуракам разные царицыны обещания. Видишь фонтан со статуей царицы? В одной руке у неё — Пирог Изобилия, а в другой — Чаша Вечного Терпения. Из чаши в бассейн льётся вода, вот по этой воде и пишут вилами. А здесь — Столовая.
ДУРАКИ ЕДЯТ ПИРОГИ!
— висело над Столовой.
— А умные — объедки? — спросил я.
— Скажешь тоже — «умные»! Ну какой дурак признается, что он умный?
ПОЛЕЗНЕЙ, ЧЕМ С РЫБОЙ,
ВКУСНЕЕ, ЧЕМ С МЯСОМ,
ПИРОГИ С НЕРЫБОНЕМЯСОМ!
— Что такое «нерыбонемясо»?
— Начинка такая. Настоящее мясо и рыбу приберегают для Круглых дураков, то есть элиты, а всем остальным пекут пироги с нерыбонемясом.
— Интересно попробовать.
— Вылези да попробуй.
— А мне дадут?
— Дадут, если докажешь, что дурак. Чего смеёшься — это проще простого. Надо только запомнить, что белое — это чёрное, а чёрное — белое, что дважды два — пять, что на неделе — семь пятниц, а наша царица — самая прекрасная и правдивая женщина в мире. Запомнил? Ну, иди.
И я пошёл. Уж очень хотелось узнать, что это за «нерыбонемясо».
Столовая как столовая. За столиками сидели дураки и жевали пироги. Я подошёл к окошечку, у которого стоял Повар в чёрном халате и колпаке.
— У меня два уха, у тебя два уха — сколько у нас с тобой ушей? — спросил Повар.
— Пять ответил я, как и велел Сердитый.
— А какого цвета твоя птица?
— Белого, — я надул щёки, чтобы не смеяться.
Но Повар, к счастью, не стал больше ни о чём спрашивать и сунул мне пирог. Я откусил. Начинка была так себе, безвкусная. Настоящее «нерыбонемясо».
— Вр-раки! Я Чёр-рный Вор-рон!
Дураки за столиками перестали жевать и уставились на нас. Я цыкнул на Ворона — куда там!
— Я Чёр-рный Вор-рон!
— Вы только послушайте, что городит эта Белая Ворона!
— Я Чёр-рный Вор-рон! Чёр-рный Вор-рон, Котор-рый Всегда Пр-рав!
— Ну, на этот раз ты, ворона, ошибаешься. Эй, дураки, какого цвета эта птица?
— Бе-ло-го! — хором отчеканили Дураки.
— Может, найдётся хоть один Дурак, который думает иначе?
— Бе-ло-го!
Ворон потерянно озирался, тяжело дышал. Мне было его очень жаль, но я испугался всяких неприятностей и промолчал. Я всегда недолюбливал Ворона, но сейчас, когда встретился с его потерянным взглядом, почувствовал себя самым последним гадом.
Поняв, что от хозяина ждать поддержки нечего, Ворон слетел с моего плеча и заметался по столовой, хрипло выкрикивая: