— Свободы во всём, свободы ото всех.
— А ты хитрая. Если господин исполнит твою просьбу, то не получит Лучезарной звезды, ибо ты будешь вольна в своих решениях.
— Значит, Ваш господин не принимает моих условий?
— Принять их и получить Лучезарную звезду невозможно. Проси, что угодно, но не свободу.
— Мне больше ничего не нужно.
— Неужели? — Шек хрипло рассмеялся. — Что-то я не заметил, чтобы ты обрела свое счастье.
— Зло не приносит счастья. Передайте Эвеллану, что он не может предложить мне ничего, что дороже жизни и света.
— Я передам, будь уверена. — По его губам скользнула усмешка. — Только потом не пожалей об этом.
Шек медленно растворился в синеватом свечении.
Стелла облегченно вздохнула и провела ладонью по вспотевшему лбу. Больше всего она боялась, что он не уйдет, останется, чтобы привести приговор в исполнение прямо сейчас, когда она чувствовала себя загнанным в угол щенком.
— Похоже, я вступила в борьбу с самым опасным врагом, — пробормотала девушка и посмотрела на руку — капельки пота блестели на ней, как алмазы. — По сравнению с ним остальные — просто прах. Боги, что же я, смертная, делаю? Зачем я ввязалась в небесные игры? Стала пешкой в этой запутанной шахматной партии… Они же бессмертны, а моя смерть дышит мне в спину. И я иду прямо к краю пропасти.
Принцесса вышла на балкон, вгляделась в зелень улицы: она была пустынна — потом перевела взгляд на двор: несколько постояльцев чистили лошадей. От этой безмятежности стало легче, расстроенные нервы медленно приходили в норму.
— Пойду к Маркусу. Нужно встряхнуться и не думать. Не думать, не думать об Эвеллане.
Принца в комнате не оказалось. Наткнувшись на запертую дверь, девушка обреченно спустилась на первый этаж — может быть, тут есть жизнь?
За высоким маленьким столиком сидела Урсиолла и пила чай. Неспешно, мелкими глоточками. Шелковистые волосы рассыпались по плечам; в ушах поблёскивали золотые сережки. Неподалёку от хозяйки сидел Маркус и делал вид, что интересуется видом из окна — на самом деле он смотрел на Урсиоллу, ловил каждое её мимолетное движение.
Принцесса подошла к нему и шепнула:
— Будь осторожен, друг мой, такие женщины опасны! Да, она красива, но харефская кровь накладывает свой отпечаток. Вспомни Йону: она тоже была красива.
— Стелла, ты о чём? — Он вздрогнул и обернулся к ней.
— Да о том, что ты, похоже, влюбился.
— Я — влюбился? — вспыхнул принц.
— Ну не я же! — рассмеялась она и похлопала его по плечу. — Я, конечно, не ясновидящая, но кое-какие признаки от меня не утаишь.
Маркус промолчал и уставился на свои руки. Значит, ее слова попали в цель. Что ж, Урсиолла — одна из тех женщин, в которых легко влюбиться.
Хозяйка поставила чашку на стол и обернулась к Стелле. Слышали ли она, о чем они говорили?
— Как Вам комната?
— Спасибо, мне все понравилось. Вид из окна чудесный.
— Все, кто там останавливался, говорили то же самое, — она улыбнулась и сделала маленький глоток. — В Ваших глаз страх, кто Вас испугал?
— Никто. Вам показалось, это не страх, а просто усталость.
Урсиолла вновь посмотрела на нее.
— Нет, я не вижу в Ваших глазах усталости, я вижу страх. У Вас полные глаза страха. Подобное я наблюдала пару лет назад у одного мальчика, с которым говорили демоны.
— Демоны? — Девушка нервничала. Да, харефы видят больше обычных людей, от них ничего не утаишь. Но ей не хотелось пугать Маркуса, это только ее проблемы, не его.
— Вы ведь их видели. — Это не был вопрос, а утверждение.
— Да. — Ей ничего не оставалось, как признаться — что толку спорить с человеком, который и так все знает. — А Вы колдунья?
— Нет, просто, как все харефы, читаю по глазам. Не думайте о них, забудьте, они бесплотны и могут только пугать.
Хозяйка допила чай и вышла из комнаты. Стоило ей переступить порог, как на Стеллу обрушился поток укоризненных слов.
— Ты видела демонов и ничего мне не сказала? — Печать влюбленности исчезла с его лица, теперь в глазах Маркуса царило беспокойство.
— Одного. Ко мне приходил Шек. Но Урси права: он всего лишь видение.
— Стелла, я бы на твоем месте…
— Брось, Маркус, прекрати! Порой ты напоминаешь мне наседку. Если от Шека нельзя избавиться, нужно просто о нем не думать. И не надо закатывать истерику!
— Кто это собрался закатывать истерику? Я?
— А кто же? "Ой, ты видела демона, ой, мне так страшно! Давай вернемся!" — твои слова, верно?
Принц промолчал и насупился.
— А теперь ты еще и дуешься. Нет, ну просто вылитая курица-наседка!
На следующее утро Стелла решила прогуляться по городу. По совету Урсиоллы она повязала голову платком, спрятав под него рыжие волосы.
Проходя через сад, принцесса с умилением посмотрела на Маркуса, беседовавшего с хозяйкой.
— Да, он влюбился, — прошептала она. — Сначала любовь, потом брак — и вот я теряю лучшего друга. Впрочем, чего я хочу, он же когда-нибудь женится, и я отойду на второй план. А Урсиолла… Ну да, она ему не пара, хотя, кто знает? Может, у нее в роду были какие-нибудь эмиры и давно истлевшие короли. Кажется, она тоже ему симпатизирует. Так что я могу с чистой совестью оставить Маркуса на ее попечение.
Стелла еще раз взглянула на "парочку". Урсиолла сидела в пол-оборота к Маркусу и внимательно слушала его сбивчивый эмоциональный рассказ (интересно, о чем?); её тёмные глаза впились в него, будто стремясь вынуть душу.
— Не знаю на счет королей, но ведьмы в ее роду точно были, — вздохнула девушка. — Кажется, с браком я поторопилась. Это будет его первое разочарование.
Не оглядываясь и предоставив событиям идти своим чередом, она хлопнула калиткой и, немного подумав, зашагала по направлению к центру.
Скали существовал жизнью богатого самодостаточного портового города. Здесь было шумно и многолюдно, непривычно многолюдно. С трудом лавируя в людских потоках, Стелла невольно подумала, что по сравнению с ним Деринг — просто деревня.