- Не имел времени...
- Как видите, иные генералы больше интересуются наукой, чем ученые. Генерал самодовольно улыбнулся и взял со стола объемистый том. - Моя настольная книга. Изумительный труд. Какая глубина мысли! Рекомендую прочитать! Разрешите процитировать... "Драки детей - вот неопровержимый аргумент против беспочвенных и вредных мечтаний об исчезновении войн". Замечательно верно! Эта глубокая философская мысль и послужила отправным пунктом для моей доктрины. Почему до сих пор все попытки избежать войны кончались крахом? Потому что, продолжая аналогию, дети заключали между собой мирные договоры о том, что они не будут драться. Наивно, глупо... Разве так предупреждают драки? Нет, надо присматривать за расшалившимися детьми. Но это даст эффект лишь в том случае, если у воспитателя все время будет в руках предупреждающее средство: розги. Не сочтите меня, профессор, за рутинера: я вовсе не сторонник телесных наказаний. Я рассматриваю розги только как предупреждающее средство. Одного вида их достаточно для того, чтобы дети вели себя прилично. Уверяю вас: люди - те же дети. Человечеству тоже необходим воспитатель."
И этот говорит о человечестве!" - с удивлением подумал Чьюз.
- Пушки, танки - чепуха, это есть у всех! Дайте детям палки - конечно, они передерутся. Но монопольное сверхмощное оружие в руках наиболее культурной, демократической, талантливой расы - это тот воспитатель...
- С розгами, - вставил Чьюз.
- Совершенно верно: с розгами, который сделает войны ненужными и невозможными. Как видите, генерал оказался миролюбивее философа!
- Насколько я понял, генерал, - спросил Чьюз, - вы хотите превратить мои лучи в розги для человечества? Пороть лучами?
- В том-то и дело, что розги достаточно показать. Где-нибудь на острове Уединения в Спокойном океане мы устраиваем небольшую, но эффектную постановку под названием: "Новые научные опыты с лучистой энергией". Мы направляем лучи на стадо баранов или овец, и через секунду все готово! Конечно, военные атташе смотрят и ужасаются, корреспонденты записывают, фотографы снимают, кинооператоры вертят ручки своих аппаратов, радио разносит по всему миру предсмертное блеяние овец и баранов... Мировая сенсация! Газеты об этом только и пишут. В кинотеатрах только и демонстрируют научно-документальный фильм об опытах на острове Уединения. И после всего этого нам лишь остается приступить к воспитанию. "Дети, что это вы затеяли какую-то глупую игру в новую демократию? Зачем вам новая, когда есть отлично зарекомендовавшая себя старая демократия?"
- Во главе с Докпуллером, - снова вставил Чьюз.
- Хотя бы и так, - согласился генерал. - Где еще возможен Докпуллер? Он был разносчиком газет, - вы знаете это, профессор? Из разносчиков в миллиардеры - это возможно лишь в стране демократии, при великанском укладе жизни.
- Как вам сказать? - заметил ученый. - Шантаж и розги - доктрина не новая...
- В мировом масштабе! - восторженно воскликнул генерал, но тут же спохватился: - Однако к чему такие вульгарные слова, профессор? Дипломатия их не знает. А это именно дипломатия! Нам, военным, ничего не остается, как облачиться в дипломатические фраки, а прежние мундиры вместе с пушками и пулеметами сдать в исторические музеи. На земле воцарится вечный мир. Чего не могли добиться разные там Кампанеллы, того добьемся мы, генералы...
- Боюсь обидеть вас, генерал, - вдруг сказал Чьюз, - но должен заметить, что ваша доктрина мирового господства не отличается особенной новизной. Недавно мы были свидетелями полного краха доктрины подобного рода...
- Вы меня нисколько не обижаете, - спокойно возразил генерал. - Я не из тех, кто пугается названий. У фашистов не было подходящего оружия. У нас оно будет. В этом вся разница.
- Только в этом? - Чьюз хитро прищурился. - Теперь, генерал, я вас вполне понял. Но, заметьте, фашизм тоже был уверен в непобедимости своего оружия. Однако не все покорились... А если и теперь не все испугаются?.. Если у некоторых найдутся даже свои лучи или что-нибудь вроде этого... Тогда как?
Генерал поднялся из-за стола, огромный, грузный, грудь его раздулась, орденские ленточки тревожно зашевелились.
- Уничтожим! - прорычал он.
Из резиденции генерала Ванденкенроа машина отвезла профессора Чьюза уже в тюрьму.
14. Потомки Джордано Бруно
И смерть в одном столетии дарует жизнь во всех веках грядущих.
Дж. Бруно
Осуществление своего открытия он начинал с добровольного заключения в металлической лаборатории. Это было всего лишь четыре месяца назад. Теперь трагикомедия с "лучами жизни" также кончилась заключением, но уже тюремным.
Мог ли он когда-нибудь думать, что попадет в тюрьму? Скорее бы он допустил, что окажется на луне или на Марсе. Для ученого это было бы вероятнее.
Чьюз ходил по камере - три шага вперед, три назад. Итак, он прожил семьдесят лет, вероятно, уже всю свою жизнь; делал удивительные научные открытия, но наиболее удивительным из них была все-таки сама жизнь. Только теперь он открыл ее. Только теперь он узнал, понял, почувствовал, что в жизни существуют подлость, глупость, война, тюрьма, голод...
В сотый раз он оглядывал нехитрую обстановку своего неожиданного жилья. Койка, табурет, стол - все это было крепко привинчено к стене. Здесь даже предметы были лишены свободы. Тусклый свет с трудом проникал сквозь небольшое грязное окно. Оно было под самым потолком, и все-таки его закрыли металлической решеткой.
Он почти вплотную подходил к стене, опускался на корточки и пытался заглянуть снизу в просвет окна, чтобы увидеть небо. Но в окно была видна лишь какая-то грязно-серая масса, может быть, соседняя стена...
Иногда ему начинало казаться, что мир перестал существовать. В своей загородной лаборатории он привык к тишине, но здесь тишина была особенная: какое-то молчание небытия. Нельзя было понять, как среди огромного шумного города мог возникнуть этот остров молчания.
Он очень удивился, когда, подсчитав, понял, что находится в тюрьме всего шесть дней.
Шестой день ознаменовался необычайным происшествием: тюремщик, приоткрыв оконце в двери, сообщил о посетителе.
Когда Чьюза ввели в комнату, дневной свет ослепил его, и он зажмурил глаза.
Адвокат Самуэль Ношевский крепко пожал ему руку. Их оставили вдвоем.
Чьюз жадно слушал. Джо вернулся. "Милый мальчик, наконец он на свободе!"
Но возвращение Джо газеты использовали в интересах Докпуллера. Ношевский принес пачку газет, различавшихся между собой только названиями. Все они негодовали, что Чьюз посмел обвинить Докпуллера в краже ребенка.
Чьюз тихонько смеялся. Пусть его теперь ругают! Все-таки им пришлось вернуть Джо и без лучей.
В газетах было напечатано заявление Луизы. Она подтвердила, что необходимые для выкупа пятьдесят тысяч получила от профессора Чьюза. Ее спрашивали, что она знает о требовании отдать за ребенка "лучи жизни". Она отвечала, что никогда не слышала об этом.
- Чем же, однако, объяснить заявление Чьюза? - допытывались у нее.
- Дед очень любит внука и в то же время боится похищения лучей, - отвечала она. - Кроме того, он очень переутомлен. Нервное расстройство...
Старик был потрясен. Значит, и Луиза против него? Но он сейчас же взял себя в руки: она не могла поступить иначе, ее, конечно, заставили так отвечать. Ради Джо она готова на все. Понимает ли она хотя бы, что это он, дед, сдержал свое обещание спасти внука?
Только теперь Чьюз понял, как удача с Джо осложнила его собственное положение. Ведь если кража ребенка не имела никакого отношения к лучам, то и никакого покушения на лучи вообще не было. Было просто убийство Меллерта. Именно в этом духе и высказывались все газеты. "Ученый-убийца! - захлебывались "Горячие новости". - Убийство человека в экспериментальных целях! - кричали они. - Не сам ли злодей Чьюз, - спрашивала газета, - открыто, цинично называл людей "микробами в пиджаках"?.. Над этими "микробами" он уже творит свои смертоубийственные "опыты".
Особенно возмущало газету то, что коварный изобретатель сам же и уничтожил свои приборы. "Убийца всегда стремится уничтожить орудие убийства, - писала газета. - Но ему ничто не поможет. Улики налицо!""
Ученого убийцу - на электрический стул!" - тоном приговора требовала газета "Руки по швам!", орган ордена "Вольных тюремщиков вредных мыслей". Газета сообщала, что преступник пытался бежать в Коммунистическую страну. Власти вовремя захватили убийцу в его кровавом притоне. Видя безвыходность положения, он в бессильной злобе уничтожил свои приборы.
Газета "Рекорд сенсаций" рекомендовала властям и вообще всем желающим хорошенько пошарить в подвалах, катакомбах и застенках злодейского притона Чьюза, порыться в его саду и во дворе. "Нет никаких сомнений, - утверждала газета, - что там покоятся кости сотен замученных жертв". Газета напомнила все случаи загадочных исчезновений за последний год. "Теперь ясно, - догадывалась газета, - что разговоры о каких-то бандитских трестах были досужей чепухой. Нет, все дороги ведут в кровавый застенок "ученого" Чьюза!""
И какое коварство! - кипел от негодования "Вечерний свет". - Убить коменданта студенческой охраны, той самой, что, хотя и заблуждаясь, искренне и самоотверженно стояла за Чьюза! Хороша благодарность! Пусть же студенты из разных "Союзов защиты Чьюза" призадумаются над тем, кого они защищали".
Газеты посвящали прочувствованные строки Меллерту. Репортеры интервьюировали родственников, квартирную хозяйку, соседей - все эти интервью рисовали образ честного, скромного, трудолюбивого, аккуратного, доброго юноши. "Бывало, мухи не обидит", - сказала двоюродная тетя Меллерта сотруднику "Горячих новостей". "Очень вежлив, при встречах всегда раскланивается, хотя мы и не знакомы", - сказала соседка ("Вечерний свет"). "Очень аккуратен: ни разу не задержал платы за квартиру", - сказала хозяйка ("Рекорд сенсаций"). "Держался великанского образа мыслей", - сказал содержатель бара, куда покойный нередко забегал выпить. Образ мыслей человека, как известно, лучше всего раскрывается во время выпивки, так кому же и знать его, как не содержателю бара, - поясняла газета "Руки по швам!". "Чистил зубы нашей пастой "Идеал", - сказал представитель фирмы "Великий парфюмер". По сообщению следственных властей в комнате пострадавшего обнаружен начатый тюбик пасты "Идеал". По заявлению врача, производившего вскрытие, зубы пострадавшего найдены в цветущем состоянии. Паста "Идеал" сохраняет зубы идеально белыми и делает вашу улыбку неотразимой. Чистите зубы пастой "Идеал".
Последнее интервью, наиболее пространное, было напечатано во всех газетах. Обвинение Чьюза против Докпуллера было разбито в пух и прах."
О каком вообще обвинении может идти речь? - возмущались "Горячие новости". - Кто видел этот мифический договор, на котором строит свое "обвинение" Чьюз? Да, он потрясал перед изумленной аудиторией каким-то листком, но на столь почтительном расстоянии, что никто ничего не видел. Где же теперь этот грозный обвинительный "документ"? Увы, его нет, но господин Чьюз не смущается, - он требует, чтобы ему верили на слово. Слышали ли вы что-нибудь более мерзкое, чем это "честное слово" убийцы?..""
Если бы соглашение было у меня, я им доказал бы!" - с горечью подумал Чьюз. Он спросил Ношевского:
- Как вы думаете, договор у них? После собрания он исчез.
Ношевский помолчал, внимательно осмотрелся вокруг, подошел к двери, послушал... Потом он сел рядом с Чьюзом и, наклонившись к его уху, тихо сказал: