Фил смотрит на Джейка. От него у мальчика только глаза, голубые глаза. Остальное все от Челы.
— Да, — наконец отвечает он. — Играл когда-то давно.
— А ты хорошо играл?
Фил кивает в ответ.
— Нормально. Но с тех пор прошло много времени.
— Это интересно?
— Похоже на полет. — Фил задумывается. — Когда я был мальчиком, хоккей нравился мне больше всего на свете.
Джейк на секунду замолкает.
— Почему же ты больше не играешь?
Фил пожимает плечами.
— Трудно сказать. Мне пришлось уехать из дома. Мне надо было повзрослеть. Играть было некогда.
Джейк снова задумывается.
— Можешь научить меня?
Фил смотрит на сына. Тревога и страхи исчезают. Боже мой, прошло больше двадцати лет! Ему сорок один год. Может, пора все забыть?
— Да, могу.
Сначала ему непривычно на коньках. Но после нескольких дней тренировок, болей во всем теле и множества синяков он снова обретает форму. Словно просыпаются давным-давно заснувшие мышцы. И ему очень нравится кататься на коньках.
Джейк легко учится держаться на льду, скоро он уже хочет играть в хоккей. Фил и не замечает, как превращается в тренера целой команды. Дети абсолютно разные, от пяти до семи лет. Фил вовсе не уверен, что сможет их чему-либо научить. Зима стоит прекрасная. Фил продолжает тренировать ребят и летом.
Каждое утро, какая бы жара ни стояла, Фил ждет не дождется начала тренировок; он уже забыл, что способен на подобное рвение. Каждый вторник он с самого утра на катке; учит мальчишек правильно держаться на коньках, бегать, удерживать равновесие при столкновениях. В детской лиге не разрешается задерживать противника, для этого они должны немного подрасти. Но Фил помнит и об этом. Все равно их надо готовить к такой возможности, им самим же потом будет легче.
Каждое утро у катка собирается группа родителей и просто зрителей. Большинство из них Фил уже знает, ведь это родители его мальчишек. Он научился выслушивать их жалобы и советы, их крики и угрозы. Два раза чуть не схватился с папашами, но ему удалось-таки все уладить мирным путем. Он настолько физически крепче и больше остальных, что они стараются вести себя с ним осторожно. К тому же его команда успешно играет в своей лиге.
Постоянно приходит и наблюдает за игрой некий пожилой мужчина. Когда-то он был достаточно крупным, но давно потерял былую мощь. Одет он неопрятно, на локтях и коленях одежда засалена. Фил определяет появление мужчины на катке прежде всего по сильному запаху табака. Хотя тот никогда не курит, запах настолько въелся в его одежду, что сразу дает о себе знать, особенно в морозном воздухе катка. Мужчина этот не связан родственными узами ни с кем из мальчиков, и Фил на всякий случай приглядывает за ним — а вдруг у того что-нибудь нехорошее на уме. Но нет, скорее всего мужчина просто спасается здесь от жары. Проходит несколько недель, и Филу уже кажется, что он знает этого человека, только не помнит откуда.
Как-то в августе, ближе к концу сезона, мужчина в самом начале тренировки машет рукой Филу. Филу становится интересно, и он подкатывает к бортику.
— Чем могу быть полезен?
Мужчина откашливается, потом аккуратно вытирает рот.
— Я думаю, нам надо поговорить. Давайте встретимся после тренировки. — Голос у него слабый, говорит он неторопливо.
Фил пожимает плечами.
— Извините, у меня свои планы. Может, на следующей не деле…
— Нет. — Мужчина слабо улыбается. — У меня каждый день на счету.
— У меня тоже. Извините, но…
Фил внимательнее всматривается в лицо мужчины. Что-то есть в нем до боли знакомое, но Фил никак не может вспомнить, где видел этого человека.
— Мы с вами знакомы?
Мужчина кивает.
— Извините. Я думал, вы меня узнали. Меня зовут Фрэнк Хэммет.
Фил долго, не отрываясь, смотрит на мужчину, потом переводит взгляд на мальчишек на льду.
— О'кей. Но почему именно сейчас?
Хэммет откашливается.
— У меня эмфизема. До следующей недели я могу не дожить.
Фил отправляет Джейка домой к одному из мальчиков и обещает заехать за ним, как только освободится. Они с Хэмметом садятся за столик в ресторане на втором этаже, над катком.
Фрэнк пододвигает Филу чашечку кофе.
— День еще только начался. Я подумал, вам неплохо бы взбодриться.
— Знаете, — начинает Фил, но останавливается, не договорив. Потом продолжает: — Я все эти годы думал, что бы я сказал вам при встрече. А теперь даже не знаю, что сказать.
Хэммет смеется, потом закашливается.
— Растерялись, увидев меня вот так, да?
— Да нет.
Хэммет кивает головой.
— Трудно сказать что-либо человеку, который сломал твою жизнь.
— Вы не ломали мою жизнь.
Хэммет трясет головой.
— Эй, давай не будем хитрить с прошлым! Я ведь видел, как ты играл, когда ты сам был еще мальчишкой. Я прекрасно знал, что ты выбьешься в люди, хотя бы в низшей лиге. А потом я выложил прессе всю историю про тебя, и ты вынужден был уйти. Не пытайся обелить меня, снять вину за то, что я действительно совершил.
— А я и не пытаюсь. — Фил какое-то время рассматривает свои руки. — До того как вы начали писать обо мне, у меня была определенная жизнь. И теперь у меня есть своя жизнь. — Фил вспоминает малыша Джейка, Челу, Эстебана, Кэрол и отца. — Никто ничего в моей жизни не ломал.