Послышался вой и лязг металла о металл. Это был большой пассажирский «Боинг-747», красный, с белым брюхом и золотистым драконом, извивающимся вдоль всего борта. Рейчел он не понравился.
На посадку она пошла вместе с мужчиной в белой шляпе. Молодой человек в отлично скроенном узком золотистом костюме с бейджиком «Золотой мальчик» проверял билеты. Лицо у него было цвета платины. У входа в самолет стояли две стюардессы в этих чудесных зеленых костюмчиках и шляпках-таблетках. И у той и у другой бейджики — «Нефритовая девушка». В салоне спутник Рейчел показал ей, где ее место.
Рейчел села и посмотрела в иллюминатор. Пока они ожидали своего рейса, стемнело, но звезды еще не взошли.
К Гонконгу подлетали на рассвете. Лайнер шел на посадку, пересекая гладкую, блестящую, как олово, гавань. Опускаясь все ниже и ниже, самолет, казалось, вот-вот заскользит по воде, а потом вдруг — соприкосновение с землей и скрежет шасси о посадочную полосу.
Сердце Рейчел подпрыгнуло, она непроизвольно вскрикнула и схватилась за грудь. Сердце еще раз стукнуло под рукой. Рейчел судорожно вдохнула, воздух проникал в ее спящие легкие, пока они наконец с легким скрипом не расправились и не обрели эластичность. Биение сердца дарило необъяснимые ощущения: наслаждение, страх, возбуждение, сливаясь, опьяняли ее. Цвета стали ярче, одна из «нефритовых девушек» открыла дверь, и в салон ворвалась волна резких, незнакомых запахов — смесь сладких ароматов и запаха людской толпы и старых носков.
— Добро пожаловать в Гавань Ароматов, — на одной ноте пропели «нефритовые девушки».
Мужчина в белой шляпе прошел мимо Рейчел, потом оглянулся и ободряюще улыбнулся. Рейчел двинулась следом и только в проходе, почувствовав запах отсыревшего угля, поняла, что демон теперь у нее за спиной. От него исходил жар, как от печки.
Рейчел шла не оглядываясь. Снаружи стояла такая жара, что, если бы не ветер из гавани, было бы просто невозможно дышать. Боясь оступиться, Рейчел скинула шлепанцы и сошла по трапу на китайскую землю.
Внизу ее ожидал «Золотой Мальчик», так же как мужчину в шляпе — «Нефритовая Девушка».
— Добро пожаловать в Сан-Квинг, Небеса Наивысшей Чистоты, — приветствовал «Золотой Мальчик».
— Я полагала, что лечу в Гонконг. — Рейчел бросила сандалии на землю и обулась.
— Это Гонконг после жизни, — пояснил «Золотой Мальчик». — Вы здесь останетесь?
— Нет. — Рейчел показала ему свой конверт: — Мне пришло письмо.
— Понятно, — кивнул молодой человек. — Храм Тин Хау. И примите мои поздравления. Желаете взять такси или предпочитаете поехать автобусом? Стоимость проезда будет удержана из полученных вами денег.
— А вы что посоветуете?
— В автобусе может не оказаться людей, говорящих по-английски, — заметил «Золотой Мальчик», — к тому же вы не знаете, где выходить. И, возможно, чтобы добраться до Ю Ма Тей, вам придется сделать пересадку. Рекомендую воспользоваться такси.
— Хорошо, — согласилась Рейчел.
Люди могут не говорить по-английски? Почему-то это ей никогда не приходило в голову. Может, следовало взять кого-нибудь в компаньоны для этой поездки? Эта внучка… Может, у нее достало денег и на приношение для Роберта? Почему бы и нет? Внучка не знает никого из них, так почему она должна предпочесть именно Рейчел? Глупо было заранее не поинтересоваться — не собирается ли и Роберт поехать в Китай. Его не было в самолете, но, может, он не захотел лететь один, может, он отправился на поиски Рейчел, а она уже уехала?
До приезда в Китай Рейчел не чувствовала себя одиноко.
«Золотой Мальчик» повел ее через аэропорт. Это место изобиловало помещениями, напоминающими пещеры. Кругом кишели толпы людей и казалось, все, не переставая, кричат. Низкорослые, кривоногие женщины тащат сетки, полные апельсинов, вдоль стен сидят на корточках мужчины, курят и улыбаются проходящей мимо Рейчел. И везде обезьяны в китайских халатиках и маленьких шапочках, щебечущие на человеческом языке. Обезьяны за прилавками, обезьяны толкают тележки с поклажей, обезьяны торгуют вразнос газетами. Одни обезьяны совсем крохотные, со сморщенными белыми мордочками и тоненькими лапками, обтянутыми черной, блестящей кожей. Другие — более крупные, и ходят они, как люди — вразвалку на задних лапах. У них грязно-желтые зубы, а когти того же цвета, что и лапы. И все заняты делом. Одна из обезьян что-то крикнула Рейчел неестественно человеческим голосом, потом заверещала и оскалилась на другую обезьяну.
Начало пути Рейчел.
«Золотой Мальчик» невозмутимо улыбался.
Выйдя на улицу, он жестом подозвал такси. Машина была выкрашена в желтый цвет, только верх белый, на заднем стекле надписи: «Тойота» и «Королевский комфорт». «Золотой Мальчик» ухватил Рейчел за локоть и подтолкнул к такси. Рейчел ожидала увидеть за рулем обезьяну, но таксистом оказался человек. «Золотой Мальчик» наклонился к переднему окошку и прокричал что-то водителю на китайском. Тот крикнул в ответ.
Силы покидали Рейчел. Не надо было сюда приезжать. Бедное сердце! Надо возвращаться домой.
«Золотой Мальчик» открыл заднюю дверь такси, поклонился Рейчел и удалился.
— Погодите! — позвала она.
Но юноша уже входил в аэропорт.
Водитель сердито окликнул Рейчел, она вздрогнула и запрыгнула в жутко прокуренный, обтянутый красным велюром салон. Таксист так резко рванул с места, что дверь со стороны Рейчел с лязгом захлопнулась. Под зеркалом заднего вида болтался золотистый пластмассовый браслет с длинными красными кисточками.
— Стра-хо-вая по-ли-ция Гонконга, — показал на браслет водитель и дружелюбно оскалился Рейчел, довольный своей шуткой, если это была шутка.
— Я передумала, — сказала она ему. — Я хочу вернуться домой.
Но, очевидно, фраза «страховая полиция Гонконга» составляла большую часть лексикона таксиста, если не исчерпывала весь его запас. Он радостно просиял в зеркало заднего вида, обнажив при этом редкие коричневые зубы.
Рейчел иначе представляла себе смерть.
Движение на улице было суматошным. Таксист без конца вихлял из стороны в сторону, объезжая велосипедистов, проскакивая между поршневыми двухколесными тракторами и паланкинами. Остановились на переходе. Два носильщика опустили на землю паланкин с сидящей внутри женщиной. Она положила руку на плечо одному из них и осторожно встала. На женщине был блестящий халат в изумрудных и золотисто-серебряных разводах. Она стояла спиной, но Рейчел разглядела у нее на голове убор в виде лисьей головы. У женщины было что-то не так с ногами — ее ступни были не больше человеческой ладони. «Она ходит на цыпочках», — предположила Рейчел. Женщина обернулась — на Рейчел смотрели изумительные лисьи глаза золотистого цвета, из приоткрытой пасти по-собачьи высовывался кончик языка. Загорелся зеленый, такси рванулось вперед. Рейчел отбросило на спинку сиденья, к горлу подступила тошнота.
Над головой пролетали натянутые поперек узких улочек растяжки с иероглифами. От запахов сушеной рыбы и чего-то еще более мерзкого Рейчел стало совсем дурно. С дурнотой вернулись ощущения последних трех лет жизни — болезнь и сопутствующие ей смятение, стыд и неловкость за мокрые простыни. Рейчел все это помнила, но до этой поездки не чувствовала. Сейчас она нутром ощущала то, что раньше хранилось в ее памяти.
Улочки были такими узкими, что водительское зеркало то и дело задевало пешеходов — оно, сгибаясь, цеплялось за их одежду и с щелчком выстреливало на волю, а следом неслись испуганные крики и ругательства. Рейчел все ждала, когда лицо водителя превратится в свиное рыло или что-нибудь похуже, например в физиономию демона из самолета.
Такси подрулило к обочине и остановилось.
— О'кей, — улыбнулся водитель в зеркало, лицо его оставалось человеческим, как и в начале поездки.
Красные цифры на счетчике высвечивали $ 72.40. Затем счетчик три раза мигнул и выдал нули. Рейчел не двигалась с места. Водитель повторил «о'кей» и добавил что-то по-китайски.
Рейчел не знала, как открывается дверь.
Таксист вышел, обошел машину и открыл ей дверь. Рейчел вышла.
— О'кей! — радостно воскликнул таксист, запрыгнул в машину и укатил, оставив после себя облачко выхлопных газов.
По обе стороны переулка тянулись сплошные красные стены с вкраплениями белых дверей. Все двери были закрыты. Мимо Рейчел протрусил китаец, на плече у него лежал длинный шест с подвешенными на концах корзинами. Шест сгибался под грузом и вздрагивал с каждым шагом мужчины. Таксист высадил Рейчел напротив красной двери, обитой гвоздями с широкими металлическими шляпками. Если бы она подняла голову, то увидела бы возвышающееся над стеной здание с волнообразными карнизами, которые ярус за ярусом поднимались все выше, напоминая экзотический свадебный торт.
Рейчел толкнула дверь, и та без труда открылась.
За стеной находился храм, а перед ним выложенный голубоватой плиткой внутренний дворик. В огромном, заполненном песком котле воскуривались благовония. Пахло сандалом. После относительной тишины переулка в храме было шумно от людских голосов. Группка китайцев била в барабаны и гонги, извлекая из своих инструментов жуткую какофонию — чонг-чонг, чанг-чанг, а напротив них стояла женщина, улыбалась и кивала. Оркестр определенно играл для нее. Рейчел такая музыка была не по душе.
Красные колонны поддерживали витые карнизы, фасадная стена полностью отсутствовала, так что внутренний дворик превращался в часть храма. Освещение было тусклым. От потолка к полу воронкой клубилось сандаловое облако. В храме было множество птиц, но не таких милых и домашних, как гуси Рейчел. У этих были длинные, веслообразные хвосты и остроконечные крылья. Птицы вспархивали на карнизы и зыркали оттуда яркими черными глазками рептилий. Люди не обращали на них внимания.
К Рейчел приблизился мужчина в солнцезащитных очках. На нем был узкий белый костюм, он что-то говорил в никуда по-китайски. Рейчел потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что мужчина не беседует с неким невидимым духом, а говорит с кем-то по радиотелефону, переговорное устройство которого почти целиком скрыто под черными как смоль волосами. Мужчина отвернул от лица микрофон и на китайском обратился к Рейчел.
— Вы говорите по-английски? — спросила она. Тук-тук. Она еще не привыкла к биению собственного сердца.
— No English, — ответил мужчина и добавил что-то по-китайски.
В письме был текст на китайском. Рейчел протянула мужчине конверт и тут поняла, что не знает, кто перед ней, служитель храма или частное лицо.