— Но ведь вам известно, что есть и другое значение?
— У слова «извращенец»?
— Да.
— Да, я это знаю.
— Скажите мне, зачем вы пришли?
— Я… я точно не знаю. За помощью.
— Тогда исповедуйтесь мне в своих грехах, сын мой, и я сделаю, что смогу. Вы говорили, что боитесь, что ваша жена умрет и?..
— Да. И когда она умрет, я… я думаю, что, может быть, и я не захочу больше жить.
— Смерть приходит к каждому из нас, сын мой, но только когда Бог пожелает этого, а не мы сами. Вы ведь знаете, во всяком случае, должны помнить, что католическая церковь считает самоубийство смертным грехом, за который нет прощения.
— Да. Значит ли это, что, если я совершу этот грех и если какое-то «потом» все-таки есть, нам с ней уже не быть вместе?
— Именно так. Но, может быть, вам стоило бы…
Треск… Стук.
— Вы еще здесь, сын мой?
— Благословите меня, святой отец, ибо я согрешила. Последний раз я была на исповеди две недели назад.
— Скажите мне, в чем вы грешны, дочь моя.
(12) 2 июня 2001 года
Дорогой Дневник!
Я все время вижу сны, и когда сплю, и когда бодрствую. Обрывки прошлого пробиваются сквозь мои мысли и воспроизводятся с замечательной точностью. Все — звуки, ощущения, запахи. Как будто все на свете время собрано в этом доме из-за угасания Хелен и существует здесь, в тишине. Это редко бывают хорошие воспоминания. Не могу отвлечься от мыслей о Няне. Сегодня, когда я утром выходил из комнаты Хелен, мне даже показалось, что вижу ее, секунду или две. Она как будто стояла у стены. Должно быть, так падал свет, и кроме того, я очень устал. Позже, днем, я услышал, что Хелен зовет меня, и когда подошел к лестнице, ведущей наверх, то увидел, что у нее нет конца. Я стоял некоторое время, не в силах пошевелиться, а потом, сморгнув, увидел, что лестница опять стала обыкновенной. Хелен очень слаба. Думаю, ее удерживает здесь только боязнь оставить меня одного. Разумеется, в конце концов и это сопротивление будет подавлено. По-моему, то, что мне предстоит, еще только начинается.
(13)30 мая 1950 года
— Извините…
Он поднимает взгляд на молодую женщину, стоящую около стола. Они кивают друг другу.
— Извините, я хотела спросить… у вас занято?
— Э-э… — Он смотрит на стул напротив и на потертый грязный портфель на нем, потом обводит взглядом комнату и чувствует, как краска заливает щеки. — А что… все остальные места заняты?
Молодая женщина осматривается и медленно наклоняет голову. Ее губы трогает легкая улыбка:
— Кажется, да. Здесь всегда тесно перед экзаменами.
Он перегибается через стол, берет со стула портфель и ставит его на пол у себя в ногах.
— Я не знал.
— А, так вы новенький?
— Если учесть, что я здесь уже больше семи месяцев, не думаю, что меня можно назвать «новеньким».
Он опять полностью сосредоточивается на книге, лежащей перед ним на столе, и не видит, какую она состроила гримаску.
— Извините, — говорит она. — Я вовсе не хотела вас обидеть. Я хотела сказать, первокурсник.
Не поднимая головы, он бросает:
— Я не обиделся.
— А чем вы занимаетесь?
Он со вздохом поднимает голову. Она, теперь он понимает это, красивая. Такое бледное лицо, нежная розовость щек и губ, и копна светлых волос, коротко подстриженных по моде, — напоминает птичье гнездо. На лице у нее написана искренняя заинтересованность. Он вовсе не желает выглядеть педантом, когда спрашивает:
— В данный момент, — он указывает на книгу, — или вообще здесь, в Королевском колледже? — но по ее ответному взгляду понимает, что именно так и выглядит.
— И то и другое, — говорит она, откидываясь на спинку стула. В уголках ее губ прячется улыбка.
Он не может удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ:
— «Семантика: наука о смысле», — говорит он, предъявляя в доказательство книгу. — Автор Мишель Бреаль, 1900 год, перевод миссис Генри Каст. А вообще-то я занимаюсь английской и средневековой историей.
Кивнув и продолжая улыбаться, она благодарит его, и он тут же снова возвращается к своей книге.
— Наверно, это очень увлекательно. Вам нравится заниматься языком?
На какую-то секунду у него в голове все плывет.
«…впервые слово cunt появляется в названии лондонской улицы Гроупкантлейн где-то в 1230 году…»
— Да, — говорит он.
Поняв, что он не собирается больше ничего добавить, она говорит:
— А вы не хотите узнать, чем занимаюсь я?
Он усмехается:
— В данный момент… или вообще здесь, в Королевском колледже?
Ее смех похож на звук от вращения маленькой шпульки для ниток, которую Няня сделала для детской еще тогда, в Кенсингтоне. Он тоже смеется и протягивает руку через стол: