- Посылка товарищу Максу от товарища Дмитрия.
- Вы были у РФ? - спросил я, разглядывая нежданную почту. К коробке было подшито письмо. Меня вдруг одолели нехорошие предчувствия.
Вячеславин ничего мне больше не сказал. Ответил Стайков:
- Дмитрия Дмитриевича мы не видели, посылку нам передала домработница. Потом мы снова были в яхт-клубе, у госпожи Смарагды... - он тяжело вздохнул. - Все, у кого могло быть опохмелово, срочно ушли в море. Испугались, что полицейская операция их тоже коснется.
- Сам ты "опохмелово", - вскинулся Вячеславин. - Знаток русской словесности.
Мне очень хотелось вскрыть посылку или хотя бы письмо, но есть на свете вещи, которые нельзя себе позволять на людях.
- Пострадавших много? - спросил я, показав рукой на площадь.
А ведь это самое важное, поразился я. Почему я сразу не задал этот вопрос? Что же со мной творится, подумал я с тревогой, что с нами со всеми творится?
- Только оглушенные, - оживился Стайков. - Народу было мало. Больше всех пострадали те, кто купался в бассейне, потому что кто-то с испугу сильно испортил воду. Знаете, Максим, как дело было? Одну пилюлю гектона засунули под сиденье, ровно под зад, и металлическими экранчиками прикрыли, вторую пилюлю - под другой конец скамейки. Оба заряда сработали синхронно. Радиус опасной зоны при такой схеме - не более десяти метров, так что никого не ранило.
Он был автором криминальных бестселлеров, знал толк в подобных вещах.
- У, какая осведомленность? - восхитился я. - Говорят, террористов было двое...
- Это не мы, - быстро сказал Вячеславин и принялся с ожесточением ковырять асфальт носком туфли. - Нас опередили.
- Я с полицейскими общался, - пояснил Стайков, не обращая внимания на болтуна. - Они меня успокоили, что воду в бассейне уже сменили.
Популярный автор нес сущую банальщину, картина взрыва и так была ясна до полной прозрачности. Достаточно двухсот-трехсот грамм тротила или, соответственно, пары таблеток гектона. Направленный взрыв. Обломки летят все в одну сторону, роем, падают кучно, а зона поражения и впрямь невелика. Взрывать памятники вообще совершенно безопасно для окружающих, единственное неудобство - никогда не знаешь, в какую, собственно, сторону полетит каменный рой...
- Кто-то перетряс наши номера, - сменил Лазар тему. - Пока мы к госпоже Смарагде ходили. За ОПОХМЕЛОВЫМ, - добавил он со злым упрямством.
- Фамилия такая, - покивал я.
Вячеславин дернул щекой.
- Мелкий ты и мстительный, - сказал он Стайкову. - Как габровец.
- А ты дурак и националист! - неожиданно закричал тот. - Сколько можно бездарно шутить? Я же не посылаю тебя в вашу Жмеринку!
- Эй, друзья, друзья, - сказал я им. - Чьи номера трясли?
Стайков успокоился.
- Всех писателей, проживающих в "Вите". Ваш - в том числе. Мы написали несколько писем в авторитетные международные организации. Вы подпишите, Максим?
Светский Лазар был сегодня на взводе и не собирался этого скрывать. Он бросал на меня быстрые взгляды, словно шторки приоткрывал, и в эти мгновения кипящий металл вспыхивал в его глазах; а Вячеславин, хороший друг и собутыльник, всегда гордившийся своей несдержанностью, наоборот, за время разговора ни разу даже не взглянул на меня.
- Подпишу, - согласился я. - Каких только глупостей я в своей жизни не подписывал. Сейчас вот это патлатое существо объяснит, чего оно рыло от меня воротит, и я тут же достану остро заточенное перо... (Что-то лопнуло во мне, поперла наружу дрянь словесная - от усталости, от безвыходности, от того, что все вокруг развлекаются, а мне почему-то нельзя). - Я что, Ваня, пахну как-то не так? - осведомился я, силой развернув Вячеславина к себе лицом.
- Правда ли, - звонко сказал он, - что тебе подарили бутыль самогона и ты ее разбил?
Я взял его под мышки и затанцевал с ним вальс.
- Пять литров горилки, - пропел я. - Вдре-без-ги.
- Нарочно? - спросил он, заранее зная ответ.
- Ну не понравилось мне, сивухой воняло.
Он вырвался. Он встал передо мной, красный и потный.
- Ты мне больше не друг, Жилов, - объявил он.
- Послушай, Опохмелов, - сказал я ему. - На обиженных воду возят. А также кладут их под нары. Тоже мне, центр мира. Гора Кайлас. Ты хотел правды? Вот она: это была не горилка, а ракша, непальский самогон из риса.
- Я тебе больше руки не подам, Жилов, - ровным голосом сказал Вячеславин и отвернулся.
- А как насчет вас, Елизарус? - шагнул я к Стайкову. - Я ухожу. Вы не откажете мне в рукопожатии?
Тот посмотрел на протянутую ему ладонь и откровенно растерялся. Рафинированный, пастеризованный и дистиллированный Стайков не находил нужных слов! Сказал бы прямо: ты грязен, Жилов. Пусть ты и птица высокого полета, Жилов, но зачем в собственном гнезде-то гадить?.. Просто скулы сводило от неловкости за них обоих. И ответить мне было нечем. И тогда я пнул ногой крутящиеся двери, ведущие в холл... Лазар Стайков все знает про взрывчатку, думал я, именно это нравится читателям в его книгах. Иван Вячеславин разбирается в человеческих душах, хоть и верит в плохого Бога, именно это нравится критикам. Незаурядные люди. Люди, на которых не обижаются. Есть, знаете ли, такие люди - на которых не обижаются...
В холле гостиницы, укрывшись в одной из свободных зон отдыха, я наконец-то смог заняться посылкой от Учителя. Сначала вскрыл конверт с письмом.
"Максимушка, Вы забыли у меня электронный блокнот и дополнительное запоминающее устройство. Вероятно, все это нужно Вам для работы. А фотокарандаш к блокноту поищите у себя в карманах, у меня его не было. ДД". Постскриптум: "Я не знал, что выпускаются запоминающие устройства на триллион страниц".
Забыл - это понятно, подумал я. Нужно для работы... Но почему электронный блокнот? Разве блокнот я забыл у Дим Димыча на его письменном столе? Да еще в комплекте с запоминающим устройством на триллион страниц... Учитель тоже не видел?
Ох, как не вовремя появилась на сцене эта посылка...
Освобождать коробку от пергамента было не обязательно: и так ясно, что внутри. Я нашел взглядом бар - и пространство послушно свернулось под моими ногами. В холле работал объемник, большущая стеклянная тумба до потолка, вокруг него расставлены были плетеные диванчики, вытащенные из ближайших зон отдыха, и все люди, находившиеся сейчас на первом этаже, скопились здесь. Кому не хватило сидячих мест, те безропотно стояли. Люди не переговаривались, не обменивались мнениям - молча смотрели и слушали. Разгромлено гнездо фальшивомонетчиков, вещал первый европейский канал. Полицейская операция проводилась совместно Интерполом и Службой Контроля ООН. Подпольная организация была в буквальном смысле подпольной: обнаружен настоящий подземный городок с развитой инфраструктурой, созданный на территории Академии при небескорыстном попустительстве ректората и прямом участии большого числа сотрудников и студентов. Фальшивомонетчики имели наглость подделывать все основные мировые валюты, и они же с неясными пока целями совершили вчерашний налет на этнографический центр "Новый Теотиуакан", во время которого погибло девять мирных ученых из Латинской Америки. Убийцы, варвары, нелюди. Степень вовлеченности преподавателей и инженеров Академии еще выясняется, но главарь банды уже известен: некто Станислав Скребутан, занимавший видный пост в Правительстве...
- Почему вы смотрите Европу, а не местное вещание, - шепотом поинтересовался я у менеджера, бессильно привалившегося к мозаичному панно.
- Потому что ни одна наша станция не работает, - был мне ответ, - ни телевизионная, ни радио.
Дикторы стеснялись своих же слов: по-моему, они понимали, какую лапшу их вынуждают вешать зрителям на уши. Вот образцы поддельных валют, показывала камера, вот остатки оборудования, уцелевшие после пожара. Преступники пытались уничтожить улики, но, как мы видим, в полной мере им это не удалось. Взрыв тайного денежного хранилища был организован и осуществлен лично главарем, который, по непроверенной информации, погиб в огне. Сохранилась видеозапись, сделанная перед самым взрывом, и сотрудники Службы Контроля обещали в скором времени предоставить ее прессе...
Подавив рвотный рефлекс, я зарулил в нишу, где располагался бар. От таких новостей хотелось и впрямь немедленно под душ, отмыться. А здесь было пусто: всех потенциальных клиентов переманили видеоновости; впрочем, нет, кто-то с бокалом в руке лениво качался вверх-вниз на табурете возле стойки. "В целом полицейская операция прошла в мягком режиме, - неслось мне вслед. - Жертв нет, никто серьезно не пострадал..." Никто не пострадал, никто не пострадал - какое длинное эхо. Что тебе еще надо, Жилов? Жертв нет! Поверь в это и утешься... Бармен был тот же, что и ночью, - большая удача! Человек просто горел на работе, совсем не жалел себя, пчелка трудолюбивая. И опять он проповедовал, ревнитель трезвости и чистых кишок.
- Человек рождается здоровым, все болезни приходят к нему через рот, втолковывал он единственному посетителю. - Гиппократ сказал!
Новообращенный слушатель употреблял кислородный коктейль с помощью серебряной ложечки. Внутри стеклянной стойки плавали молчаливые рыбки тоже слушали.
- Едим для того, чтобы жить, а не живем для того, чтобы есть! - с ходу возгласил я. - Это Сократ. Чем языком болтать, сотворите мне кислородный коктейль, мастер, да смотрите, чтоб был лучший в городе.
Бармен обнаружил меня слишком поздно, не успел придумать, как ему реагировать. Не ждал он моего появления, вот в чем была его проблема. Механическим движением он вытащил из холодильника яйцо и спросил:
- Вам с каким наполнителем?