Видеоприемник посылал мне в спину - прямо в спинной мозг, - нервные импульсы новостей: "...По инициативе молодых астрономов, непосредственно причастных к открытию десятой планеты Солнечной системы, состоялось общее собрание трудового коллектива Новопулковской астрофизической обсерватории. В повестке дня стоял один вопрос: как назвать новую планету?.." Я невольно прислушался. "...Наши скромные герои предложили дать космическому телу имя Дмитриус - в честь известного русского писателя Дмитрия Фудзиямы, много сделавшего для формирования образа будущих космопроходцев, - и товарищи единодушно их поддержали. Планетографический Комитет уже принял заявку к рассмотрению. Положительное решение ожидается завтра..." Я остановился, не сделав и пары шагов.
В голове моей закрутился вихрь. В голове моей взорвался сдвоенный термит. Планета Дмитриус. Как это понимать? Что бы это значило - простое совпадение или...
Надо бы присесть, подумал я.
Электронный блокнот нужен Жилову для работы, с сожалением констатировал Учитель. Великий старец всегда был неравнодушен к письменным принадлежностям, это общеизвестно. Может, он в детстве мечтал о таком (хотя, было ли у Дим Димыча детство?). О таком, и чтобы непременно с запоминающим устройством на триллион страниц! Пусть. Но почему именно сегодня на звездном небе появилась планета Дмитриус? Возможно ли теперь оставить за скобками тот факт, что струсивший Жилов вовсе не электронный блокнот подкинул ничего не подозревающему человеку? Я опустился на ближайший плетеный диван; я ощущал острую необходимость сесть. Ноги плохо слушались.
А новости неожиданно прервались. На экране появился бредущий вдоль стеклянного холма Гончар. Та же рубашка с закатанными рукавами, те же затянутые ремнем брюки. Босоножки со стоптанными задниками... "И все-таки человек - это не только животное, как бы ни уговаривала нас официальная медицина, - увлеченно рассказывал он. - Не правильнее ли будет оставить животным вопрос "как" и подумать над вопросом "почему"?.."
Пасторальная картинка была наложена на гигантскую надпись, переливающуюся всеми оттенками зеленого: "ГИГИЕНА ДУШИ". "...Почему человек легко может изменить мир, в котором живет, а мир - человека? - продолжал Гончар. - Потому что мир каждого отдельно взятого человека - это всего лишь его отношение к миру, а человек для мира - такая же замкнутая система, как и он сам. Не более того. Никаких чудес, друзья. А что же тогда все остальное? И есть ли он - НЕ ЕГО мир..."
Врач и поэт не признавал чудес - поразительное созвучие с моими мыслями. Он улыбался не к месту и смотрел сквозь зрителей, он говорил так, будто ему открылась Истина, а он ей - нет.
- Что передают? - окликнул я менеджера.
- Реклама, - равнодушно дернул тот плечами.
Реклама...
Лучший в городе инструктор продвигает на рынке некую "Гигиену души"? Я в восторге! Неважно, что за этим названием скрывается: новая гимнастика или акционерное общество, взявшее святое место в аренду. Как-то вдруг - все теряет значение. Вопрос "зачем" - это вопрос животного или человека, спрашиваю я доктора Гончара, однако реклама уже закончилась. Я плАчу, вот только слезы текут не наружу, а внутрь... Наверно, я временно становлюсь похож на остальных людей, на молчаливых зрителей новостей. Потерянные, ослабевшие, нездоровые люди...
Планета Дмитриус.
Как все это понимать? И что тут, собственно, понимать?
Яснее ясного. Старец обнаружил камни на письменном столе, взял их в руки - и... Удачливые астрономы ощутили острую потребность связать свою грандиозную добычу с именем грандиозного писателя. Если что-то исполняется, значит, кто-то это пожелал. Могут у мудрецов быть маленькие слабости? И могут, и наверняка есть. Но дело, конечно, не в РФ и не в его слабостях. Да, я пытался подбросить Учителю свои заботы, я трусливо перекладывал ответственность на чужие плечи, какими бы тактическими соображениями при этом не руководствовался, но дело также и не в этом. Дело было именно в ответственности...
Имею ли я право?
Право на что? Идите вы все к черту, рассердился я. Правоверный коммунист Жилов, во-первых, не верит в чудеса, а во-вторых... достаточно первого! Прежде чем встать, я осмотрелся. Это был тот самый диванчик, на котором мы с цветочницей беседовали вчера о проблемах похудания! Живая изгородь, бассейн с кувшинками, метлахская плитка... Круг замкнулся.
И тогда я встал. Твердо ступая, пошел прочь из отеля. На площади было еще спокойнее, чем в холле: ни тебе суеты, ни кордона, ни даже полицейских. Зеваки превратились в обычных людей, которым нет дела до себе подобных. Инцидент был исчерпан, даже друзья-писатели скрылись в неизвестном направлении. Взрывная воронка была засыпана, а рядом громоздилась аккуратно сложенная груда обломков - этакая маленькая пирамида. Я неспешно подошел. Потом, изображая любопытного придурка, шагнул на склон каменной кучи. Темно-серые куски бетона лежали под моими ногами вперемешку с осколками благородного лабрадорита, которые были темнее и вдобавок с радужными блестками. Благородное часто соседствует с дешевкой, когда ни у того, ни у другого нет выбора.
Посылка от РФ была яростно разодрана надвое. Буквы оказались в моих руках. В грязных руках, пожать которые побрезгует даже Стайков; в руках параноика, всерьез считавшего себя писателем. Но ведь я выздоровел, сказал я Стасу, твои деньги вылечили меня! Да схожу я в душ, отмахнулся я от Елизаруса, не волнуйся ты так... Всего секунда прошла или того меньше. Меня ожгло. Не пальцы, не ладони - мозг. Таким бывает ожог последней, седьмой степени. Чтобы выжить, я просто отпустил небесные камни, отдав их земному тяготению, и пропали они, сгинули в общей темно-серой куче.
Подобное прячут в подобном, формулировал я мотивы своих действий. Хочешь спрятать что-то - брось у всех на виду, умело обманывал я себя... На самом же деле совсем другая сила управляла мной в тот момент. Вопрос "зачем"... Зачем, если даже Учитель... если даже Он...
Наверно, это была истерика.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Прежде чем пойти к мистеру Шугарбушу, я навестил свой номер. Ничего особенного мне там не нужно было: ни пистолета, ни бейсбольной биты, ни даже увесистой чугунной сковородки я не провез в двойном дне своего чемодана. А требовалась мне пара мясных консервов. Я разложил пластиковые банки по карманам штанов и отправился на последний этаж.
В каком номере расположился наш рыжий стратег, я знал: бармен не смог скрыть от меня такую мелочь. Боссы любят последний этаж, это престиж. Диспетчеры разнообразных служб наружного наблюдения так же обычно размещаются на последних этажах, это традиция. Я встал перед дверью и сказал в пустоту: "Trick or treat", что означало на языке американских детишек: "Угостите, а то мало не покажется". Эту волшебную фразу произносят в День Всех Святых, когда ходят по домам и попрошайничают, напялив на голову пустую тыкву с прорезями для глаз. Затем я подождал, ничего не предпринимая. Вероятно, внутри возникла секундная суматоха, но дверь все-таки открыли. Ага, испугались! Подвижные молодцы с каменными лицами быстро обследовали меня при помощи ручного томографа, детектора запаха и дозиметра, и пропустили, не обнаружив ничего опасного для здоровья начальства.
- Ну? - сказал Эдгар неприязненно.
Я произнес одними губами, совершенно беззвучно: "Метажмурь". Я многозначительно похлопал себя по торчащим в разные стороны карманам. Карманы оттопыривались, как щеки у хомяка; думаю, выглядело это не вполне прилично, а если смотреть сзади, так просто смешно. Эдгар изменился в лице. Он вдруг заволновался, как песик, услышавший слово "гулять".
- Всем выйти! - скомандовал он.
А когда все вышли, я пальцами показал ему, что теперь неплохо бы покрепче запереть дверь. Он дернул рычажок на мобильном пульте, подошел ко мне, нетерпеливо повторил:
- Ну?
И тогда я вытащил из карманов консервы. На одной банке было написано: "Boeuf a la mode", что приблизительно переводилось, как "Дорожная говядина", на другой значилось уже по-русски: "Язык телячий в брусничном желе". Лицо Эдгара вторично изменилось. Я вложил банки в его напряженные руки (он послушно взял мои гостинцы), после чего ударил.
Первым ударом я сломал ему нос. На непривычного человека это очень сильно действует. Мне ломали нос десятки раз, я давно уже и за травму это не считал, но мистер Шугарбуш подобным опытом не мог похвастаться. Оглушенный, он упал на пустые коробки из-под аппаратуры. Консервы звучно покатились по полу. Музыка! Жаль, так и не успел я попробовать эти деликатесы. Он быстро оправился, завозился среди кучи хлама, затем включил что-то на своем галстуке и простонал: "Ко мне!", тогда следующим движением я вырвал из пульта кабель. Дверь тут же была заблокирована. Хорошая дверь, укрепленная по всем правилам.
- Я не приказывал вас убирать! - всхлипнул он, поднимаясь. Задние лапки у него разъезжались. - Какого черта! Благодаря вам мы нашли предателя, я даже собирался вас в наградной лист вписать...
Я его внимательно слушал. Да-да, полковник Ангуло был сотрудником Службы Контроля, говорил он, держась рукой за лицо (сквозь пальцы сочилась кровь). И одновременно полковник Ангуло был доверенным лицом Эммы, купленным со всеми потрохами. Двойной агент. В каком смысле "был"? В буквальном. Был - когда-то в прошлом. Теперь предателя нет, отсутствует в списке людей. Вот так, без розовых соплей. Но вы, Жилов, вы нам нужны, вы нам оч-чень нужны... Я не вмешивался в его монолог, не до того было: я выдвигал ящики, сбрасывал содержимое стеллажа на пол, вскрывал мусорницу, перетряхивал висящие на вешалке пиджаки и халаты. Обыск в режиме форс-мажор. В номер уже рвались, поймав сигнал бедствия.
Когда Эдгар закончил говорить, я ударил его в печень.
Их грязные игры меня решительно не интересовали, разве что потом посмеяться над всем этим. Но быть дураком - я так и не привык. Я слушал, хоть и знал, что мне отчаянно врут, по крайней мере, насчет всего, что касалось лично меня. Вы следили за мной, господа, подумал я, вы ни на мгновение не выпускали меня из поля своего контроля, и все благодаря тому, что моя одежда была обработана. Кто это сделал? Известно кто - расторопные ребята с литерой "L" во лбу. А следили - вы. Получается, "L" и Эдгар - одно и то же? Или, поднимай выше, "L" и Матка - одно и то же?
Удар в печень - хорошее средство заставить человека задуматься о своей жизни. Совершенно особенное ощущение, по себе знаю: всего пробирает, в каждой клеточке тела отдается, и тоскливо становится, и страшно, дыхание останавливается... Это не с чем сравнить. Я ударил коротко, почти нежно: я вовсе не хотел калечить человека, не наказывал его и даже не мстил. Все просто: долгие годы я мечтал об этой минуте, и вот она настала.
Как же я ждал эту минуту...
Не найдя ничего интересного в помещении, я принялся обыскивать непосредственно босса, тем паче, что он и не помышлял мне препятствовать. Мне нужен был ключ от его личного сейфа.
- Я не приказывал убирать сеньориту Вардас! - прохрипел мистер Шугарбуш, согнувшись пополам.
Кони Вардас... Имя прозвучало. В этом было все дело - в подлом и бессмысленном убийстве. Раздавленные гипсофилы стучали мне в сердце; дух несчастной женщины бродил за мной по пятам, не давал мне успокоения, дух укоризненно молчал, не имея возможности заговорить первым, а сам я боялся что-либо сказать погибшей, да и нечего мне было ей сказать... Не расскажи мне Кони про тайное свидание в оранжерее, никто бы ничего и не узнал. Зато тот, кто контролировал меня, кто просунул свои уши, вооруженные спецтехникой, между мной и цветочницей, - тот как раз все знал. Мало того, он один все и знал. Впрочем, эти умопостроения, конечно, ничего не значат, пока не назван мотив. И мотив есть...
Допрос бармена дал ответ на вопрос, кто передавал ему оптические шары для "командировочного". Мигель Ангуло, офицер из Бюро антиволнового контроля. Почему Ангуло? Да потому что он и только он был с барменом на связи. Именно дон Мигель долгие пять лет являлся резидентом Службы Контроля в этой маленькой акварельной стране. Стоило мне понять это, как мозаика сложилась. Так вот, о мотивах убийства. Возникла опасность, что выплывет далеко не формальная связь между резидентом Службы Контроля и... кем? Кто был с доном Мигелем в оранжерее? Сеньорита Вардас не знала, кто тот, второй, ведь постояльцев в отеле много, а она была всего лишь цветочницей, но при случае могла бы этого человека опознать. Вот в чем загвоздка - она могла опознать.
Зато я теперь знаю, кто он. И по имени, и по должности. Вторым был начальник Управления внутренних расследований мистер Шугарбуш, который, как лицо не зашифрованное, имел право встречаться лишь с арестованными резидентами и лишь в следственных кабинетах...
Что же у нас получается? С одной стороны - несуществующая группа "L". С другой стороны - полковник Ангуло с его головорезами, которым тоже понадобился Покойник. За этими-то кто стоит? Молчите, господа? Что ж, разберемся сами. Кони Вардас слышала, что Жилова должны похитить. Эту тему обсуждали Шугарбуш с Мигелем Ангуло, а похитить пытался Паниагуа. Выводы? Во-первых, южноамериканцы - только ширма, во-вторых, настоящий вожак "Нового Теотиуакана" - это добрый ангел Мигель, и в третьих, его тайный начальник не мог обо всем этом не знать.
Вы любите подстраховаться, подумал я брезгливо. Вы никому и ничему не доверяете. Разрабатывая самую простую комбинацию, вы главным препятствием полагаете - не злую случайность, нет, - а своих же исполнителей. Вот и получили результат, доведенный до высшей точки недоверия (до точки равновесия!), когда одна задача ставится двум террористическим группам, а те мочат друг друга, будто и не родные. Абсурд... И всегда вы хотите, как лучше. Вы у нас вообще люди нравственные, чувствительные, душою болеющие. Однако безнравственные средства, применяемые в качестве исключений, имеют свойство становиться правилом, - прав ты, мой милый Вася... Нет, не интересовало меня все это.
- Зачем мне убирать твою Вардас, если она была нашим осведомителем?! выхаркнул Эдгар, собравшись с мыслями.
Опять ложь. Нокаутированный босс начинает громоздить явные нелепости, пытаясь спастись. Если бы Кони была осведомителем, то у нее не получилось бы, это очевидно. Будь она осведомителем - не смогла бы похудеть. Зато Шугарбуш, окажи он мне сейчас хоть какое-то сопротивление, возможно, высек бы искорку уважения, возможно даже, что я бы остановился, пожалел подлеца. Нет, он словно был согласен с происходящим. Синдром кролика в чистом виде.
Плоский контейнер обнаружился в боковом кармане его пиджака. Воистину, хочешь спрятать что-то - оставь у всех на виду. Я отщелкнул крышку: в мягком ложе покоился оптический шар, бережно укутанный антилучевыми салфетками - и это несмотря на то, что изнутри контейнер был покрыт защитным слоем! Я вытащил квази-хрусталь двумя пальцами и прочитал название: "Задницы - капризные подружки". Русское порно. Спрятавшееся под ромбиком "Масс-турбо".
Вот и решающее доказательство.
- Я знаю, ты сломал нашего психопрограммиста! - произнес Эдгар истерично. - А правду так и не раскопал! Хочешь, введу тебя в курс дела? Мигель Ангуло показал на допросе, что это он, оказывается, помог Покойнику перебраться сюда из Мексики. Он тогда по Центральной Америке работал, там и подружился с Покойником - и потерял его, потерял, кретин. Он вел свою игру, Жилов! Мозги своим фанатикам подвинул, но и сам рехнулся. Ведь он пытался заполучить метажмурь лично для себя, и пределом его мечтаний было вовсе не мое служебное кресло...
Я вбил квазихрустальный шар Эдгару в рот. Какие мечты пожирают несостоявшихся владык мира, меня тем более не интересовало. Насчет "владык мира" - это и про самого мистера Шугарбуша, разумеется. Оба они хотели получить метажмурь, и оба - чужими руками. Но вот кому предназначалось очередное творение фирмы "Масс-турбо", дремавшее до поры в специальном контейнере? Не мне ли? Пока замолчавший на полуслове босс оплакивал свои зубы, я снял с него ботинок, затем отобрал порнокомиксы, положил эту мерзость на пол и с наслаждением расколотил чужим каблуком.