— Здесь нет кострища... Ему даже нечем было согреться, господи! Зачем Альберт сделал это? Зачем он бросил отца и солгал? Я убила его, да?
— Нет, — ответил я. — Он еще жив. Мы должны развести костер и достать бинты. Возьмите себя в руки, Паола.
Я оставил ее и, войдя в заросли, начал рубить ветки. Скоро мне на помощь пришел Дарси, и мы сложили дрова под скалами.
— Он будет жить? — спросил я.
— Черт его знает. — Дарси запалил огонь, поднеся спички к сухой щепе. Еловые ветки задымили и занялись пламенем, костер начал потрескивать.
Паола присела на корточки возле Лароша. Сняв с себя одежду, она укутала жениха. Эта девушка только что едва не убила любимого человека, и я почувствовал, как к горлу моему подкатывает горький комок.
Перетащив Лароша поближе к костру, мы уложили его на кучу лапника и сухого мха. Теперь ему, во всяком случае, не грозила гибель от холода.
— Нам необходимо сегодня же что-то решить, — шепнул мне Дарси чуть погодя.— У нас еды на сутки. Унести Лароша сейчас нет никакой возможности. Если мы останемся здесь с ним, то погибнем все.
— У нас есть радио,— напомнил я.
— Передатчик много дней валялся под открытом небом. Брифу кое-как удалось отправить одну радиограмму, да и то лишь когда аппаратура была в палатке.
Он встал и отправился к Паоле, которая ползала в снегу возле тела отца и что-то искала. Она выпрямилась, и мы увидели в ее руке жестянку.
— Я знала, что найду ее тут,— сказала девушка.
Это была аптечка. Бинты исчезли, морфий был использован, но осталось несколько ватных тампонов и флакон с йодом. Паола перевязала раны Лароша, а мы с Дарси тем временем подтащили передатчик поближе к огню. Я стал крутить ручку генератора, Дарси взялся за контакты, но тока не было.
— Нет, бесполезно,— сказал наконец он. — Все так отсырело, что и сушить нет смысла. Да и отвертки у нас нет, чтобы снять кожух.
— Вода готова?— спросила Паола.
— Закипает,— ответил Дарси, приподняв крышку закопченного чайника.
— Если б только найти старую жестянку, чтобы сделать грелку...
Дарси поднялся на ноги.
— Посмотрим, может, что и завалялось. Он отправился на поиски, а мы с Паолой уложили Лароша в спальный мешок.
— Ян, — обратилась она ко мне.— Я и сама не понимаю, как это случилось... Что же теперь делать? Я останусь здесь,— продолжала она.— Чтобы ни случилось, останусь с ним.
— Даже после того, как он бросил вашего отца на верную погибель?
— Да. Даже после того, как Альберт убил его. Что еще мне остается? Как вы думаете, можно ли выбраться на тропу вдвоем? Если вы и Рэй...
— Мы могли бы попробовать.
— Выйдете завтра с рассветом. При хорошей погоде доберетесь меньше чем за пять суток...— В голосе ее не было уверенности, она думала о трясине и тяжелом каноэ, которое мы будем вынуждены тащить вдвоем.— Только вы помогайте Рэю, он очень устал, хоть и скрывает это. О себе и Альберте я не говорю, для нас все кончено. Но я хочу быть уверена, что вы оба выбрались живыми.
— Я сделаю все, что смогу,— пообещал я.
Вернулся Дарси с ржавой канистрой.
— Это подойдет? — спросил он, устало садясь на камни. Паола кивнула.
— Он похоронил Бэйрда среди скал,— сказал инженер, наклонясь ко мне,— Я видел могилу. Вон там. Он слишком устал, чтобы рыть яму, и запихнул труп в расщелину, забросав камнями.— Дарси колебался, потом разжал кулак и показал мне камешек размером с голубиное яйцо. Тот был серого цвета, но, когда инженер поскреб его ногтем, вдруг заблестел тусклой желтизной.
— Знаешь, что это такое? Канистру я нашел на могиле,— продолжал Дарси, не дав мне ответить.— Она была полна этих шариков. Как жертвенный сосуд... Попробуй, какой тяжелый.
Он бросил шарик мне на ладонь. Я вздрогнул, поежился и, повернув голову, посмотрел в ту сторону, где маячила черная громада скалы. Да, индеец был прав: я почувствовал, что ненавижу это озеро и буду ненавидеть его до конца своих дней.
— Ублюдок заслужил смерть,— тихо шепнул мне Дарси, но Паола услышала эти слова и болезненно вздрогнула.
— Ты лучше меня разбираешься в минералах,— сказал инженер, протягивая ей находку.— Что это по-твоему?
— Золото...— пробормотала Паола голосом, полным тоски и страха.
— Да,— подтвердил Дарси и рассказал ей, как он нашел самородок. Девушка повернулась и устремила взор в дальний конец озера.
— Нет...— содрогнувшись, шепнула она.— Нет, нет!
Она вскочила, бросилась к воде и через минуту принесла еще четыре самородка.
— Значит, это все правда? — шепнула Паола.— Проклятое место!
— Возьми себя в руки, девочка, не плачь.— Дарси тяжело встал.— Твой отец нашел то, что искал всю жизнь, и эта находка не принесла ему ничего хорошего.
— Не в золоте дело.— Она вскочила и, спотыкаясь, побрела к телу отца.
— Что за бес в нее вселился? — растерянно спросил Дарси, глядя ей вслед.
Жуткая мысль вдруг обожгла мое сознание, столь жуткая, что я не осмелился высказать ее вслух.
— Не знаю,— тихо ответил я, пристально следя за Паолой. Она постояла возле отца и вернулась к костру. Глядя на ее лицо, я подумал, что не одного меня грызет червь сомнения.
— Если б только он был в сознании и мог говорить...— тихо сказала она.
— Возможно, так оно и лучше,— ответил Дарси.
— Ты ничего не понимаешь.
— Вот как? Я прекрасно понимаю, что мы сидим на грудах золота. Это объясняет все. Ян был прав, он давно подозревал, что Берт помешался на этой почве.
— Вы все еще верите в это? — спросила меня Паола, и голос ее звучал едва слышно.— Ян, скажите ему правду. Только вы знаете, что здесь произошло.
Я молчал. Дарси схватил меня за руку.
— Оставим ее одну,— сказал он мне на ухо.— Бедняга измучилась, довольно с нее.