— Позволит ли леди узнать, как ее зовут.
А нафига? Неужели мы сейчас просто не разойдемся в разные стороны? Ну не хочу я знакомится с таким опасным демоном. Мне и так неприятностей хватает.
— Для Вас, Сильвана.
О, это был один из моих псевдонимов, и далеко не самый любимый.
— Так вас называли родители? Или быть может ваш возлюбленный?
Почти прижавшись к Дею от страха перед блондином, я ощутила, как напряглись его плечи. Да что за непонятки с именами у них постоянно? Дей тоже так ненавязчиво заостряет внимание на имени.
— Нет, слава богам родители дали мне вполне нормальное имя. А это я использовала как псевдоним в одном клубе, где толпа похотливых мужиков пыталась узнать мое имя, чтобы потом узнать и адрес проживания.
Зря я это сказала. Но просто воспоминание очень уж болезненное. Ненавижу таких уродов, которые считают, что раз девушка исполняет на сцене фривольные танцы, то и поведение у нее облегченное. В корне не верное мнение. Я там выступала только потому, что практика была нужна, а возраст никого не интересовал.
А вот Дея я, кажется, рассмешила.
Через час после неудачной встречи мы добрались до лесной избушки, в которую меня и вел Дей. Это было тайное убежище для его соплеменников. Здесь мы и собирались прожить некоторое время, хоть ни меня ни моего спутника не прельщала перспектива провести несколько дней в компании заносчивого старшего брата, который, кстати, так и не сказал мне ни слова после выяснения имени.
Сидя рядом с камином на медвежьей шкуре, я заворожено смотрела в огонь и время от времени отпивала из бокала глинтвейн. Идиллия. Если бы еще тоска по дому не накатила.
Рядом сел Дей, проигнорировав общество своего брата. Что ж, лучший способ избавиться от хандры — попытаться чему-нибудь научиться или кого-нибудь довести до белого каления. А можно и два в одном.
— Дей, объясни почему для вас так важны имена?
Он тяжко вздохнул, но все же принялся отвечать. Правильно, не стоит со мной в такие моменты спорить. Хуже будет. Причем всем.
— У моего народа очень жесткая иерархия. И она проявляется во всем. В частности, в общении. Например, к членам семьи и к возлюбленным мы можем обращаться по домашнему прозвищу.
— Турви?
Он поперхнулся, а я состроила невинную мордашку.
— Да, но ты не можешь меня так называть. Это оскорбление, наказание за которое одно — смерть. Объясняю дальше. На своем примере, чтоб тебе было понятней. Мои друзья или люди, которым я более-менее доверяю, могут называть меня по одному из имен. Ты, как моя тээнерин, тоже называешь меня по одному из имен. Кнерты, с которыми я мало знаком, называют меня полным именем. Если кнерты обращаются ко мне официально, или это вообще люди, то перед полным именем они обязаны добавить «темо». Если же мне кажется, что тот, кому я должен назвать имя — опасен, то я могу назвать выдуманное имя. Таким образом, когда ты призналась моему братцу в том, что имя не настоящее, ты оставила за собой право на нападение. А как обстоят дела с именами у тебя на родине?
Я хмыкнула. Опять он ненавязчиво пытается вытянуть из меня информацию. Блин, если бы не была настороже, то и не заметила бы.
— Ты случайно не шпион? Можешь не отвечать. Ладно, информацию за информацию. В официальных случаях у нас все так же как и у вас по полному имени. И если статус высок, то и со статусом. И вымышленные имена у нас в ходу. Например, у танцовщиц, артистов, стриптизеров, писателей и прочих. А так же в Интернете не один уважающий себя человек не пользуется настоящим именем. И там считается верхом наглости пытаться узнать правду. Вот такой вот вечный маскарад.
Я замолчала, пытаясь справиться с комком в горле. Как же я соскучилась по дому, по родителям, по этой насыщенной жизни двадцать первого века. Убила бы того, кто виноват в моем перемещении, не будь он ребенком.
— Ты жила в Интернете?
Я рассмеялась. Знал бы Дей, как он близок к истине. Ведь многие мои земляки именно в нем и живут. Да и я проводила там достаточно времени, чтобы бесить этим предков.
— Нет, конечно. Но я там часто бывало. И вообще, Интернет это… как бы так объяснить, чтобы ты понял? Выражаясь вашим языком и опошляя действительность, это информационное субпространство. В нем люди общаются, даже если находят на разных концах обитаемого мира. И с задержкой в секунду послание доходит от человека к человеку. Но мы, кажется, отвлеклись. Имена. Родители дали мне довольно длинное по нашим меркам имя — Ангелина. Поэтому друзья обычно используют короткие варианты «Лина» или «Лин». Особо ушлые даже добрались до просто «Ин». Мне собственно все равно. А вот к возлюбленным у нас обращаются чаще всего, используя какие-либо нежные эпитеты или придумывая прозвища. Например, тот, кого могла бы назвать возлюбленным, Алекс звал меня Вестой, в честь римской богини.
Я легла на шкуру и уставилась в потолок. Продолжать эту милую беседу не хотелось. Во-первых, любые разговоры не на повышенных тонах у меня может привести к привязанности, а это плохо. Во-вторых, вспомнился Алекс. Мой лучший, мой единственный настоящий друг. Он был старше меня на 3 года, но это ничуть не мешало. Он понимал меня. А я боготворила его. Все девчонки в школе завидовали мне. А потом, летом 2005 года, он уехал в Лондон с родителями. Я провожала его в аэропорту, а он улыбнулся и велел дождаться обязательно. Восьмого июля мне сообщили о его гибели во время терактов в Лондоне. В тот раз я рыдала последний раз. Он не любил моих слез. Говорил, что как бы ни было больно, надо улыбаться. Целый год я носила только черное, объявив свой личный траур и училась снова улыбаться. Улыбаться назло всем. А друзей у меня больше не было с тех пор. Я все еще жду Алекса.
— И где сейчас ваш возлюбленный, леди?
На голос надменного принца-блондина, я даже не обернулась. Ну не нравится этот тип мне. Мурашки по коже бегут от одного взгляда. И бежать хочется без оглядки.
— Он так и не стал возлюбленным. Остался лучшим другом. Он погиб, Ваше Высочество. Три года назад.
Допив залпом остатки напитка, я ровным голосом пожелала принцам спокойной ночи и ушла в комнату, временно оставленную мне. Бросившись на кровать, я даже не попыталась заплакать — слезы кончились в тот день. Лишь Инди тихонько мурлыкал, пытаясь меня успокоить. Маленький пушистый проказник показывал мне смешные картинки, подсмотренные во время слежки за принцами.
Турвон Дей Далибор
До того как в моей жизни не появилась человечка с рыжими волосами серыми глазами, я думал, что тяжелей всего общаться с моими родственниками. Как же я ошибся! Невыносимая особа! Сначала она вела себя еще сносно, но когда пошел дождь… На каждое мое замечание она выдавала целую тираду. Да еще такую ехидную, что я из разряда стерв, перенес ее в разряд ведьм. Утешение, что этим я закаляю свой характер, работало не долго. И чего она прицепилась ко мне с этим вопросом? Я точно знаю куда иду! В Убежище я иду! И каждый кнерт знает, как дойти до него, потому что в каждом Убежище стоит маяк. И именно по нему я и иду, но если она еще раз спросит — удавлю. Достала уже, честное слово. Терпение, только терпение. Смирись, сам виноват. Ну вот, опять она с этим вопросом!
— Отстань от меня, женщина. Я уверен.
Еще немного и загрызу ее, плюнув на Клятву. А ведь по большей части вполне адекватный человек — сейчас-то ей чего неймется?
— Да, я женщина. И горжусь этим. Потому что мужчина, это ошибка природы, которую нам приходится терпеть, чтобы родить ребенка. Они абсолютно бесполезны в хозяйстве и на них нельзя положиться.
Вот почему? Почему я могу общаться со всеми нормально, даже с заносчивыми представителями знати кнертов, но не могу спустить на тормозах слова обычной человечки? И что за камень в мой огород? Я бы даже сказал кирпич…
— Ты считаешь, что я бесполезен и на меня нельзя положиться?
Ее нельзя убивать, ее нельзя убивать, ее нельзя убивать…
— Я этого не говорила. Я говорила про мужчин.
Кто сказал, что нельзя? Это жизненно необходимо! Последнее слово для смертницы.
— То есть ты даже не считаешь меня мужчиной?
— Мне плевать, мужчина ты или нет. Даже если ты гермофрадит. Просто я должна добраться до короля до того, как меня убьют. А ты этому активно мешаешь!
А ведь казалась такой адекватной? Опять у нее что-то замкнуло из-за зелий? Или еще и красные дни календаря начинаются? Да и вообще, с чего она взяла, что я ей мешаю? Да я ей жизнь спасаю, со следа погоню сбиваю! И, судя по всему, не за одним мной идет в охота!
— Я не мешаю, я просто хочу, чтобы ты осталась жива! И раз я решил, что для этой благой цели ты должна идти через лес в дождь, значит, ты пойдешь!
Ну вот, перегнул палку. Девчонка испугалась — вон уже с жизнью прощается. И что теперь делать? Извиниться? Честное слово, даже если бы она заплакала, стало бы легче. А она не плачет! Ну, за что мне это? Как с такими себя вести?
— Ну, братец, ты меня удивляешь. Чем эта человечка так ценна для тебя?
Брат? Что он здесь делает? Черт, престолонаследник не может покидать столицы без особого распоряжения Императора. И если все же уезжает, то сопровождает его не менее десятка лучших воинов Империи, Призрачных Клинков. Но он один. А значит, что-то случилось.
Все еще испуганную девчонку, я автоматически задвинул себе за спину. Она даже не пискнула ничего протестующего. Молодец, понимает когда лучше помолчать, а не влезать не в свое дело.
— Тентемо, Целестин Малх Далибор,[9] рад видеть вас в добром здравии. Но позвольте узнать, что вы здесь делаете?
Ну же, скажи, что твоих сопровождающих перебили, когда ты ехал с посольством. Или что они уже в убежище, а ты опять решил пошалить и сбежал из под опеки. Ну же, пусть все обойдется…