— Леди Лина, я заметил, что вы не адекватно реагируете на замечания о вашем лице…
Я тяжело вздохнула. Если бы спросил Дей, я бы не стесняясь послала. Но Целестин такой милый, обходительный. Да еще так, зараза, глазками научился хлопать. И как ему отказать? Ну прям херувимчик. Разительное отличие от того образа, в котором он был во время нашей первой встречи.
— Целестин, может на «ты»?
— Давай. Давно хотел предложить, а то выкаем как на балу.
Я еще раз вздохнула. Целестин за последние дни сильно изменил свое поведение и начал нравиться. Так и влюбиться не долго.
— Эти пятна, которые вас так интересуют, называются веснушками. В детстве они меня бесили, так как служили причиной насмешек, но Алекс, мой друг, сказал, что это мое достояние. Он говорил, что меня любит солнышко, и как свою любимицу одаривает поцелуями — веснушками.
Я подняла голову, ловя прорвавшийся сквозь листву лучик солнца. Легкое тепло скользнуло по моему лицу, заставив улыбнуться. Я обожаю солнце.
— Что значит твое имя, Лина?
Вот ведь настырный какой. Ну, прям мужчина-мечта. Интересно, почему у такого хорошего кнерта есть такой недостаток, как брат Дей, который издевается надо мной на каждой тренировке. И еще говорит, что это для моего блага.
— Ангелина, она же Анжелика, все равно, что Ангел.
— А что значит Ангел?
Я задумалась, пытаясь подобрать слова. Неужели в этом мире нет христианства? Вот подфортило-то.
— Понимаешь, Целестин, в моем мире распространена религия, основанная на постоянной борьбе сил зла и сил добра за человеческую душу…
Да, с религией я не поладила и объясняю как настоящий дилетант.
— И силы добра там представлены как всякими святыми и прочими, так и Ангелами, слугами Бога. Они обычно представляются людьми как нечто светлое, доброе, нежное, справедливое…. С белыми крылышками и нимбом над головой. Все родители считают детей ангелами, пока те не подрастают до пакостнического возраста, то бишь лнт до 12–13…
Я хмыкнула. Родители часто рассказывали о том, сколько головной боли я доставляла. Маленькая обезьянка, научившаяся лазать по деревьям раньше, чем ходить. Ни одна няня не могла за мной уследить. Но зато, перебесившись в детстве, я вполне спокойно провела юность, без особого экстрима.
— Тебе идет это имя. Родители правильно его выбрали. А что значит Сильвана?
— Ну, насколько я помню, это дословно переводится с какого-то языка как «лесная».
Братья переглянулись, потом выразительно осмотрели окрестности и расхохотались Даже Дей. Я так обалдела от этого, что остановилась. Этот хмурый тип, постоянно злящийся на меня — умеет смеяться? Да он даже не улыбнулся ни разу!
— Ты чего, Лина? Обиделась? Так мы…
— Дей, я не обиделась, я просто впервые увидела смеющимся. Тебе идет.
Целестин снова расхохотался, а демон… покраснел! Нет, это не вероятно. Этот демон, которому явно больше сотни лет краснеет как мальчишка. И почему у меня нет под рукой фотоаппарата? Закон подлости — пропал шедевр…
— Нет, Дей, я серьезно…
Цели вообще перестал даже на ногах держаться, рухнув пятой точкой прямо на тропинку. Дей же фыркнул и покраснел еще больше.
— Да ну вас, один ржет как лошадь, второй краснеет как семнадцатилетний мальчишка в период первой влюбленности. И за что мне это? Вот чем я так провинилась?
Тут я вспомнила о том, что вообще-то есть за что. Воровство, убийство четверых гвардейцев, и бог знает что еще. Настроение испортилось и Инди, почувствовав это, вылез из корзинки и жалобно замяукал. Автоматически погладив его, я попыталась успокоиться. Довольное мурчание обласканного зверя в этом сильно помогло.
— Инди, что ты за тварь странная, спишь 95 процентов своего существования, а когда просыпаешься — орешь как евнух.
Парни даже не хихикнули, лишь сочувственно смотрели на меня.
— Лина, когда мы вернем моему брату престол, мы найдет того урода, и он пожалеет, о том, что сделал с тобой. И ты перестанешь бояться чужих прикосновений.
Лицо Дея было вновь серьезно, что заставляло задуматься о мотивах. И к чему он это сказал? Вроде речь совсем о другом шла.
Впрочем, додуматься до чего-то мне не дали — раздался дикий визг. Парни, побросав мне поводья и достав клинки, ломанулись вперед, на зов о помощи. Философски пожав плечами, я поплелась за ними. Открывшаяся картина могла бы считаться мною комичной, если бы не было так завидно. Итак, картина маслом: два братца стоят над лежащей в обмороке девицей в красивом дорожном платье, а рядом хрипит белоснежный конь, пытаясь встать и падая.
— Что случилось?
— Лина, тут у девушки конь ногу сломал, а она сама без сознания. Может, посмотришь?
Я посмотрела на Целестина, как на идиота.
— И на что мне там смотреть? У меня нормальная ориентация.
Шутку оценили — братцы покраснели так, будто их застали в момент непотребства.
— Девушка может быть ранена.
Фыркнув, я подошла поближе. Девушка оказалась очень красивой. Правильные черты лица, красивая фигура, белоснежная кожа, ярко алые губы и прекрасные рыжие волосы, больше похожие на шелк. К таким волосам обычно так и тянет прикоснуться. Вообщем, я позеленела от зависти, хотя, надеюсь, никто этого не заметил.
— Она не ранена. Просто притворяется, чтобы кто-то из вас ее на руках потаскал и проявил себя рыцарем без страха и упрека.
Глаза у девицы возмущенно распахнулись. Красивые кстати, синие как сапфиры, огромные глаза. Если бы они еще не наполнились сразу слезами.
— Только не реви. Вот чего ты плакать собралась?
Ненавижу утешать кого-то. Все слова сразу из башки вылетают.
— Вы ведете себя невоспитанно, леди… леди… Леди! Как вы только могли подумать, что я притворяюсь! Я сильно ударилась и…
И какое мне до этого дело?
— И лежишь на муравейнике, обитатели которого наверно уже заползли под платье и…
Договорить я не смогла — подорвавшаяся девица сшибла меня с ног и пронзительно завизжала, пытаясь стряхнуть насекомых. Вообще-то я пошутила, но такой реакции не ожидалось. Кони захрипели, но, слава богам, не сбежали.
— Лина, какой муравейник посреди дороги. Это же тракт — тут насекомые не выживают.
Оглядевшись, я поняла, что мы, наконец, добрались до тракта, а значит, продолжим путь верхом.
— Какая разница, Целестин, мы на тракте уже. А значит, можем ехать дальше — девица-то абсолютно здорова и невредима.