Похлопав меня по плечу, он отошел к окну. Да что за глупость! Я не могу любить человека! Даже Лину. Она мне просто нравится. Она притягивает меня. Я хочу ее. Это просто гормоны, это не любовь.
Последнюю мысль произнес в слух, заставив Целестина обернуться.
— Гормоны говоришь? Гормоны заставляют тебя беситься от страха за жизнь девчонки, когда ты чувствуешь опасность рядом с ней? Они заставляют сдерживать дурные привычки и ненависть к людям в ее присутствии? Они заставляют тебя сдерживать, когда от ярости ты готов придушить Лину голыми руками? Они тебе постоянно заставляют переживать из-за того, что ты обидел или причинил ей боль.? Чтож, пусть это будут гормоны. Но возможно, что когда ты, наконец, поймешь себя — будет слишком поздно. Лина уже вернется домой, выйдет замуж и нарожает детей. И в ее жизни не будет места для тебя. А ты будешь всю нашу бесконечно длинную жизнь мучиться от осознания того, какой ты кретин на самом деле, потому что когда-то обозвал любовь, дар Богов, игрой гормонов.
Да, не плохо он загнул. А главное, в самую точку. Я действительно взбесился от страха за Лину тогда, когда на нее напали люди графа. Полностью потерял над собой контроль. И в ее присутствии, я стараюсь сдерживаться — не убивать просто потому, что у меня не очень хорошее настроение, не высказывать своего презрения. Даже не матерюсь. Ну, по крайней мере, громко. И каждый раз, когда я обижаю ее или причиняю боль, места себе не нахожу. Она смотрит на меня своими большущими серыми глазами с укором и осуждением, а слова извинений сами вылетают. Умеет же она заставить меня чувствовать себя виноватым. А еще я постоянно пытаюсь вызвать у нее улыбку. Любыми способами. Даже шоколад заказал, а это не дешевое удовольствие.
— Ладно. Лучше скажи, что сбираешься делать?
Целестин уже перестал иронично улыбаться. Мой прежний брат, сосредоточенный на своей цели, вернулся.
— Как что, извиняться, конечно. Не волнуйся, я смогу убедить ее, что из-за моего идиотизма не стоит обрекать целый народ Империи на тиранию. За одно попытаюсь уговорить на Обряд Искупления.
Кивнув брату, я отправился в ванну, приводить себя в порядок. И только когда все мышцы расслабились в теплой воде ванны, я позволил себе вернуться к размышлению о своем отношении к девчонке. Неужели, я действительно ее люблю?
Любящая женщина все простит. Но ничего не забудет…
Ангелина
Прошла уже неделя после моего дня рождения. Родители Француазы уже вернулись, а я получила документы иномирянки. Приняли нас более чем благосклонно, потому что Аза не постеснялась добавить красок в свой рассказ о нашей встрече. Весь дворец после этого пропах успокоительными отварами, а на меня и принцев смотрели как на аватары богов. А графа вызвали ко двору вместе со всей семьей и приближенными. Ничего хорошего его не ожидала, но думать на этот счет я не желала.
А еще мне удалось войти в общину иномирян. Я узнала много для себя полезного. Например, то, что я могу вернуться домой в любой момент. Это плюс. А вот для возвращения обратно в этот мир, нужно иметь крепкую привязку. Это минус. Причем очень большой. Хотя как я поняла Клятва как раз и может играть роль этого своеобразного якоря. Да-да, я продумала и этот вариант. А вдруг мне вожжа попадет под хвост, и захочется вернуться? А Клятва…. Я очень хочу ее снять.
Кстати, на этот раз Дей не устраивал из извинений балаган. Он вообще в первый день старался не попадаться мне на глаза. Наоборот, совершил почти романтичный жест: прислал мальчика с шоколадными конфетами. Сам явился лишь когда их осталось всего две. Что поделать, конфеты я поедаю очень быстро. Это моя страсть. Больше конфет я, пожалуй, люблю только танцевать.
Минут десять демон топтался, потом все же выдавил из себя «Извини» и начал прочувствованную оправдательную речь, мол он никогда не позволили бы себе меня обидеть, если бы не расслабился слишком, если бы не перебрал, если бы… На этом месте он запнулся, пробормотал что-то на своем языке и окончательно сбился. Ну, прям нашаливший школьник на ковре у директора. Получив индульгенцию, он обреченно вздохнул и поведал о том, что если я не проведу Обряд Искупления, то мир лишится такого шедевра, как Дей Неотразимый. Ему пришлось объяснить мне три раза все причины и предпосылки возникновения подобного идиотизма (это я о Магическом Законе). Плюнув на тонкости, я дала свое согласие на это безобразие. Впрочем, ничего не потеряла от своего решения. Обряд прошел скромно, можно сказать почти по-семейному. Меня обрядили в белое платье со странной красной вышивкой, Дей встал передо мной на колени, долго трепался на своем языке, после чего я сказала два слова, записанных на бумажке (запоминать я их категорически отказалась) и вообщем-то все. Это если не считать того, что Дей после моих двух слов вдруг как-то странно задергался, взвыл дурным голосом и начал плеваться кровью. Когда мы с Целестином (а присутствовал при этом только он) успокоили демона, он лишь криво улыбнулся, сплюнул и заявил, что все равно та ночь этого стоило. Убила бы! Все делает, чтобы выбить меня из равновесия! Маньяк. У меня, конечно, терпение ангельское, но не бесконечное. Когда-нибудь не сдержусь, врежу этому нахалу промеж рогов (у него в истинном обличии есть пара довольно заметных красных рожек), а он за это убьет меня и благодаря Клятве получит ну просто непередаваемые ощущения.
Кстати, уговор я почти выполнила — достала для Дея, Целестина и их людей оружие и провела несколько тренировок, объяснив, куда вставляются патроны и как нужно целиться. Дальше они совершенствовали свое мастерство самостоятельно. Довольно успешно, стоит заметить.
Но и на общение со мной и принцессой у них осталось времени. Мы как раз выбрались вчетвером погулять по городу, так как появилось аж несколько причин. Первая: Француаза опять поссорилась с родителями, заявив, что кроме Целестина никто ее мужем не будет, и она подождет, пока ее возлюбленный демон вернет себе престол, а потом станет достойной Императрицей. Оказалось, эта парочка уже давно сговорилась. Я их горячо поддержала, а Дей лишь задумчиво покачал головой. Втора причина — хорошая погода. Третья: ярмарка. Ну и четвертая, самая грустная, — ребята должны были уезжать на следующий день. Я очень хотела поехать с ними, но мне заявили, что война — не женское дело и по здравому размышлению я согласилась. Ну, какой из меня воин? Только под ногами буду путаться. Поэтому мы с Француазой подождем вестей т них во дворце ее папочки, а я заодно поучаствую в суде против графа.
— Эй, Ин, ты о чем задумалась?
Вынырнув из своих путанных мыслей, я увидела, что мы стоит посреди какой-то ювелирной лавки. Причем довольно большой.
— Прости, Аза, я отвлеклась. Что ты хотела?
— Я тебя в сотый раз спрашиваю, как тебе нравится это обручальное кольцо? Должен же у меня быть знак, что я помолвлена с Целестином.
Она сунула мне под нос свою руку (очень ухоженную и красивую, с длиннющими наманикюренными ногтями) с кольцом, от которого у меня «в зобу дыхание сперло». Камень был просто гигантский.
— Знаешь… как бы тебе сказать… оно выглядит очень дорогим, но слишком вульгарным. Почему бы не взять что-нибудь менее… Что-нибудь менее?
Принцесса фыркнула, но все же стянула этот ужас с пальца и вернула продавцу. Целестин и Дей мне одновременно улыбнулись, я же, заявив, что подожду на улице, выскользнула за дверь и перевела дух. Ну не люблю я эти магазины. Наверно я единственная женщина в мире, которая не так уж сильно любит ходить по магазинам.
— Веста?
Знакомый с детства голос заставил меня вздрогнуть и резко повернуться. Так звал меня лишь один человек, но он умер. Или нет? Вон же он, с длинными светлыми волосами, яркими синими глазами, ехидным прищуром и пижонской манерой одеваться.
— Алекс?
Я и сама не заметила, как оказалась у него в объятьях. Из глаз сами собой брызнули слезы, но все они сразу впитывались в его шелковую белую рубашку. Мою макушку он покрывал поцелуями, теребил волосы и твердил что-то успокаивающее. А я все старалась покрепче к нему прижаться. Казалось, что если я выпущу его из своих объятий, то он исчезнет. А я больше не хочу терять тех, кто мне дорог. Не хочу снова его терять!
— Милая Веста, веснушка ты моя, я думал никогда тебя не увижу.
Александр зарылся ко мне в волосы рукой и носом, жарко дыша в макушку.
— Алекс, я думала, что ты… мне сказали… теракт…
Он аккуратно приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал кончик носа, мягко улыбнувшись и вытерев слезы.
— Я чуть там не погиб, но вовремя вернулся в этот мир. В свой родной. И больше я не мог посещать твой, хоть мне и очень сильно хотелось вновь увидеть тебя. Может, пойдем посидим где-нибудь?
Я уже была почти готова согласиться, когда спиной почувствовала холод чьей-то ярости.
— Лина, что здесь происходит?
Ну вот, что это нашло на Дея? Какая собака его вдруг укусила?
Обернувшись, я увидела кнерта в таком виде, будто еще чуть-чуть и он примет истинный облик. Глаза уже утратили белки. Из под верхней губы показались длинные белоснежные клыки. Алекс отреагировал мгновенно, задвинув меня за спину и достав… кинжал. Идиотизм, против кнерта с кинжалом на перевес. Все равно, что с пилкой для ногтей против взбешенного тигра.
— Не волнуйся, Веста, этот нахальный кнерт не причинит тебе вреда.
Дей зарычал. Ой, как все плохо!
— Конечно, не причинит. Этот кнерт — мой друг. Он спас мне жизнь.
Обхватив для надежности Алекса за торс, я бросила почти умоляющий взгляд на беснующегося демона.
— Дей, успокойся, пожалуйста. Алекс мой друг! Старый друг! Помнишь, я тебе рассказывала. Алекс, убери оружие. Я не позволю, чтобы мои друзья подрались.
— Лина, подойди ко мне.
Тяжело вздохнув, я отпустила Алекса и подошла к кнерту. Уж слишком повелительно прозвучала фраза. Нет, я конечно ангел во плоти, но отомстить за такой приказной тон в моем отношении — святое дело.
Стоило мне приблизиться, как Дей одним плавным движением прижал мою тушку к себе. Да еще и так, что чуть ребра не затрещали. Но стоило мне сдавленно пискнуть, как хватка немного ослабла. А я услышала бешенное биение сердца Дея. Почему он так разволновался? Ведь мне ничего не грозило.
— Она моя, маскар. Чтобы она не говорила, и чтобы ты не считал — Лина моя.
Чего? А меня никто спросить не хочет? С каких это пор я чья-то? Я своя собственная! Всегда своя! Никто и никогда не будет моим хозяином! А я больше не буду ничьей вещью.
— Убери от нее руки кнерт. Девушке неприятно, не так ли, Веста?
Ой, ну не задавайте мне провокационных вопросов в такие моменты! Меня бесит проявившееся собственническое настроение Дея, но слышать стук его сердца, чувствовать его терпкий запах и ощущать легкое поглаживание… Поглаживание?
— Алекс, Дей, не ссорьтесь, вы уже оба заслужили от меня по морде, но я сегодня пацифист, так что перестаньте вести себя как маленькие дети, готовые подраться в песочнице из-за лопатки. И вообще, что значит «маскар»?