— Существует ли такой яд, который может убить почти мгновенно кнерта. Точнее Адель. И который не надо добавлять в еду.
Его глаза полыхнули огнем, и я с трудом преодолела желание спрятаться под столом. Мамочка, нафига мне все это надо? Драпать отсюда пара. Дома так тихо, спокойно. Семья, товарищи, универ. И люди! Только люди! Боже, только сейчас осознала, насколько это здорово. Я конечно не расист, но…
— Такой яд существует. Почти мгновенное действие — достаточно маленькой царапины. Для людей почти безопасен. Они его используют как наркотик, притупляющий боль. Ты собираешься самостоятельно убить ее? Не уверен, что получится — мы хорошо чуем эту отраву. У нее весьма специфический запах.
Я склонила голову и слегка улыбнулась.
— да Ааргел. Я человек, а значит существо слабое и беспомощное. Меня она подпустит ближе всего. Добудь этот яд. И лучше у иномирян. Он понадобится мне в полимерной герметичной капсуле, которую легко спрятать под языком. Павел, ведь вы меня понимаете?
Человек с пронзительными карими глазами, тяжелым подбородком и бровями «А-ля Брежнев» довольно кивнул мне.
— Леди, чего вы желаете от своей общины? Ну кроме этого наркотика, разумеется.
— Оружие, бронежилеты, все, что вы можете предложить. Лично мне необходим бронежилет скрытого ношения и небольшой пистолет, который можно спрятать в декольте. Там, надеюсь, охрана проверять не будет? А остальное узнавать надо у Александра и Ааргела.
Мы обсуждали и уточняли план еще некоторое время. Аза и Алекс протестовали против моего активного участия в убийстве, но другого выхода предложить не смогли. В итоге расползлись мы только под утро.
Я устало плелась в свою комнату, когда меня нагнал Алекс.
— Веста, и все же я не согласен. Хотя ты меня все равно не послушаешь. И все же я прошу тебя, береги себя, ладно?
— Конечно, я себя буду беречь. Я себя люблю и пользуюсь взаимностью. Так что не переживай. Ты хотел еще что-то?
Он хитро улыбнулся и быстро поцеловал меня.
— Женушка, можно я у тебя переночую? У нас ведь медовый месяц.
От удара в пах он увернулся. Получил по голени. И все равно сумел удрать. Мой крик «Стой урод, хуже будет» еще долго пугал уже поднявшихся слуг.
Вообщем до комнаты я добралась никакая. Не раздеваясь рухнула на кровать и с наслаждением закрыла глаза. Сон не шел, хотелось плакать, но я сдержалась. Я привыкла сдерживать слезы.
— Держись Дей. Мы скоро придем. Не смей умирать, ты мне еще за браслет не ответил.
Измученное сознание проиграло, и я вновь погрузилась в кошмары. Уже такие привычные.
Турвон Дей Далибор
Странно, но именно в этой темнице я полюбил ночь. Лежа на нарах, не имея возможности пошевелиться лишний раз. Я смотрел в темноту и вспоминал. Вспоминал свою жизнь. Детство, которое у меня рано отобрали. Практически полное отсутствие друзей. Ненавистные братья и сестры, из которых нормальны только двое. Только с ними и можно общаться. Остальные невыносимы. Со слугами разговаривать запрещено — они не нашего круга. Аристократам доверять нельзя — они желают нашей смерти. Все это вдалбливали учителя. Родители, холодные и надменные, предпочитали не вмешиваться в наше воспитание. Темо должен быть самостоятельным.
А потом наступила безбашенная юность. Период, когда я плевать хотел на все запреты. Но даже тогда у меня не появилось настоящих друзей. Наверно я искал не там. Все дети аристократов лишь видели во мне источник исполнения своих прихотей. Ведь их родители поощряли дружбу с отпрысками Императора. Многих даже заставляли. Для всех для них я был лишь средством. Особенно для моих многочисленных любовниц. Ни одна из них не отдавались мне просто так. Все что-то хотели взамен. Даже та магичка, которую я неожиданно для всех полюбил. Странно, что я все же выжил тогда. И слава Богам, додумался не делать ей ребенка. А то проблем бы было не обобраться.
И после той магички я стал осторожней. Я тщательно держал дистанцию, проверяя всех женщин, которых собирался затащить в кровать. И больше не позволял себе открытое проявление эмоций. С их помощью слишком легко манипулировать. Тогда я занял пост главы внешней разведки. Это оказалось достаточно легко и сильно увлекло меня. Я наслаждался своей работой первое время. А потом стала наваливаться скука. Я слишком хорошо изучил психологию кнертов, людей, маскаров и прочих рас. Я мог предугадать поведение почти любого индивида. За редким исключением. И вот я встретил это исключение! Лина… Ангелина… Лесной ангел… Дайэрена… Вряд ли я когда-нибудь смогу так ее назвать. Адель нас так просто не выпустит. Даже не хочу олб этой самке думать.
А вот о Лине думать очень приятно. О да, это девчонка часто выводила меня из себя. Особенно своей страстью к голубоглазым блондинам. И своим наплевательским отношением ко мне. За долгие годы я привык, что могу влюбить в себя абсолютно любую. И усилий особых прикладывать не надо. А она смотрела на меня, как на бесполое существо. Сначала это задевало гордость и заставляло беситься. Я пытался влюбить ее в себя из чувства вредности. А потом, как-то незаметно для меня эта девчонка стала слишком много значить в моей жизни. Я помню свой гнев и ужас в тот день, когда ее поймал Трэнк. Я потерял контроль и трансформировался. Я впервые боялся по-настоящему. И не за себя. И потом, она не испугалась моего облика. Она мне улыбнулась, не смотря на свою боль, а я не почувствовал страха и фальши. Это было очень приятно.
А потом появился Алекс, ее старый друг, которого она любила. И я почувствовал ревность. И теперь, сидя в этой сырой камере, я чувствовал, как что-то ноет в груди, когда я представлял Лину замужем за Алексом. Может, если случится чудо и мы выберемся, взять ее в жены? С ней жизнь не будет скучной. С ней я действительно буду жить, а не существовать.
Неожиданно я почувствовал тепло, будто кто-то меня обнял.
— Держись Дей. Мы скоро придем. Не смей умирать, ты мне еще за браслет не ответил.
Плохи мои дела, если Адель не прикончит, то это с радостью доделает Лина. Блин, хорошо, что она сейчас далеко. Думается, что моей дражайшей сестренке ой как далеко до Лины по умению причинять боль. Хотя стоп, о чем я думаю? Я должен убедить эту человечку держаться подальше. Она же может погибнуть!
Я почти настроился на нее, когда дверь в камеру распахнулась. Нас почтила своим присутствием Адель. Правльно Лина говорит: вспомни д***мо, вот и оно. Прямо в точку.
— Сестренка, с чего ты вдруг пришла так рано утром? Бессонница?
Злобно стрельнув на меня глазками, она подала знак своим сопровождающим и они затащили в камеру… Инди. Истерзанный, в армановом ошейнике, блокирующем ментальную магию (а значит мешающем подать сигнал хозяйке), он мало походил на тот веселый комок шерсти, к которому я так привык.
— Смотри, братец, кого я нашла. Случайно не твоей любовницы зверек? Интересно, ей очень будет больно, если он вдруг умрет?
— Не делай этого…
Но что я мог сделать? Короткий взмах кинжала и меня затопила боль человечки. Я смог справиться с ней не сразу. Но, настроившись на ее волну, я мысленно поглаживал и успокаивал, уговаривая потерпеть немного. Ведь все скоро будет хорошо. И жаль, что я не мог обнять ее по-настоящему.
Ангелина
Топот моих каблучков разносился по гулкому коридору. Традиционный наряд принцессы маскаров, состоявший из платья навевающего воспоминания о королеве Амидале из Звездных Войн и платке, накинутом на распущенные волосы и удерживаемом руками, скрывал наличие бронежилета. Лицо мне выбелили какой-то пудрой, губы сделали ярко красными и увлажнили, глаза подвели черным. Ну, чисто упырь, только что насильно оторванный от жертвы. Кстати, выражение лица соответствует — презрительно-недовольное. На самом деле меня просто достал ошейник, но ведь не объяснять это всем. Кстати, наряд позволил спрятать два пистолета — один в широком рукаве прицепили ремешком, а второй на груди. Ну еще не знаю зачем, но я сунула стеклянную фляжку с ритуальным вином за пояс. Его обычно с собой носят как раз принцессы-маскары. Я не собиралась, но на всякий пожарный. Им кроме этого у меня было десять остро заточенных кинжалов длинной сантиметров по десять каждый. Да еще и с каким-то диким узором. Хорош маникюрчик. А еще у меня было секретное оружие — капсула с морфием (да-да, тот самый яд для кнертов). Спрятав ее за щекой, я собиралась мстить твари, доставившей мне кучу неприятностей. Смерть Инди я перенесла весьма болезненно. Это было похоже на то, что у меня выдирали кусок плоти. С мысом и кровь, очень медленно. Я билась в истерике и не могла остановиться. Боль захлестывала. И если бы не незримое присутствие Дея, я бы скорей всего сошла с ума. Потому что с гибелью Инди, что-то во мне сломалось. Я больше не хотела ничего. Аза заставила меня жить снова. Она сказала, что я не имею права дарить демонам надежду на спасение и потом прятаться в кусты. Дня через три я ожила немного. И сейчас вновь была готова драться до последнего. Правда, это скорей напоминало мрачное отчаяние.
Мы подошли к вычурной золотой двери, украшенной крупными самоцветами. Лакей распахнул ее, пропуская в тронный зал меня под ручку с Алексом и десяток наших телохранителей. Впрочем, маскары остались у двери. Мы же с моим муженьком направились к трону, на котором восседала чертовски красивая женщина. И если бы рядом на цепи не сидели избитые Целестин и Дея, то я бы сильно отвлеклась. Впрочем, эмоциям я не позволила проявиться ни во взгляде, ни на лице. Хотя они были. Да еще какие! С какой стати эта тварь вытащила парней из своих казематов? Неужели что-то подозревает?
— Милый Александр, любовь моя, ты привел мне еще одну игрушку? Я так рада прибавлению. Видишь, у меня уже есть две. Но с новенькой будет интересно поиграть.
Я почувствовала, как холодею. Поведение Адель ясно говорило о том, что они с Алексом — любовники. Значит, он предал нас? Он все рассказал, и теперь всех заговорщиков ждут муки? Не могу поверить, мой друг так меня предал! Ну так просто я не сдамся — буду драться до последнего. Лучше смерть, чем еще раз…
— Несравненная Адель, позволь представить тебе мою супругу, принцессу Ангелину де Тренсен.
Игра продолжается? Я осторожно присела в реверансе перед Адель. Ноги тряслись, руками я судорожно вцепилась в подол своего платья, ожерелье сдавило шею.
— Жена? Фу, Алекс, не мог найти по симпатичней?. Ну чтож, подойди жена…
Она сказала это таким издевательским тоном, что захотелось немедленно придушить эту корову. Но я сдержалась. Такой шанс она сама просит подойти. Но как мне воспользоваться ядом? Не кусаться же?
Я приблизилась, и Адель бесцеремонно схватила меня за подбородок, разглядывая.
— Фу, дурнушка. Таких некрасивых девушек надо держать за четырьмя стенами, а не пугать остальных. Слушай, дурнушка, ты ведь бывшая любовница Дея? не хочешь сказать ему что-нибудь? Пока он еще жив.
Она рассмеялась и толкнула меня к скованному и стоящему на коленях кнерту. В его глазах промелькнула такая боль, что не захотелось погладить его по голове и сказать, что все скоро кончится. Но я не имела на это право. Морок скрывал мою ауру, а значит оставалось только сдерживать себя.
— Дей. Ты предал меня! Я никогда тебя не прощу!
Только в глаза ему нельзя щас смотреть, а то расплачусь. Сжав зубы (а заодно и раздавив капсулу), я отвесила своему кнерту пощечину. Левой рукой. Неудобно, но правую надо оставить для стрельбы. Остро заточенные ногти оставили четыре кровавые полосы. Голова Дея мотнулась, я же медленно слизнула капельки крови со своего маникюра. Надеюсь, никто не заметил, как старательно, я их обслюнявила.
— А ты мне нравишься, малышка.
Она обошла меня и схватила Дея за подбородок, чтобы полюбоваться на следы, оставленные мною. Вот только зря при этом повернулась спиной. Не задумываясь о последствиях, я схватила ее за горло и сжала, чувствуя, что еще чуть-чуть и ее тонкая кожа порвется под моим «природным оружием».