— Возьми ее, Лина.
Я не шевельнулась, глядя на протянутую руку кнерта с зажатой в кулаке косой.
— Возьмите, Леди.
Нехотя я потянула обрезанный волосы за кончик. Дей охотно разжал кулак, и скоро вся коса оказалась у меня. Аарон тут же убрал клинок, а мой муж опустился на колени и склонил голову.
— Приказывай моя Госпожа. Моя жизнь отныне в твоих руках.
Я непонимающе посмотрела на своего телохранителя.
— Кнерты очень берегут свои волосы и никогда не стригутся, Леди. Отрезанные волосы — символ рабства. Тот, кому кнерт отдал свои отрезанные волосы, становится Господином. Любой его приказ подлежит немедленному исполнению. Теперь Вы — Госпожа вашего раба. Если Вы прикажете ему умереть — он умрет. Прикажите убить — убьет. И только Вам он не сможет причинить какой-либо вред, даже если Вы сами того пожелаете. Он будет защищать Вас всеми своими силами, так как теперь Ваша жизнь — превыше. Можете больше не опасаться тентемо Турвона Дей Далибора. Он полностью в Вашей власти.
— Охренеть…
И что мне теперь делать?
Турвон Дей Далибор
Проснувшись, я еще целых десять секунд наслаждался жизнью. Все тело так и пело от переполняющей его энергии. Как будто я очень хорошо отдохнул и телом и душой. Не хватало лишь одной мелочи — жены. Не открывая глаз, я прощупал кровать руками и не обнаружил ее. Пришлось просыпаться и садиться, чтобы понять. И только когда я увидел разодранную подушку, с вывалившимися перьями, следы крови на смявшейся простыне и выдранный клок рыжих волос, я вспомнил. И от этого захотелось немедленно исчезнуть, умереть, чтобы только знать, что ничего этого не было.
— Лина?
Я оглядел всю комнату, пытаясь найти ее. То, что выйти она не могла — это точно. Дверь в комнату я запер, а ключ так и не тронут. Значит, она либо ушла через балкон, либо в ванне.
Сначала я вышел на балкон. Четыре этажа — никакой возможности спуститься. Значит, осталась только ванна. Подергав ручку, я понял, что дверь туда заперта.
— Лина, ты там? Открой, нам надо поговорить.
Ответа мне не было. Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что абсолютно не слышу чувств своей жены! Как будто кто-то обрубил все связи между нами. Да кто же ее научил ставить такие блоки? Или она разорвала связь? Теоретически это возможно…
Это напугало, так как боль от разрыва я должен был ощутить — это все равно, что оторвать кусок души, а я не почувствовал. А что если она мертва? Я ведь знал, как она относится к насилию! Я знал, что она бы покончила с собой из-за того, что я сделал! С отчаянием я забарабанил в дверь в дверь, зовя ее по имени, прося хотя бы откликнуться и моля Богов, чтобы она только была жива. Я попытался вышибить дверь, но не получилось. И ни звука в ответ.
На шум прибежали Аарон и другие телохранители, выбив двери в покои.
— Тентемо…
— Лина там. Дано уже. Она не отвечает…
Я барабанил дверь, холодея от ужаса. Воображение подкидывало картины одну страшней другой.
— Кто там?
Жива! Она жива! Боги… Но почему такой слабый голос?
— Лина? Ты жива? С тобой все в порядке? Открой дверь…
Я старался сдержать вздох облегчения и скрыть волнения. Она жива, сейчас выйдет, и все будет хорошо, все будет как раньше.
— Нет. Убирайся… Убирайся отсюда, чудовище! Я ненавижу тебя! Убирайся!
Сколько ненависти в ее голосе… И она права — я чудовище. Но как же больно слышать такое от нее!
— Лина…
— Уходи! Если ты посмеешь ко мне приблизиться — я убью себя. И тебя заодно. Я ненавижу тебя! Убирайся!
Убьет себя, если посмею приблизиться… я потерял ее. Потерял навсегда. И никого кроме себя не могу обвинить в этом. Если бы у меня был хоть один шанс оправдаться, получить ее прошение!
— Лина, нам надо поговорить. Выслушай меня…
— О, я тебя ночью уже выслушала. Проваливай.
Раздался грохот и еле слышный стон. Чуть не задохнувшись от страха, вообразив самое худшее, я попытался выбить дверь и докричаться до Лины.
— Лина, ты в порядке? Лина… выйди оттуда, пожалуйста. Я не притронусь к тебе. Я даже не подойду, обещаю. Выходи оттуда, дай мне убедиться, что с тобой все в порядке.
Прошу, поверь, я больше никогда не посмею ударить тебя или заставить. Пусть лучше умру, чем еще раз обижу тебя.
— Все твои обещания лживы. Я не верю ни одному твоему слову. Уверена, ты сейчас думаешь, то, как только я выйду, ты научишь меня покорности. И сделаешь это так, что ночь покажется мне цветочками.
Неужели это все?
Я сидел в кресле и не мог оторвать взгляда от хрупкой фигурки жены, укутанной в одеяло. Маленькая, беззащитная… Почему я с ней так поступил? Что на меня нашло? Я ведь обещал ей, а сам… Если бы можно было все вернуть!
Погрузившись в свои мысли, я не сразу осознал, что она очнулась. Моя прекрасная… Веснушка…Она никогда не позволит мне так себя назвать.
— Лина…
Это я поселил ужас в ее глазах. И мне он теперь причиняет эту боль.
— Не подходи ко мне!
— Тентемо, прошу вас, вернитесь в кресло или покиньте комнату. Леди Ангелине нельзя волноваться.
Аарон вырос между нами, угрожая мне клинком. В его глазах я видел сочувствие, но долг есть долг. Я упал в кресло, не сводя взгляда с жены. Как я мог поддаться ревности настолько, что причинил ей эту боль? Как я мог?!
— Ты меня никогда не простишь? Конечно, я ведь обещал, что никто и никогда тебе не причинит боли, а сам… Что теперь с нами будет, Лина?
Не верит. Она мне не верит. И она права. Я действительно чудовище.
— Ничего с нами не будет. Нет никаких нас. Я требую развода.
Развод? Нет. Ни за что. Пусть уезжает если хочет, пусть делает что хочет, хоть работает в самом низкопробном борделе, но остается моей женой. Это ведь надежда, на то, что когда-нибудь она вернется.
— Нет. Я не дам тебе развода. Я не могу тебя отпустить. Я без тебя умру. Я дам тебе время. Много времени. Съездишь к родителям или в графство. Будешь делать что захочешь. Я не буду мешать.