- Так. Ну что ж, пленный. У меня просьба. Мне сейчас трудно передвигаться без посторонней помощи...
Гаят моргнул.
- Я... что с вами? Вы ранены?
- Лечение всегда отнимает много сил, - пояснила я. - Не хочется путаться под ногами у десанта. Затопчут, чего доброго.
Он окинул меня оценивающим взглядом.
- Может, вас понести?
- Всю жизнь мечтала, - пробормотала я. - Знаете, я тяжелая, хоть и компактно выгляжу. Да и представьте себе снимок во всех завтрашних новостях: гаят буквально носит на руках Пса, взявшего его в плен!
Угол его рта дернулся.
- Тогда - вашу руку, мастер-инструктор...
Мы ковыляли вдоль стеночки. В деловитой суматохе базы мало кто обращал на нас внимание, хотя посмотреть было на что - слепой ведет хромого... Так что гаят мог в любой момент бросить меня и нырнуть в любую дверь или проход. Странно, что это не пришло ему в голову. Что-то я сдаю, думала я, Мастер мне голову оторвет и будет прав - случись еще какая заварушка, на кого бы я бросила Щенят...
Они явно считывали мысли. Первым вылетел пыхтящий Зак, заплясал вокруг, нетерпеливо поскуливая и толкая меня носом. Знаю-знаю, волновались...
- Мэгги, - сказал Мастер. - Мэг, ты в порядке?
- Я не ранена. Это не моя кровь. Мастер, я виновата.
- Иди сюда, - он вырвал меня из рук гаята, кивнул Заку - проводи - и понес к вездеходу.
***
- Как голова?
Я с отвращением ткнула пальцем в кучу деликатесов на прикроватной тумбочке.
- Тащат с самого утра. Сок, фрукты, шоколад. Уверяют, жутко полезно. У меня уже живот, как мяч.
- Я спрашивал про голову, - напомнил Мастер. Я вздохнула.
- И она - тоже. Только сдутый.
Мастер уже снимал с руки браслет.
- Ложись.
- Мастер...
- Ложись, я сказал.
Я покорно стянула майку и улеглась на живот. Мастер сел, сдвинув меня бедром к стене. Положил на плечи прохладные ладони - они быстро теплели, покалывая кожу иголочками. Одновременно успокаивающие и будоражащие прикосновения...
- Не вздумай меня лечить, Мастер, - сказала я в подушку. - А то я тебя знаю.
- Даже и не собирался. Сделаю массаж, поспишь и к вечеру будешь как новенькая.
- Где нагоняй?
- Не будет тебе нагоняя. Псы все рассказали. Пацан жив, в госпитале. Красавчик, с которым ты обнималась, в тюремном блоке.
- Красавчик? - с интересом спросила я, повернув голову.
- Красавчик-красавчик, сама выбирала... Лежи смирно.
Я послушно замерла, искоса поглядывая на сосредоточенного Мастера. Тяжеловатое хмурое лицо, тяжелое заматерелое тело. Он был самым старшим из здешних Бойцовых Псов, и на войну пошел один из первых. Мы были влюблены в него - люди и псы - но для Мастера все мы были глупыми щенками... Если бы не эти его редкие задумчивые взгляды, если бы не эти нежные и сильные прикосновения: казалось, он не лечил, а ласкал меня. Я вздрогнула. Руки Мастера замерли.
- Что?
- Все нормально.
- Выспишься, сходи в тюремный блок.
- Зачем?
- Похоже, мы словили большую птичку. Поприсутствуй на допросе.
- Мастер, я вообще-то переводчик с песьего!
- Сходи-сходи. Они при тебе будут повежливее и не сумеют все испортить.
Я зевнула.
- Такая большая политика, Мастер, а я такая маленькая, слабенькая, безобидненькая девочка...
Зак насмешливо фыркнул.
- Спи уж... тихоня.
***
Я проскользнула в дверь и дружелюбно улыбнулась недоуменно уставившимся на меня офицерам.
- Я тут в уголочке...
Села сбоку от гаята - с правой, здоровой стороны. Левая была залеплена заживляющим пластырем.
- Здравствуйте.
Он, помедлив, молча кивнул. Провел ладонью по прямым темным, длинноватым для гаятского военного волосам. И - вот странно - слегка расслабился. Не внешне - внутренне. Снаружи остался, каким был: прямой, подтянутый, лицо неподвижное, отсутствующий взгляд - в стену. Краснокожий в чужом племени. Так, значит, ты и есть та самая птица...