Словно дожидаясь момента, когда Сарлуза закончит колдовство и в огромной пещере наступит плотная тишина, тонко и мелодично звякнуло магическое зеркало.
Сарлуза повернула голову таким красивым движением, что Эмрис страстно ее захотел, хотя раньше подобного желания не испытывал. Где-то в глубине души занозой встряла неприятная мысль: могучая волшебница тратит силы на обольщение Уррия, который сам не может к ней подступиться. И что она в нем нашла такого? Нет, он, конечно отличный парень, Эмрис любит его, как брата всей душой, но почему Уррий, а не он, Эмрис? Впрочем, Эмрис тут же подавил в себе недостойное рыцаря чувство, к тому же дальнейшее развитие событий на мгновение убило в нем вообще способность мыслить.
Из зеркала вылезла козлиная нога со свисающей спутанной длинной шерстью.
Эмрис непроизвольно осенил себя крестным знамением. Тут же спохватился, что дьявольское наваждение может исчезнуть от этого, а ведь Сарлуза колдовала над фигуркой Уррия! Все, что касается названного брата, Эмрис должен знать, чтобы постараться предотвратить беду, которая ему может угрожать. Ламорак и Триан рассудили так же, и хотя Ламорак едва слышно возносил молитвы Спасителю, оба не отрываясь смотрели внутрь пещеры колдуньи. Вопреки ожиданием Эмриса крестное знамение не испугало нечисть - из зеркала появилась вся отвратительная фигура. Значит, сила молитвы не спугивает порождения адовы, а защищает истинных христиан от нечистой силы. Эмрис сжал в кулаке крестик и молча попросил у Господа защиты.
Сарлуза тяжело вздохнула - она ждала, что из зеркала появится другой. Гудсберри был в дурацкой кокетливой шапочке, в каких знатные рыцари ездят на охоту, из под узких полей шапки вызывающе торчали кривые рога. Сарлуза с внутренней усмешкой отметила: кончик левого рога чуть обломан - раньше этого не было. Как всегда Гудсберри был одет в идиотский темно-коричневый балахон из грубой плотной ткани, доходивший до колен, так что видны козлиные ноги и длинный хвост, на конце которого тускло мерцало безвкусное золотое украшение с вделанным в него бриллиантом, размером не менее грецкого ореха. Сарлуза всегда отмечала отвратительный вкус подручного Белиала - и сейчас хилую грудь Гудсберри украшала массивная золотая цепь с тяжелым медальоном, на котором выбиты цифры "666". На левом плече приколота брошь с такими же цифрами, на длинном указательном пальце левой руки - перстень все с теми же тремя шестерками. Подручный Князя Тьмы целиком отделился от зеркала, ступил на пол пещеры обеими ногами, сдул с плеча несуществующую пылинку, поправил дурацкий головной убор и с нескрываемым любопытством уставился на обнаженную Сарлузу.
Колдунья не стала стыдливо прикрываться, не спеша пошла к полкам, чтобы накинуть на себя длинный темно-синий плащ, закутаться в ткань от шеи до пят. Если бы явился Белиал, то она облачилась бы совсем в другое одеяние - пышное и изящное, удачно подчеркивающее и приоткрывающее то, что должно быть подчеркнуто и возбуждать желание своей полуоткрытостью. Сарлуза понимала толк в этих тонкостях.
- Здравствуй, Гудсберри, - сказала она ему через левое плечо, доставая плащ. - Давно тебя не было.
Гудсберри поискал глазами куда сесть и взгромоздился прямо на стол, чуть отодвинув мертвую руку с горящей свечой.
- Привет, - неприятно тонким голосом ответил Гудсберри. - Как продвигаются дела? Ты выяснила кто - Уррий или Эмрис?
Эмрис вздрогнул при упоминании своего имени. Ламорак толкнул его в бок. Мысли о догадке Ламорака охватили обоих. Но при чем тогда Уррий? Ведь Уррий же законный сын сэра Отлака!
Сарлуза надела плащ, аккуратно запахнула полы и затянула поясок. Подошла к столу, встала меж двух адских свечей рядом с закрытым крышкой котлом, облокотилась о стол, посмотрела в глаза гостю.
- Нет, - произнесла она голосом, в котором чувствовалась нотка вины.
Бровь Гудсберри удивленно и недовольно поползла вверх, но он ничего не сказал.
- Я решила сперва проверить Уррия, ведь именно его похитил тот ваш азиатский колдун.
- Ну и...
- Я не успела... Он оказался своеобразным юношей...
- То есть с твоей фигурой и личиком ты не смогла соблазнить мальчишку... - в голосе Гудсберри явственно послышалось презрение. Он сидел на столе в наглой непринужденной позе, болтая ногой с копытом и теребя в правой руке кончик хвоста, на золотом украшении которого, под бриллиантом, также красовались излюбленные шестерки.
Сарлуза не смутилась.
- Давай, превратись в красотку, да соблазни... Что же ты? К тому же если носителем силы окажется именно Уррий, то вас наверняка не удовлетворит лишь знание об этом. Подозреваю, мне придется и дальше охаживать его.
- Правильно догадываешься, - с неприятным смешком подтвердил Гудсберри. - Ну так и...
- И сегодня он будет моим.
- Ты уверена?
- Да, - сказала она таким тоном, что Гудсберри понял - так оно и будет.
- Хорошо, - согласился подручный Князя Тьмы. - А если это не Уррий... если волшебный амулет промолчит? Остается только Эмрис, больше некому. Так ведь и это надо проверить.
- С Эмрисом больших проблем не будет. Как и все мужики, он думает, что неотразим. Не надо даже использовать магию. Для него это будет проходной эпизод. Влюбить его в себя кажется безумно трудно.
- Это твои заботы, - парировал Гудсберри, - нас не касаются. - И как бы между прочим, равнодушно, бросил: - Через месяц сам Луцифер дает бал... Бал столетия, попасть на него - большая честь.
Он задел слабую струнку Сарлузы. Она знала о бале во дворце Царя Тьмы, и получить приглашение на праздник Луцифера, да появиться на нем под руку с Белиалом, было бы для нее... Нет, она и мечтать не смела. Это не мерзкие шабаши для земных тупоумных ведьм, развращенных и неопрятных...
- Зачем ты мне это говоришь? - спросила она. - Или хочешь пригласить меня?
- Пригласить не могу - не имею права, - быстро выпалил Гудсберри, - но посодействовать... Если ты, конечно...
- Что я должна сделать? - стараясь не проявить в голосе заинтересованности и волнения спросила Сарлуза. Она предполагала, что получит еще одно опасное и неприятное поручение, как в прошлом году, когда летала с Гудсберри в далекую Индию и соблазняла там местного раджу. Сам Гудсберри, как и хозяин его, не мог открыто вмешиваться в дела земель, находящихся под влиянием другой силы, а Сарлуза вроде как к ним пока не относилась - колдунья на вольных хлебах. Раджа был толст и потлив, после любовных забав с Сарлузой он превратился в скользкую и отвратительную жабу, но ни капли жалости к нему или нотки раскаяния Сарлуза не почувствовала - только брезгливость. И тогда она чуть не рассталась с жизнью - окна и двери оказались заговорены, а за ней гонялись свирепые воины, вооруженные остроотточенными клинками, совсем не такими по форме, какие в обычае у местных рыцарей, но не менее смертоносными...
- Что сделать... - медленно протянул Гудсберри, - быть благосклонной ко мне... - Он внимательно посмотрел ей в глаза, мучительно пытаясь отыскать в них ответ на выстраданное предложение.
Сарлуза чуть не расхохоталась от облегчения: "Всего-то..." пронеслось у нее в голове. Но тотчас же она сообразила, что проницательные глаза Белиала могут наблюдать за ней по ту сторону зеркала. Отдаться человеку, выполняя ЕГО поручение, - это одно. И совсем иное - прелюбодействовать с подручным (притом низкого ранга) самого Князя Тьмы. Это было бы непростительной глупостью с ее стороны, если она хочет добиться большего, чем быть хоть и могущественной в глазах простых обывателей, но все же мелкой провинциальной колдуньей, коих множество в одной лишь Британии. Неизвестно почему Белиал выделил ее из общего ряда, и надо сделать все возможное, чтобы теперь-то уж он выбрал именно ее. Иначе тогда зачем все, ради чего жить?
- Я не понимаю тебя, Гудсберри. - Сарлуза натянула на лицо маску деревенской простушки.
- Я хочу обладать тобой, что тут непонятного? - по-простому ответил Гудсберри.
Сарлуза расхохоталась, постаравшись, чтобы хохот прозвучал как можно обиднее.
- Ты-ы? - кривляясь сказала она. - Посмотри на себя в зеркало, урод!
Она ничем не рисковала. Гудсберри был мелким посыльным, Белиал относился к нему с заметным презрением. Правда, Гудсберри иногда помогал ей советом, но Сарлуза резонно полагала, что несмотря на нанесенную обиду он будет помогать и впредь. А вот Белиал об ее отказе узнает наверняка.
- Но ведь тебе же не впервой отдаваться тем, кому не хочешь, обиженно проблеял Гудсберри. - Чем я хуже тех?
- Это другое дело, - сразу сменила выражение лица Сарлуза и чуть распахнула ворот блестящего плаща. - Раз это очередное задание Белиала, то я не смею возражать.
Гудсберри при имени господина испуганно соскочил со стола и поспешно глянул на зеркало.
- Да ты что?! - заорал он. - Шуток не понимаешь? Я тебя о деле спрашиваю: когда будут известны результаты, кто из двоих Уррий или Эмрис...
В этот момент зеркало вновь звякнуло, оборвав Гудсберри на полуслове, и в пещере появился сам Князь Тьмы. Сарлуза склонилась перед ним в почтительном поклоне, радуясь в душе, что оказалась столь предусмотрительной.
На Гудсберри было жалко смотреть, настолько сконфуженно он выглядел - он великолепно знал какой прекрасный обзор и, разумеется, слышимость, с той стороны зеркального стекла. Тем не менее вся его поза выражала смирение и готовность к любым приказаниям.
Белиал выглядел эффектно, хотя на бледном, чистом лице читалась некая озабоченность. Но каждая складка одежды, каждый отворот кружев выглядели элегантно и внушительно; черный плащ, подбитый с тыльной стороны алой, словно свежая кровь, материей чуть больше чем всегда оттопыривался и по непривычному кожаному ремню через грудь, Сарлуза поняла, что он вооружен. Густая шапка черных шелковых волос обрамляла красивое благородное лицо, скрывая для глаз посторонних два небольших прямых рога. На нем не было никаких аляповатых украшений, вроде золотых побрякушек Гудсберри, но мизинец левой руки украшал тусклый перстень с фиолетовым магическим кристаллом - символом власти.
- Господин, - начал подобострастно Гудсберри, - я выяснял у нее, не заговорил ли твой амулет, не выяснила ли она...
Белиал пренебрежительным жестом заставил его замолчать.
- Это уже не важно, - сказал он и Сарлуза поняла, что что-то произошло. - Ты свободен, Гудсберри.
Тот с готовностью направился к зеркалу.
- Хотя, постой, - остановил его властный голос господина. Разве ты уже инкуб, чтобы добиваться женщины?