- Влюбилась, влюбилась, влюбилась! - поддразнила сестру Соррель.
Глупая плотвичка, не пугаясь озерных девушек, подплыла к утопленнику и ткнулась ему в шею. Лорелла резким жестом отбросила рыбу в сторону. Ее подруги рассмеялись от этого проявления симпатии к утонувшему юноше.
- Ладно, - вздохнула Журчиль. - Давай, уступим ей. Только быстро.
- Действительно, она все равно от своего не отступится, согласилась Соррель на такой пустяк. - Ей уж если взбредет что в голову...
Озерные девушки подхватили Уррия за ноги. Лорелла посмотрела на сестер с благодарностью и приподняла юношу за плечи.
На воздухе нести утопленника оказалось гораздо тяжелее, чем в родной водной среде, к тому же пальцы юноши крепко сжимали рукоять меча и клинок волочился по земле. Они отнесли его ярдов на пять от берега и уложили на песок.
- Пошли домой, - сказала Журчиль. - Солнце уже садится, я проголодалась...
Лорелла кивнула и склонилась над юношей. Смахнула с открытых глаз Уррия жесткие черные волосы, ладонью отерла с лица капли воды.
Журчиль игриво толкнула Соррель плечом, они рассмеялись и направились к озеру. Пробежали по воде несколько ярдов и с веером брызг скрылись в зеркале воды.
Лорелла долго смотрела в побледневшее лицо Уррия: правильный формы чуть с горбинкой нос, высокий лоб, красивой формы глаза в обрамлении густых ресниц, едва наметившаяся волевая складочка у тонких губ, еще не знающие остроты бритвенного лезвия щеки и подбородок. Он действительно красив. Но красивых мужчин сколько угодно, взять хоть их озеро... Он благородного происхождения, но и это мало интересовало дочь озерного царя. Было в юноше что-то притягательное, странное, необъяснимое - Лорелла никак не могла понять что.
Ладошкой она сильно нажала на грудь юноши, левой рукой вытягивая из него воду. Губы его приоткрылись, струйки воды побежали из уголков рта по щекам вниз, к шее. Но жизнь угасала в юноше, медлить было нельзя, если она хотела оставить его в мире живых.
Она приподняла его голову и прикоснулась губами к посиневшим и уже холодным губам юноши. Золотистые локоны ее мокрых волос упали ему на щеку. Тело Уррия едва заметно дрогнуло. Она обняла его второй рукой и впилась жарким горячим поцелуем, отдавая щедро свою энергию и чувствуя, как теплеют его губы.
На мгновение закрыла глаза, а когда открыла вновь, то увидела, что глаза юноши уже не безжизненны - в них отражалось удивление, восторг, испуг и наслаждение одновременно. Рука его непроизвольно приподнялась и пальцы нежно легли ей на талию, приятно щекотнув ей чувствительную кожу. Она, понимая, что ей пора уходить, прижала его к обнаженной груди и почти сразу резко отстранилась. Уррий судорожно глотнул воздух.
Она выпрямилась, вырвавшись из слабого и такого нежного объятия. Он без сил упал на спину, но тут же приподнялся на локте.
- Кто ты? - еще с трудом спросил Уррий и вдруг закашлялся остатки воды выходили из груди.
Ей очень много хотелось сказать ему, ей хотелось посидеть с ним, чтобы он держал также руку на ее талии, ей хотелось узнать его имя, наверняка гордое и красивое. Но сестры заждались ее, она слышала их нетерпеливые крики и смех. Она еще увидит его. Обязательно увидит.
- Меня зовут Лорелла, - тихо произнесла она. Затем резко повернулась, махнув золотом длинных волос, и побежала к глади воды, борясь с искушением остаться.
- Лорелла... - повторил Уррий и без сил повалился на спину.
x x x
Старая подслеповатая кобыла вкатила во двор замка скрипучую телегу и остановилась. Сидящий на телеге двадцатипятилетний парень соскочил на землю и растолкал спящего на сене Уррия.
- Вставайте, господин, приехали, - сказал он и взвалил на плечо плетеную корзину, доверху набитую щуками. Рыбак не собирался ехать в замок, тем более на ночь глядя, но раз уж пришлось, то заодно прихватил дневной улов.
Уррий решил, что теперь, видимо, до конца жизни будет вонять рыбой - настолько пропитался он озерным духом за тряскую дорогу.
Когда он очнулся на берегу Гуронгеля, перед глазами стояло прекрасное узкое лицо в обрамлении золота волос, с коралловыми губами и зелеными, как воды озера и такими же глубокими, глазами. "Лорелла" - звенело в ушах ласковым и нежным перезвоном. В этом имени было журчание воды и спокойствие леса, сила земли и легкость воздуха, страсть огня и красота солнца. В этом имени было все: и любовь, и счастье, и страдание. Оно прекрасно так же, как и носительница имени, и так же неуловимо. Уррий не знал: видение ли это было, бред умирающего, очередное наваждение или он в самом деле ощущал на себе жаркий поцелуй незнакомки из вод Гуронгеля.
"Лорелла" - и сердце сладко замирает.
Солнце позолотило верхушки деревьев волшебным багряным цветом; надвигался вечер. Уррий уже не верил, что когда-либо доберется до стен родного замка. За каждым деревом в лесу мерещились разбойники и обнаженные до пояса, изрисованные синими и желтыми полосками иноверцы с острыми и прочными клинками в руках.
Уррий посмотрел на меч в руке - он не бросил его не смотря ни на что. Это делало ему честь. С озера потянуло прохладой, Уррий поежился. Нельзя же так вечно стоять на берегу, шепча беспрерывно "Лорелла, Лорелла, Лорелла..." - на зов никто не откликался.
Уррий вздохнул и направился к лесу. Наступил босой ногой на острый камешек и от боли сел на землю. До замка было около часа езды на хорошей лошади. Идти пешком ночью, через лес, да еще в таком состоянии... От отчаянья хотелось завыть.
Тем не менее он встал и пошел, опираясь на меч, будто на трость. Войдя в лес, он вдруг хлопнул себя по лбу и рассмеялся. За глупость самому себе захотелось дать здоровенную затрещину: совсем недалеко по берегу, не более чем в миле отсюда, находится рыбачий поселок. В самом крайнем случае там можно подкрепиться и переночевать.
И наконец, он в замке. Уже сгустились сумерки, Эмрис и Ламорак, наверное заждались его. Сейчас он их поразит своим рассказом - на ногах не устоят от зависти!
Но из дверей показались не его друзья, а сенешаль замка сэр Бламур. Был он в летах, но сохранял силу в жилистых, поросших седой шерстью, руках. Уррий не любил сэра Бламура и немного побаивался сенешаль всегда был суров и малоразговорчив. Хмурый взгляд из-под кустистых сросшихся бровей вызывал в Уррие чувство, будто он в чем-то виноват и Уррий в такие моменты лихорадочно вспоминал: нет ли за ним каких грехов перед управителем замка.
- Уррий!? Почему ты в таком виде? Где твой конь? И где Эмрис? Ты ранен? Ну-ка, пройдем внутрь.
Он посторонился, пропуская юношу. Уррий понуро прошмыгнул мимо, ожидая неприятного допроса. Давешняя тупая боль слабым отголоском напомнила о бурных событиях дня. Но как ни странно разбитым он себя не чувствовал. Утомленным - да, как после обычного дня, наполненного скачками на резвом коне и тренировками на мечах. А вот душевные силы были на исходе. Уррий хотел спать. Но и похвастать подвигами, которые почему-то в присутствии сэра Бламура казались менее значительными и блестящими, тоже хотелось неимоверно. Где Эмрис и Ламорак, черт побери, почему они не встречают его? Неужели спят?
Длинный стол был заставлен пустыми кувшинами и блюдами с объедками после трапезы, которая в отсутствие хозяина закончилась рано. Лишь двое воинов о чем-то спорили, держа в руках кружки с элем в дальнем конце стола. Огонь в очаге почти потух, слуги сновали туда-сюда, убирая грязную посуду.
Под босыми ногами хрустел подзавявший камыш. Острым стеблем кольнуло в след, Уррий поморщился. Сэр Бламур в свете очага поднял на Уррие рубаху, молча осмотрел раны, кинул быстрый взгляд на необычный меч в руке юноши и что-то кому-то сказал. Уррий сам не понял, как оказался сидящим за столом. Меч Уррий положил рядом с собой на почерневшую от времени поверхность стола. Перед ним мгновенно возникло блюдо с холодной телятиной и глиняная кружка с элем именно, то в чем сейчас особенно нуждался Уррий. В рыбацкой хижине он едва заморил червяка, резкий запах рыбы в телеге напрочь отбил аппетит, но теперь, в преддверии неприятного объяснения, голод набросился на него с новой силой.
Слуга молча поставил на стол медный светильник, в масле плавал ярко горящий фитилек. Какая-то пожилая служанка, Уррий даже не знал ее, подставила таз с горячей водой и юноша с удовольствием погрузил в него натруженные ноги. Сэр Бламур сидел напротив юноши, терпеливо ожидая пока Уррий насытится, и отбивал по дубовому столу двумя пальцами ритмичную мелодию. Рядом с ним появился сэр Бан, и Уррий радостно улыбнулся ему, не прекращая жевать. Сэр Бан сделал жест мол, ешь, ешь - и сел рядом с сенешалем.
Наконец Уррий отодвинул от себя блюдо и откинулся на жесткую спинку кресла.
Сэр Бламур перестал барабанить по столу.
- Рассказывай, что произошло, - сказал он.
Если бы рядом не сидел сэр Бан, которого юноша любил и уважал, Уррий не стал бы ничего рассказывать сэру Бламуру. Он помнил об исходившем от чудесного шара немом предупреждении, что лучше ничего не говорить о случившемся первому встречному. Но сэр Бламур, как бы Уррий к нему не относился, не первый встречный - он отвечает за безопасность замка, особенно сейчас, в отсутствие сэра Отлака, когда он оставлен за старшего. И обязан знать откуда у сына хозяина резаные раны на груди и боку.
Уррий вздохнул и начал рассказывать.
Мужчины не перебивали его, лишь сэр Бан одобрительно сказал: "Молодец", когда Уррий описал смерть первого иноверца. Двое воинов, что сидели вдали, как-то незаметно оказались рядом с сэром Баном, поодаль с разинутыми ртами стояли слуги, благо их не гнали. Рассказывая, Уррий подумал, что все-таки не внял позывам шара завтра пойдут слухи по всей округе. И еще его удивляло отсутствие Эмриса и Ламорака, но спрашивать сэра Бламура во время рассказа было неуместно. Слова так и лились из Уррия, он ничего не утаивал и почти ничего не приукрашивал (ну так, самую малость, - сэра Бана в таких вещах не проведешь). Но о том, что вызвал морок Триана, который собрал удивительные изогнутые клинки и отнес в Безымянное озеро, он на всякий случай умолчал. Не соврал, нет, просто забыл сказать об этом.
- ...когда поплыл обратно, силы покинули меня, и я захлебнулся. Очнулся уже на берегу, как добрался - сам не помню, - рассказывал Уррий, а перед глазами вновь встали зеленые глаза и золотистые волосы, тихонько зазвенело в голове "Лорел-ла!". - А потом я пошел в рыбацкий поселок и на телеге добрался домой. Все. - Уррий с облегчением посмотрел на сэра Бламура.
Сенешаль поскреб в серебристой бороде и протянул руку к мечу Уррия. Тот мгновенно схватил меч за рукоятку и вскочил.
- Это мой! - воскликнул он. - Я добыл его в честном бою, он мой по праву!
По виду юноши можно было догадаться, что он зарубит сейчас любого, кто посягнет на его добычу. Даже родной отец и полновластный господин его не вправе отнять у него законный трофей!
Сэр Бламур рассмеялся.
- Конечно, твой, - добродушно сказал он. - Я просто хочу посмотреть.
Сэр Бан тоже протянул руку к мечу. Злость, вызванная давней неприязнью к сэру Бламуру прошла так же внезапно, как и нахлынула, и Уррий спокойно протянул меч. Сел на место и многозначительно стукнул пустой кружкой по столу. Один из слуг тут же помчался за элем.
- Булат, - сказал сенешаль, рассматривая меч Уррия в ярком свете фитиля. - Откуда-то из Азии... Древнеарабские письмена, мне приходилось видеть такие. Но хорош, да-а. Меч, достойный короля...