* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПЛОТЬ АЛГОЛА *
"Когда ты зорок, как всегда, взгляни:
Не видишь разве их кивков ужасных
И как зубами лязгают они?"
Данте "Божественная комедия"
Глава первая. ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, МЕНЯЮЩЕЕ ЖИЗНЬ
"Нельзя любить и уважать
Других, как собственное я,
Или чужую мысль признать
Гораздо большей, чем своя."
Уильям Блейк
Лес плотно подступал к дороге - словно едешь по узкому и невероятно длинному коридору. Стволы вековых деревьев взметнулись к небу, оставляя для жарких солнечных лучей лишь неширокую щель. В глубине дороги, казалось, тупик - все те же поросшие мхом и лишайником неохватные стволы. Случайный путник неуютно чувствовал бы себя проезжая здесь, за каждым деревом мерещился свирепый разбойник - милосердия не ведающий, с зазубренным о черепа предыдущих жертв топором в волосатых руках.
Но на красивом лице сэра Отлака Сидморта, графа Маридунского, не было и намека на какое-либо подобие страха. Он ехал по своей земле, он здесь хозяин - ему ли боятся лесных духов либо мерзких разбойников, шайка которых, предводительствуемая его бывшим вассалом, ошивалась в дремучих лесах? Да если бы и по чужой территории продвигался он - так что же? Разве он не опытный бесстрашный рыцарь? Разве не едет сейчас с ним старший сын, благородный рыцарь сэр Педивер, оруженосцем у которого третий сын - Морианс. Разве сэр Отлак не во главе отряда из отборных, закаленных битвами бойцов?
Нет, не опасность негаданных нападений беспокоила сэра Отлака, а приближающаяся встреча с королем Пенландрисом Сегонтиумским ближайшим соседом. Король тоже отправляется в Камелот на Совет верховного короля и рыцарский турнир. Несколько дней назад Пенландрис просил руки средней дочери сэра Отлака для своего наследника, принца Селиванта. Ох, если бы речь шла о младшем сыне короля Сегонтиумского - Ламораке, сэр Отлак ни мгновения не сомневался бы. Но Селивант беспробудный пьяница и буян - такого счастья для любимицы благородный сэр Отлак не желал. Но и портить отношения с королем Пенландрисом в момент, когда решаются судьбы родной земли, когда все силы надо сосредоточить для приближающейся решающей войны с ненавистными саксами, захватившими большую часть Британии, было крайне нежелательно. Государственные интересы превыше личных.
До тупика лесного коридора оставалось совсем немного, мерное цоканье копыт трех десятков лошадей за спиной успокаивало, но решения граф до сих пор не принял. На самом деле дорогу не преграждала сплошная стена деревьев - за резким поворотом лес кончался. Там на перекрестке сходились дороги ведущие из Маридунума и из Сегонтиума. Там два знатных рыцаря должны встретиться сегодня в полдень, чтобы в столицу, к верховному королю бриттов Эдвину Пендрагону ехать вместе.
Надо принимать решение - согласиться на предложение и сделать любимую дочь красавицу Лионесс несчастной, либо отказать и заиметь в лице могучего соседа непримиримого врага в то время, когда сам Бог велит им выступить вместе против иноземных захватчиков, когда победа как никогда реальна и близка... Сэр Отлак тяжело вздохнул, не зная ответа.
Из-за поворота стремительно показались три всадника и сэр Отлак вздохнул еще раз. Первыми скакали на резвых жеребцах его четвертый сын Уррий - четырнадцатилетний сорванец, которого пора отдавать в оруженосцы, и приемный сын сэра Отлака, сверстник Уррия, Эмрис. Полчаса назад мальчишки решили посоревноваться чья лошадь быстрей, и сэр Отлак кивнул, разрешая забаву.
Третьим был младший сын короля Пенландриса - принц Ламорак. Значит, многоуважаемый сосед уже дожидается у перекрестка. И хотя род сэра Отлака не менее древний и уважаемый, (первые упоминания о Сидмортах появляются в летописях задолго до Великой Потери Памяти), а слово Отлака в Совете верховного короля ценится выше слова Пенландриса, негоже заставлять ждать короля. Но и выказывать спешку недостойно благородному рыцарю.
Ламорак обогнал приятелей, резко остановил коня пред сэром Отлаком. Склонился в низком поклоне.
- Рад приветствовать вас, сэр Отлак, от имени отца. Он ждет вас, чтобы разделить совместно тяготы пути в столицу.
Тяготы пути - это совместная пирушка в таверне у переправы и бесконечные разговоры о подвигах вместо ночлега... Под веселый перепев арфы и с молоденькими вертихвостками на коленях. Сэр Отлак улыбнулся. Все-таки король Пенландрис бесстрашный рыцарь, веселый собутыльник и отменный товарищ. Неблагородно отказывать ему в желании породниться. И неразумно.
- Я прошу разрешения сэра Отлака пожить в вашем замке до возвращения отца, - попросил Ламорак.
- Конечно, - ответил граф, потрепав коня по загривку. - В моем замке всегда рады тебя видеть.
Ламорак поклонился, довольный блеск сверкнул в озорных голубых глазах. Лица Уррия и Эмриса тоже посветлели - это хоть как-то скрашивало разочарование от того, что их не берут на рыцарский турнир, хотя возраст уже позволяет и обязывает. Но вот и Ламорака, оказывается, король Пенландрис тоже не взял с собой.
Ламорак с семи лет жил в Рэдвэлле, родовом замке графов Маридунских, на воспитании у сэра Отлака и совсем недавно возвратился в отчий дом. Принц крепко подружился с Уррием и Эмрисом, которых граф, против принятых обычаев, воспитывал сам - и потому, что на службе сэра Отлака вот уж десять лет состоял престарелый сэр Бан, лучший воин Британии, равного которому во владении мечами нет во всем христианском мире, и потому, что Маридунское аббатство одно из самых прославленных в королевстве - монахи обучали мальчиков манерам, истории и грамоте, хотя последнему и без особых успехов. Но в историю друзья были просто влюблены и часами могли рассказывать о подвигах короля Артура и его славных рыцарей. И в боевых искусствах все трое были самыми прилежными учениками, что не могло не вызывать одобрения стареющего сэра Отлака. Особенно графа радовали успехи Уррия, которому вскоре предстояла самостоятельная жизнь вдали от родового гнезда, и Эмриса - тайной гордости и постоянной заботы, стоящей сэру Отлаку многих седых волос.
- Возвращайтесь в замок, - твердо сказал граф сыновьям, - вы и так доехали до границ владений.
Он поймал умоляюще-тоскливый взгляд Уррия и суровое отцовское сердце на миг защемило. "Знаю, знаю, о чем хотите просить меня, подумал граф. - И по возрасту должны ехать со мной, но не могу вас взять." Вопрос о сыне будет обсуждаться на Совете, и сэр Отлак догадывался какое решение примет верховный король накануне решающей битвы. Поэтому добавил, хотя не собирался:
- Но я обещаю, в походе против саксов вы, Уррий и Эмрис, будете со мной.
Сэр Отлак видел какую внутреннюю бурю чувств вызвали его слова в душах юных воинов и порадовался - иначе и не могли отреагировать будущие рыцари.
- Доброго пути, отец, - сказал Уррий. - Доброго пути, братья.
Сэр Отлак кивнул и тронул поводья.
- Доброго пути, сэр Отлак, - по очереди сказали Ламорак и Эмрис, уступая дорогу графу и его спутникам.
- Счастливо оставаться, братья, - проезжая мимо юношей, насмешливо сказал Морианс.
Старший брат Педивер тепло улыбнулся им, а Морианс, всего лишь оруженосец и сам впервые едет на турнир, поддразнивает. На полтора года старше Уррия и Эмриса, а нос задирает.
Уррий многозначительно потер у себя под левым глазом. Морианс смутился и отвернулся от троих друзей, незаслуженно оставляемых с женщинами, когда мужчины едут на турнир. Под левым глазом Морианса желтел огромный синяк, уже поблекший. Морианс решил поучить тренирующихся младших братьев владению мечом, пусть и деревянным. Вот теперь и едет под взгляды столичных красавиц с непристойно подбитым глазом.
Друзья весело расхохотались, провожая Морианса взглядами. Вскоре кавалькада скрылась за поворотом. Юноши неторопливо поехали домой. До замка больше трех часов быстрой езды, но день только приближался к полудню. С Ламораком сводные братья не виделись с самой зимы и им было о чем поговорить.
От удаляющегося отряда отделился всадник на каурой кобыле и, не приближаясь к друзьям, поехал за ними. Это был немой Триан - то ли слуга, то ли телохранитель Уррия и Эмриса. Он всегда держался на некотором удалении, готовый в любой момент придти на помощь. Сводные братья привыкли к нему, как к собственной тени. Впрочем, они не всегда проводили время вместе, и тогда Триан сопровождал одного из них, чаще Эмриса, а второго - кто-либо из воинов замка.
x x x
Новости сыпались из соскучившихся друг по другу юношей, как зерна из прохудившегося мешка. Между прочим Ламорак сообщил:
- У меня сын родился полмесяца назад.
Уррий от потрясения подпрыгнул в седле, и чтоб не свалиться на дорогу вцепился в густую гриву коня. Вот это да! А ведь Ламорак на полгода младше их с Эмрисом! И тут же другая мысль пришла ему в голову:
- Ламорак, у тебя же нет супруги!
Услышав эти слова, Эмрис обидно хмыкнул.
- Разве для этого нужна жена? - удивился Ламорак. - Вон сколько смазливых служанок во дворце. У вас же не меньше! - Тут Ламорак тоже остановил коня и посмотрел на друга. - А ты что еще с женщинами не...
Уррий смутился. Непонятное страстное желание жгло ночами тело, но он гнал от себя срамные мысли, повторяя, что прежде всего необходимо стать рыцарем, а уж потом... Пронзительно-зовущие взгляды служанок, в особенности черноволосой Сарлузы, одаривающей его восхитительными улыбками, иногда возбуждали желание отвести красотку в укромное место, но рыцарское воспитание не позволяло ему так относится к прекрасному полу. У Уррия еще не было дамы сердца, и он полагал, что эту награду надо заслужить. К тому же, он боялся: вдруг неправильно расценивает взгляды черноволосой служанки, ее призывные движения пышных форм. И она опозорит его отказом, осмелься Уррий предложить ей... Вот если бы она сама прямо сказала, чего хочет!
- А я-то думал, ты давно милуешься с этой, как ее, служанкой, что в наших комнатах убирает... а, Сарлузой, - произнес Эмрис. - Я сам с ней хотел, да потом заметил, как вы друг на друга смотрите...
- Ты... Хотел... - Уррий справился со смущением и выпрямился в седле. - Ты уже знаешь женщин?
- Конечно, - пожал плечами Эмрис. - Я думал, ты тоже...
- Нет, - честно и даже гордо заявил Уррий. - Без благословения отца и Бога я...