Священник воткнул факел в специальный держатель справа от двери. Дверь захлопнулась за ним.
Он смотрел на ее обнаженную спину, лохмотья порванной, совсем недавно белой, рубашки свисали по бокам. И вдруг с ужасом осознал, что готов вновь яростно наброситься на нее, хватать пальцами эту упругую дьявольски соблазнительную плоть, кусать зубами, раздирая в клочья, наслаждаясь ею, упиваясь ею, обладаю ею. Перед глазами всплыло багряное пятно.
Он с трудом отвел взгляд, прошептав одними губами слова святого Писания: "Господи! Ты испытал меня и знаешь..."
- Ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он колдунью неровным голосом, он чувствовал как в холоде каземата пот выступает у него на лбу.
Сарлуза медленно повернулась к нему. Руки ее были скрещены на груди, волосы - прекрасные густые черные волосы, сводящие с ума, спутаны. Она увидела священника, невесело усмехнулась и опустила руки. Глазам отца Свера открылась ее налитая жизнью грудь. На правой груди расплылся огромный уродливый синяк - заталкивая в камеру, ее, верно, били.
Неожиданно святой гнев испарился в священнике. Порыв чувств охватил его - нежности к ней, жалости к ней, желания ее, и оправдание этой невинной заблудшей овечки, одурманенной врагом рода человеческого. Он спасет ее! И от смерти и от власти дьявольской! Он бросит все, он уедет с ней далеко отсюда, далеко от этой страны за моря, он начнет новую жизнь с ней! С милой и в шалаше рай, а эта женщина достойна самой великой любви!..
Сарлуза провела соблазнительным розовым язычком по губам, подняла рукой навстречу священнику тугую грудь. Ей нечего было терять.
- Хочешь? - дерзко спросила она.
Эти слова в миг отрезвили священника! Не жертва она дьявольского дурмана - потаскушка самая обыкновенная, пошедшая на сделку с Дьяволом корысти ради!
- Ты - Дьявол! - закричал он. - Покаяние неведомо тебе!
- Ты помнишь, как нам было хорошо? - поддразнила колдунья и резким, но не очень ловким движением (ее все-таки сильно побили, пока доставляли в тюрьму) подняла юбки.
Вид срамного женского места привел священника в бешенство Сарлуза ожидала совсем другого, но видно опять ошиблась. Ошибки в последнее время обходятся ей слишком дорого - придется платить за них жизнью.
Вместо того, чтобы жадно наброситься на нее и овладеть ею тут же, на грязном холодном поту, он всю ярость вложил в кулак, который ударил в эти наглые прекрасные соблазнительные губы.
Сарлуза отлетела к каменной стене. Не успела встать, как новый удар сразил ее. Ногой священник ударил в обнаженную грудь, которая отныне будет сниться ему каждую ночь, доводя до исступления своей недоступностью.
Удары - сильные, жестокие, ногой, сыпались на бедную жертву один за другим. Она успела невесело подумать, что до костра сможет и не дожить - зверь проснулся в священнике, овладев его разумом.
- Колдунья!.. Дьявол!.. Ты хотела погубить меня и весь мой род!.. - диким голосом кричал отец Свер.
Жестокое избиение прервал звук открывающейся двери. Отец Свер остановился, непонимающим взглядом посмотрел на дверь и увидел взволнованные лица сопровождающих.
- Она - колдунья! - хрипло произнес отец Свер. - Она попыталась околдовать меня, но Господь помог мне избежать соблазна. Велите послать за Его Преосвященством... Епископский суд должен состояться как можно скорее!
Он выдернул из держателя факел и кинул взгляд на скорчившуюся в углу девушку.
- Я ненавижу тебя, ведьма! - сказал он и пошел прочь.
Часы Сарлузы были сочтены. Сегодня виновница его давнего позора и повторного грехопадения, (как еще можно расценивать недостойные священника чувства, нахлынувшие на него внезапно и не иначе как под действием колдовства?), сгорит в священном пламени и прах ее будет развеян. Священник не сомневался в решении суда ни на мгновенье.
Губы отца Свера шептали: "О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого! Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят про Тебя нечестиво; суетное замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть ненавидящих тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их; враги они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный."
x x x
Сарлуза с трудом подняла голову и сплюнула - кровавая была слюна.
Случайный комар, сдуру залетевший в мрачный каземат и не понимающий куда занесла его судьба, сел на кровоточащую щеку. Не было сил отогнать его - Сарлуза слабо помотала головой, волосы залепили глаза. Это конец - она слышала последние слова фанатичного священника, некогда совращенного ею по приказу Белиала. Как легкомысленно она отнеслась тогда к отцу Сверу - священник и столь легко поддался...
Что ж, за все надо платить. В этих стенах ей не поможет даже знание Формулы Абсолютного Совершенства...
- Сарлуза! - услышала она голос Гудсберри.
Надежда сладкой волной чуть не разорвала грудь. Словно ее только что и не избили жестоко, Сарлуза вскочила на ноги, смахнула волосы с глаз.
Камера была пуста. По камням стен сочилась слезами вода.
- Сарлуза! - вновь донесся знакомый блеющий голос. С середины камеры, где ничего не было.
- Где ты, Гудсберри? - спросила Сарлуза.
- Мне не прорваться к тебе, - ответил невидимый подручный Князя Тьмы. - Стены не пропускают, они окроплены ненавистной нам силой.
Сарлуза опустила голову, вспыхнувшая надежда из пламени моментально превратилась в едва тлеющий уголек.
- Забери меня отсюда, Гудсберри, - простонала Сарлуза. - Я не хочу, не хочу умирать!
Гудсберри молчал, Сарлуза даже подумала, что он совсем пропал.
Наконец он сказал:
- Белиал послал меня сказать тебе, чтобы ты не отрекалась от него на костре. Тебя будут соблазнять легкой смертью с помощью удавки, но ты не поддавайся. В этом случае, ты будешь после смерти жить во дворце Белиала. Ведь об этом ты мечтала?
- Я... я.. - голос молодой колдуньи срывался, - и я больше никогда не увижу Уррия?
- Да.
Это "да" прозвучала как приговор - окончательный и бесповоротный, как последний камень в надгробии.
- Белиал сам отрекся от меня! - вдруг истошно закричала Сарлуза. - Он ушел с Уррием в свое зазеркалье, оставив меня на растерзание солдатам. Ведь он наверняка знал! Он все всегда знает!
- Ты переоцениваешь наши силы, - холодно сказал Гудсберри. Даже Князь Тьмы не всемогущ.
- Он отрекся! Отрекся! Отрекся от меня! - рыдала Сарлуза.
- Неправда. Ты еще убедишься в этом!
- Уходи! - закричала Сарлуза. - Я! Я отрекаюсь от вас! Сейчас! Не дожидаясь костра! Я умру с именем Уррия на устах. Любовь к нему - все, что у меня осталось!
- Ты заблуждаешься, - сказал Гудсберри. - Ты никого не способна любить!
Сарлуза в гневе кинулась на центр камеры, откуда доносился ненавистный сейчас голос приспешника Белиала и стала топать ногами.
- Уходи! Уходи! Уходи! Из за вас я гибну! Ты не желаешь спасти меня! Лишь издеваешься надо мной! Я ненавижу тебя, Гудсберри! Я ненавижу твоего повелителя Белиала! Чтоб его хваленый дворец на Меркурии рассыпался в мелкие камешки! Вы предали меня! Вы, вы отреклись от меня! И я проклинаю тебя, Гудсберри! Я проклинаю повелителя твоего - Белиала! Уходи, и пусть душа моя истерзается в ваших жутких котлах, мне нет сил терпеть то, что происходит с душой сейчас!..
Она в гневе сорвала с пальца кольцо, подаренное ей Белиалом и с силой швырнула в стену. Кольцо звякнуло о камень, окропленный святой водой, и превратилось в струйку черного дыма.