Да ещё просто потому, солдат, что тебе ещё несколько жарких дней в этом мертвом, выжженном дотла посёлке, будет некому выкопать яму…
Я уже совсем было собрался идти, когда внезапно продравший глаза мой второй «я» сипло каркнул:
— Ты куда это собрался? Подумай…
Я остановился. Так, а что мы, действительно, имеем в активе?
Там ждут. Это понятно. Повторно линию тревоги я не пересекал. Остановился вовремя. Народу тут тоже, — потолклось немало, и не раз она там верещала, наверное. Может, даже отключили, чтобы не раздражала. Надеяться на сто процентов на это я не могу, но думаю так оттого, что мало кого возрадует беспрерывное резкое пиликанье во время беготни мимо датчика.
Опять же, — у меня в связи с этим есть запас времени. Примерно минут двадцать. Пока солдат вернётся туда, откуда пришёл. Пока там разберутся, что да как…
Да и не дурак он, чтобы сразу бежать с доносом, — так, мол, и так, — отпустили меня, горемычного. Даже без оскорблений в спину. Отсидится где-нибудь в тамбурах, придумает историю…
А то, что здесь нет камер наблюдения и микрофонов, это факт. На их глазах парень не решился б вот так просто уйти, давая советы направо и налево.
Да и не напасёшься на всё этих устройств.
Так что путь мне открыт… именно в обратном направлении. Минут на сорок я почти свободен.
А что он говорил там про "вниз"?
Скорее всего, там, в том «низу», что-то обретается интересное…
А ты не дурак, солдат…
И скорее всего, давая мне этот вроде простой совет, сам про себя уже продумал кое-что.
Он понял, что я мужик настырный и не рохля, а потому доберусь зубами до мягкого «подбрюшья» этого подземелья в любом случае…
И он понял ещё то, что ему пора "рвать когти" отсюда. Поскольку скоро здесь будет очень гадко…
А потому — не побежит он никуда, окромя единственного направления, — наверх.
Надеюсь, моя верёвка ему поможет…
И он не обрежет её в последний момент, мстя за перенесённое унижение.
Нет, этот не обрежет.
Наоборот, — затянет узел наверху после себя покрепче.
Я знаю.
В тот момент, когда я совсем уж собрался лениво взвалить свои пожитки на горб, где-то в отдалении протяжно и натужно загудела невидимая крыльчатка, в зале на миг блеснули и погасли невидимые до этого прожектора…
А я уже мчался, что есть сил, к спасительному отверстию в стене.
А ещё говорят, что обратной дороги быть не должно…
…Значит, ты справился, поганец…
Ты смог восстановить то, что я так усердно «расклепал» для тебя.
Смог, и даже с опережением графика. Уж не знаю, какую из кнопок ты угадал там ткнуть пальцем, но только теперь тебе полегчало.
И скоро здесь будет светло, как днём в пустыне.
И чем скорее меня здесь не будет, тем лучше.
…Интересно, а куда подевалась масса солдат, что якобы прирастала числом в районе Горячего?
Не может же быть, что здесь всего пару десятков вояк. А остальные где? Если судить по какой-то вялости моего нервирования, то либо их здесь действительно немного, либо Вилле дозирует удовольствие, как в игре.
Он не хочет, чтобы она слишком быстро закончилась?
Вряд ли.
Прислав мне «приглашение» в эту «баню», он показал, что я ему нужен. И что несмотря на кажущуюся вежливость и вальяжность, он торопится.
Куда?
Зачем ему понадобились эти мои знания?
У меня два варианта решения этого вопроса. Либо я нахожу Вилле, выколачиваю из него потроха, и он говорит мне всё сам.
Либо…
Либо всё так же, — по шхерам, по переходам…
Как червь под землёю.
Послушай, придурок, — тебе было трудно мне просто сказать?! Любитель загадок хренов…
И я либо решил бы здесь всё по-быстрому, либо ты меня тут шлёпнул. Прямо с порога, не выкобениваясь лишку.
Как мне надоели твои игрища за те годы, так нет, — снова ты затеялся…, падла…
…Так думал я, карабкаясь изо всех сил по горячей, как сковорода, почти вертикальной поверхности «кишки», упираясь отчаянно, «врастая» в её стенки растопыренными руками и ногами.
Как лягушонок на решётке барбекю.
Какая сволочь устроила тут парную?!
Дышать было нечем, я хватал ртом горячий воздух, как сом в знойный полдень на берегу, вытащенный из спасительной прохлады глубин.
Воздух щипал морду, выжимал из меня пот так, будто меня прокручивали через шнек мясорубки.