- Пусти!
- Евхимко! Я... Я - тяжелая!
Как ни решительно был настроен Евхим, он вдруг обмяк.
- Что?
Евхим посмотрел на нее, понял: говорит правду. Глаза, покрасневшие от слез, искривленный болью рот, мокрые, дрожащие, как студень, щеки - все говорило о большой беде.
Она вся корчилась, дрожала от горя, от муки. Вот, значит, почему у нее такой больной вид!
Добегался, доигрался! Докрутился так, что дальше некуда! Как и выкрутиться - неизвестно! Хорошо, что никто не видел, как в амбар ходили! Увидят, все увидят!.. Не отстал вовремя, дурень!
Как же теперь быть? Что делать?
- Нагуляла, значит?.. Теперь виноватых ищешь?
- Евхимко! - застонала Хадоська. - Побойся бога!
Разве ж я еще с кем, кроме тебя? ..
- А кто знает! Только - от меня не могло!
- Евхимко!
Но Евхим уже не хотел слушать. Пройдя несколько шагов, он, однако, вскоре остановился, вернулся, - она лежала, уткнув голову в траву, захлебываясь от отчаяния, - проговорил мягче:
- Вот что! Возьмись за ум, если не хочешь, чтоб люди смеялись! - Он подождал, пока Хадоська утихнет, но понял, что не дождется, оглянулся, сказал нетерпеливо: - В Глинищах есть знахарка...
Хадоська, похоже, и слушать не хотела его совета. Вот и желай ей добра, попробуй помочь этой плаксе! Все же со злостью договорил:
- Она это моментом!.. Выкинет!.. Слышишь? .
Хадоська в ответ только простонала. Евхим постоял немного, потом, как-бы увидев, что возиться с ней дальше бесполезно, пошел своей дорогой. "Вот черт, - думал он, продираясь сквозь кустарник. - Надо ж, чтоб так стряслось! Было бы что особенное, любовь там какая или что. Хоть бы сох, как по этой, по Ганне! Так нет же - баловство одно... А теперь вот думай! Жди, чем кончится!.."
Настроение было теперь совсем не такое, как до встречи с Хадоськой, испорчено было настроение, - Евхим вскоре остановился в зарослях, задумался: идти или не идти искать Ганну? Словно и не было недавнего нетерпения и легкости, - мелькнула беспокойная мысль: "Не расплакалась бы эта плакса перед Ганной.. Они ж как-никак подружки..."
Но думал, тревожился Евхим недолго. Хадоська - одно, а Ганна - совсем другое. Что ж ему теперь - и глядеть ли на кого нельзя? Монахом стать в молодые свои годы? Оттого, что какая-то дуреха к нему прилипла?
И вообще, разве это мужское дело - за девку думать?
Сама нагуляла, сама пусть и думает, как сбыть!..
Евхим полез дальше сквозь заросли, оглянулся, прислушался: где она, неотвязчивая Чернушка?
4
Ганна, увидев Евхима, не удивилась, не испугалась - взглянула безразлично и снова стала искать малину. Кусты были темные, густые - она разводила листву, срывала ягоду за ягодой, собирала в горсть. Евхим постоял, чувствуя в себе непонятную робость, подошел к Ганне, сказал приветливо:
- Помочь, может?
- А мне и самой не трудно! - ответила Ганна, понимая его нехитрый ход. Она даже не глянула на него - по-прежнему искала, собирала малину.
Евхим рядом с ней тоже потянулся за ягодами.
- Все-таки с помощником лучше!
- Смотря какой помощник!..
- А разве - плохой? - попробовал он пошутить.
- Хороший, значит?.. Любит ржаная каша сама себя хвалить!
- А почему бы и не похвалить себя, если другие не хвалят? Может, и есть за что?
- Уга! - только и сказала она с насмешкой.
Евхиму бросилась в глаза, под рваной ниже плеча холщовой кофтой, полоска смуглой кожи, и горло перехватила горячая ревность.
- Дятлик твой, может, лучше?
Ганна ответила спокойно:
- Как для кого.....
На загоревшей до черноты шее под темными блестящими волосами, повязанными ситцевым платочком, вился легкий, удивительно светлый пушок.
- Ни к чему все это! - проговорил он как мог весело, беззаботно.
- Что - ни к чему?
- Выдумываешь сама не знаешь что! Все равно не выкрутишься!
- От тебя?
- От меня.
- Уга! Напугал! - Ганна засмеялась, и смех этот распалил в нем упрямство.
- А что ты такое особенное? Не девка разве?
- Девка-то девка. Да и куры, говорят, не все рябые. Не одинаковые... Не одинаковые, может, и девки?.. Не все же, может, как... Хадоська?!
Евхим от неожиданности онемел. "Знает? Знает уже? Почему она вспомнила? Плакса эта рассказала?"
Надо было что-то делать, выбираться из западни. Может, она это просто так, нечаянно, сказала? Может, она не знает всего?