— Ну что, чудо заморское, рассказывай, откуда ты свалилась на мою грешную голову!?
— А явилась я, батюшка, — начало «чудо», приняв его игру, — в стольный град Москов, из-за самого синего Цимлянского моря, из славного города Волгодонска! — пафосно-эпосно поведала она и засмеялась.
К удивлению Роба, девочка заказала только зелёный чай без сахара, и ему стоило величайшего труда уговорить её хотя бы на зелёный салат с креветками. Робка думал, что она захочет мороженое, но от него она наотрез отказалась. Она продолжала его удивлять! Желая понять её получше, юноша заказал себе то же самое. В голове мелькнуло что-то про ползёрнышка из сказки про Дюймовочку, и Робка снова улыбнулся, хотя, если быть точным, улыбка и так весь вечер не сходила с его лица. Они ели молча, не отводя сияющих глаз друг от друга, поэтому всё время попадали ножом и вилкой мимо еды и даже мимо тарелки. Им было безумно весело всего лишь от того, что они вместе сидели за этим столом, поглощали этих оранжево-розовых креветок в нежно-зелёных листьях салата, то и дело изображая и передразнивая друг друга. И сейчас им больше никто не был нужен и они абсолютно ни о чём не думали. А когда их весёлая трапеза закончилась, и Роб посмотрел на часы, то он вдруг понял, что уже пора убегать, а он так и не успел ни о чём её спросить. Но он ни капельки не сожалел об этом. Юноша небрежно расплатился, не забыв оставить чаевые, чем поверг в шок официанта и вызвал улыбку у Али. Его душа порхала, как мотылёк, и пела, заливаясь соловьиными трелями. Им очень хотелось ещё побродить по старым улочкам, по-детски взявшись за руки, но Алечка боялась доставить беспокойство тёте Вале, у которой она жила, и они заспешили домой, отдав себя на съедение ближайшей разверзнутой станции-пасти метрополитена. Час пик уже кончился, свободных мест в вагоне метро было валом, а они всю дорогу стояли, повиснув на поручне и переплетясь взглядами и пальцами свободных рук. А когда они добрались до места, то оказалось, что девочка живёт всего в трёх кварталах от его дома. Роб проводил её до самых дверей квартиры. Наступил момент прощания. В воздухе повисла неловкая пауза, и парня опять посетило уже знакомое чувство дежа вю. Чтобы разрядить обстановку, он галантно поцеловал ей руку на прощанье. Она чмокнула его в щёчку и, в смущении пряча глаза, поспешно закрыла за собой дверь.
Наш романтик неторопливо пошёл домой, расплываясь под впечатлением вечера и пытаясь хоть как-то оценить все события дня. Внезапно его приятные размышления прервала неизвестно откуда взявшаяся метель — последние попытки уходящей зимы удержать в руках свой местами уже серьёзно подтаявший посох власти. Робка накинул на голову капюшон и заспешил домой, подгоняемый в спину попутным ветром.
— Как прошло «решение проблем», дорогой? — услышал наш гулёна, когда тихонечко, стараясь не шуметь, закрыл за собой дверь и медленно расстегнул молнию куртки. Робка вздрогнул. Мама была, как всегда, неповторима в своём репертуаре.
— Отлично, милая мамочка! — улыбаясь, повернулся сын к матери, — ты ещё не спишь?
— Как видишь. Пойдём.
И она увлекла его на кухню, где его ждал ужин, предусмотрительно подогретый уже в третий раз. Добрая, заботливая мама. И откуда она могла узнать, что вечером он съел только порцию креветочного салата, которого было явно недостаточно для его «молодого растущего мужского организма»?.. А она сидела и смотрела, как счастливый сын с благодарностью и аппетитом уплетает с любовью приготовленный ею ужин. И не о чём не расспрашивала, просто видела, как ему хорошо и тихо радовалась за него.
Поцеловав маму за ужин и пожелав ей доброй ночи, счастливый и довольный, Роб направился в свою комнату, по совместительству кабинет, мастерскую, спальню, гостиную (для его гостей), геймзал и даже иногда музыкальную студию. «Моя обитель» — шутил он, подразумевая, что он там «обитает». Спать совершенно не хотелось. Но напоминание матери про нулевой рисунок «послушный сын» ну просто не мог оставить без внимания. Пару раз он уже имел неосторожность не прислушаться к её советам. Поэтому он разрешил себе только проверить почту и оффлайн-сообщения. Он уже собирался отправить ноутбук в ждущий режим и пойти спать, как в углу аукнули два окошка аськи:
«wild_kitty хочет добавить вас в список контактов» и
wild_kitty: Превед мальчег как прошёл праздничег засчитнечега:)
Робку слегка покоробило от банального ника, но на бота эта последовательность явно не походила. Нажав «разрешить» в первом окошке, он раскрыл диалог и набрал:
crazy_artist: Прошу прощения за мой ужасный албанский:), ты хто, девчонко?
wild_kitty: на атгатку три папыдки! — последовал ответ.
Роб клацнул «посмотреть данные пользователя» — в окошке кроме пола и возраста — четырнадцать лет, не было никаких данных. На аватарке торчала анимешка девочки с голубыми глазами, чёрной стрижкой каре и розовыми кошачьими ушками. Хитрость не удалась и наш «хацкер» пошёл «через другой порт»:
crazy_artist: Йа тибя знайу?
wild_kitty: ваздмождна… — ответила Китти.
crazy_artist: жжош?
wild_kitty: дык!
crazy_artist: аццкий отжег!
wild_kitty: йа аццкайа сотонаааа!
Собеседница явно была в сети не новичок. Ники всех своих знакомых Роб знал — они торчали у него в аське. То, что это шутка кого-то из ребят тоже было не похоже — никто так не общался. Он решил попробовать напрямую:
crazy_artist: а признацца?
wild_kitty: вод так простэнко? неа;-Р
Разговор не клеился, все мысли были о другом. Робка, уже начиная раздражаться, просто выключил компьютер, не желая тратить время на пустую болтовню, и пошёл спать.
Но сон не шёл. «Не слишком ли много совпадений?» — вертелось в голове. В самом деле, создавалось впечатление, что кто-то или что-то целенаправленно ведёт его к Але. Причём, ведёт странными тропами — и неведомыми, и знакомыми одновременно. Склонный к анализу Роб упорно пытался разложить всё по полочкам и сопоставить, но ничего не получалось. Потом его внезапно накрыла волна впечатлений приятно проведённого вечера, и, повинуясь этому тёплому приливу, душа его унёслась в волшебную страну сновидений.
Утром «студент прилежный» едва не проспал на нулевой урок, автоматом выключив будильник на мобильнике. На помощь пришёл «заботливо» припасённый мамой механический агрегат с двумя латунными шапками и молоточком сверху, загремевший чуть позже в другом конце комнаты. Сонный Роб походкой зомби пересёк комнату, выключил трезвон противно дребезжащего «антиквариата» и направился в кухню. Здесь он кинул пару кусков хлеба в тостер, зарядил кофе-машину на эспрессо и так же «по приборам» проследовал в ванную. Струи прохладного душа смыли остатки сна, и через десять минут наш юный талант уже доедал свой дежурный сэндвич и допивал последние капли просто необходимого сейчас кофе.
А в училище в мастерской рисунка его ожидал сюрприз. На портрет по рисунку группе тоже должна была позировать Аля. У опытного педагога всегда были свои взгляды на процесс. Решив, что дополнительное изучение натуры не помешает, он уговорил Алевтину позировать и здесь. Роберто был рад, слегка раздосадован и озадачен одновременно. Конечно, он был рад — ему очень хотелось видеть Алечку — это было понятно всем и без слов. Но как профессионал, а его, пусть с небольшой натяжкой и скидкой на возраст, но можно уже было считать профи, он понимал, что личная симпатии к «объекту» может сделать оба этих портрета как блестящими, так и провальными. И, наконец, его вчерашние догадки продолжали подтверждаться — судьба ещё больше сближала их — это вгоняло его в лёгкий ступор. Но самое главное, ему опять показалось, что это с ним уже было, и в памяти отчётливо всплыло ежедневное восьмичасовое пребывание вместе с Олечкой во втором классе, и желаемое, и вынужденное одновременно. Да, память — штука удивительная и жестокая одновременно…
— Ну, давай, дерзай, маэстро, — с хитрой улыбкой шепнул ему Васька, слегка хлопнув по плечу и сбив с мысли.
Очнувшийся «маэстро» огляделся — полгруппы, в основном девчонки, поспешно отводили от своего младшего одногруппника умилённо-улыбающиеся лица. Видимо, выражение его лица было по меньшей мере дурацким.
«Ну вот, начинается!» — тут Робка впервые посочувствовал знаменитостям, на которых постоянно нацелены тысячи глаз и объективов.
Стоит ли говорить, что в тот день нашему герою стоило громадных усилий собраться и настроиться на работу. Он делал всё возможное и невозможное, чтобы не утонуть в синеве её глаз, которые затмевали всё, что их окружало. Формы плыли, плясали, сминались и растягивались. После первой пары рисунка он уже с полным правом мог утверждать, что начал лучше понимать природу сознания Пикассо и Дали. Слава богу, что после перемены, на которой они просто молча стояли у окошка, взявшись за руки, всё пошло на лад. И Роб всё же смог доказать себе, что он действительно профи.
На обеде они вместе молча ели в буфете, украдкой поглядывая друг на друга, а потом до самого звонка снова стояли у окна, взявшись за руки и не говоря ни слова. Проходящая мимо девочка из его группы, отведя хитро-смущённый взгляд, пробормотала тихо, но так, чтобы они услышали: «Робик любит Алечку…». Робка сначала хотел было горячо возразить, что они просто друзья и у них всего лишь «дружба двух творческих душ», но потом осёкся, поняв вдруг, что со стороны «всё это» дружбой ну никак не выглядит. Да пусть все думают, что хотят, лишь бы не мешали, ведь нашим «друзьям» было так тепло и спокойно друг с другом.
Третьей парой была композиция, и почти вся группа получила свою порцию адреналина. Георг Васильевич, эмоциональный и темпераментный преподаватель, опять то восторженно хвалил оригинальные находки подопечных, то швырял планшеты и даже уже начатые холсты через всю мастерскую и метал молнии праведного гнева на головы «сачков и бездарей», едва не доводя некоторых до слёз. Ну а Роб, как обычно, получил пару «конкретных рабочих советов по процессу», потому как все дифирамбы «юному дарованию» были давно спеты и уже набили немалую оскомину всей группе. Работа теперь шла по принципу «не перехвали».
Чётвёртой пары в этот день не было и довольный подвернувшимся свободным временем Робка помчался домой, чтобы заранее приготовить ужин для мамы, воплотить в работе советы «композитора», подготовиться к завтрашнему дню и обдумать предстоящий вечер.
Занятия подкурсов проходили каждый день и даже в воскресенье, чтобы застать световой день для живописи. Разумеется, их встреча после занятий была для обоих уже чем-то само собой разумеющимся, необсуждаемым и очевидным — иначе просто и быть не могло. В изобретательном мозгу Роба родилась целая гора планов на вечер — от кино до боулинга. Но поразмыслив, он вдруг понял, что вся эта дежурная «развлекуха» им сейчас совсем не нужна — обоим так хотелось поговорить, рассказать, расспросить, а может даже поделиться чем-нибудь сокровенным. Поэтому он сразу отмёл почти всё и постарался мыслить нестандартно.
У Робки были варежки «родом из детства», которые когда-то купила ему мама. Они были серые, плотной вязки с длинным ворсом, очень мягкие и пушистые. Робка их очень любил и берёг, поэтому они были как новые. Но поскольку считал их больше девчачьими, чем мужскими, надевал очень редко, только когда они реально сочетались с одеждой и по-женски не смотрелись. А вчера он заметил, что у Алечки мёрзнут руки в тонких лайковых перчатках. И он придумал маленький тёплый подарок, аккуратно уложив любимые варежки в красивый серебристый пакетик. А потом он пошёл в цветочный павильон, который был прямо около дома Али, где выбрал две самые красивые розы на длинной ножке — розовую и белую. Заплатил за обе и, отказавшись от приличной сдачи, попросил красиво, но скромно оформить каждую в отдельности. А ещё сказал, что придёт за одной из них позже с девушкой, и по условному знаку цветочница подаст ему нужную. Растроганная продавщица пообещала исполнить всё в точности.
Окрылённый своим планом, наш романтик прилетел встречать Алечку с занятий.
— Ты не голодна? — заботливо спросил он, когда они уже вышли из училища.
— Вообще-то я обычно никогда не ем после шести, — серьёзным тоном ответила Алечка, — так что, пожалуйста, запомни это, и давай больше к этому вопросу не возвращаться.
— Почему? — удивился Роб.
— На то есть реальные причины, но я же попросила, давай пока не будем об этом! — настояла девочка всё тем же не терпящим возражения тоном.
— Хорошо, я не буду! — пообещал юноша.
Лицо Али снова засияло улыбкой.
— Так что мы делаем сегодня вечером? — воодушевлённо спросила она, собираясь натянуть на пальчики свои «лаечки».
— Подожди, — остановил её Робка, доставая из-за пазухи серебристый пакетик, — это — тебе!
Заинтригованная девочка достала из протянутого пакетика варежки, надела их на руки и посмотрела на мальчика лучистым взглядом, полным благодарности и умиления.
— Спасибо, Ро-о-обочка! — ласково протянула она. А потом поцеловала его в щёку и застыла так на секунду, держа в тёплых варежках его руку.
— А как ты смотришь на то, чтобы сегодня пешком прогуляться до дома? — предложил Роб.