- Я, ваше величество! - так же громко отвечал Брок с горечью человека, жестоко раскаивающегося в своих проступках. - Я был глупцом и поверил в ложь Ниобита. Еще большим глупцом я стал, когда согласился исполнить его приказание и убил вашего брата серебряным серпом!
- Ты покаялся в грехах своих? Вперед вышел архиепископ.
- Ваше величество, он исповедовался мне. Как бы вы ни поступили с его телом, душа его отлетит к Господу - со временем.
Толпа содрогнулась от последних слов архиепископа. Все понимали, что "со временем" - означает "после мук в Чистилище".
- Я покаялся, - сказал Брок. - Я снова стал христианином, намного более преданным, нежели прежде. Но никакой исповедью, никаким покаянием не смыть моего страшного греха! Делайте со мной все, что хотите! Хотите - отправьте меня голым и босым в первой шеренге в бой, а хотите - отрубите мне голову прямо здесь и сейчас! Пусть будет так, как вы решите, а я покорюсь вашей воле!
С этими словами он снова склонил голову.
Толпа испуганно зароптала.
- Убийство наследника престола карается смертью, - сурово произнес Брион. - Казнью через повешение и четвертованием. Однако защищал тело истинного короля и, рискуя собственной жизнью, спас меня. Твое злое деяние искуплено добрым, и я не сомневаюсь в твоей верности мне и искренности твоей веры. Поднимись, сержант. Я дарую тебе жизнь!
Толпа радостно вскричала. Брок поднялся, ошарашенно огляделся по сторонам. Казалось, он настолько приготовился к смерти, что даже немного огорчился из-за того, что остался в живых.
Когда шум утих, Брион сказал:
- Однако такое деяние не может остаться совсем безнаказанным!
Брок приготовился выслушать приговор.
- Ты отправишься в изгнание, - объявил Брион. - В бою ты служил сэру Оризану оруженосцем, можешь и впредь служить ему таковым в его странствиях. Он развернулся к рыцарю и обнажил меч. - Сэр Оризан, на колени.
Рыцарь обескураженно шагнул к королю и опустился перед ним на колени.
Брион коснулся мечом одного его плеча, затем - другого.
- За вашу службу вашей принцессе и королевству нарекаю вас графом Оркнейским и моим вассалом! - Он убрал меч в ножны. - Встаньте, милорд!
Сэр Оризан в полной растерянности поднялся.
Брион перевел взгляд на сержанта Брока.
- Остров у побережья Шотландии расположен достаточно далеко для того, чтобы счесть его подходящим местом для ссылки. Брок наконец все понял и просиял.
- Но прежде, чем сэр Оризан вступит в правление своим новым уделом, я попрошу его об одной услуге. - Брион обернулся к новоиспеченному графу. Заклинаю вас, милорд, отправьтесь в Тулен, на вашу родину, и скажите принцессе-матери, регентше принцессы Розамунды, что к тому времени, когда вы прибудете туда, принцесса уже станет королевой Бретанглии. Расскажите регентше о том, что при малейшей тревоге за судьбу княжества она может просить помощи не только у королевы Меровенса, но и монархов Бретанглии.
Толпа встретила это известие дружным гомоном. Розамунда зарделась и опустила глаза.
Брион повернулся к Розамунде и поклонился ей:
- Ваше высочество, вы позволите мне отправить к вам на родину этого благородного господина с вестями?
- Ваше величество, - проговорила она, - я даю свое разрешение.
Брион посмотрел на сэра Оризана.
- Берите же своего оруженосца, сэр. Позволяю вам пробыть с нами еще два дня, а затем скачите в Меровенс, а оттуда - на юг!
Сэр Оризан поклонился и отступил. Толпа неистовствовала от восторга.
- Похоже, все одобряют справедливость короля, - отметил Рамон.
Они стояли неподалеку от алтаря вместе с верховными лордами, но все же достаточно далеко, так что Брион не мог расслышать их перешептывания.
- Он славно рассудил, - согласился Мэт. - Но еще вчера вечером, когда я навестил его, он испытывал непередаваемые муки совести. Убийство законного наследника, по здешним поверьям, всегда сказывается на новом короле, но еще более - на его будущих детях, если они у него будут.
- И что же он решил? Мэт пожал плечами:
- Это я предоставил ему обсуждать с Розамундой.
- Конечно, - улыбнулась Химена. - Думаю, принцессе из Меровенса придется вложить немало сил в правление этой страной, хотя я и не уверена в том, что ей так уж хочется узнать об этом.
- Верно, - кивнул Мэт. - Тем более что она уже столько пережила. Надеюсь, Брион сумеет стать для нее надежной опорой. Для чего еще нужны короли, верно?
- И для этого тоже, - усмехнулся его отец.
- А как он решил поступить с Ниобитом? - поинтересовалась Химена.
- Он не допускает мысли о том, чтобы убить колдуна во сне, - ответил Мэт. - Он полагает, что всякому человеку должна быть предоставлена возможность исповедоваться и покаяться. Но я объяснил ему, что если он пробудит Ниобита, то может жестоко за это поплатиться.
- В буквальном смысле, - мрачно кивнул Рамон. - Ну и?..
- В Гластонберийском аббатстве есть один молодой монах, подающий большие надежды как маг. Химена изумилась:
- Монах - маг? Мэт пожал плечами:
- Не мы выбираем себе таланты и призвание, мама. Ты сама мне так говорила когда-то.
- Это верно, - кивнула и нахмурилась Химена.
- И когда этот юный монах повзрослеет, - сказал Мэт, - и когда я смогу убедиться в том, что он готов встретиться лицом к лицу с пробудившимся Ниобитом, я вернусь и поприсутствую при том, как колдуну будет предложена последняя возможность покаяния. Затем Брион быстро проведет суд и казнь.
- Независимо от того, покается Ниобит или нет?
- Да, - кивнул Мэт и зябко поежился. - Понимаю, звучит не слишком справедливо, но Брион убежден, что иного выхода нет. Мне же остается только надеться на то, что Ниобит не изобретет какого-нибудь способа пробудиться раньше.
- Если его приспешники будут за решеткой или покаются и отрекутся от него, у него не будет причин пробуждаться, - покачал головой Рамон. - Что вы станете делать с ними?
- Брион намерен отправить всех рвущихся на подвиги молодых рыцарей, дабы они прочесали королевство в поисках мнимых друидов. Он собирается оповестить о таких поисках также всех шерифов и магистратов. При обнаружении шарлатанов их будут арестовывать на месте.
- Но большая часть их бежала на юг, - заметила Химена. Мэт кивнул:
- Я отправил Стегомана на разведку. Большинство псевдодруидов действительно попали на остров Джерси. Теперь они там неистовствуют, лишившись паствы; и каждый пытается перетянуть одеяло на себя.