Браваду Паргаса как рукой сняло. Рамон усмехнулся и вышел за порог. Звук запираемой стражником двери доставил ему невыразимое удовольствие.
Глава 6
Дверь темницы распахнулась, и Лаэтри, вскочив с лежанки, прижалась спиной к стене - она вся дрожала.
Озабоченно сдвинув брови, Химена шагнула ближе к девушке.
- Не бойся, деточка, я не... - Но тут она увидела синяки на лице Лаэтри и воскликнула:
- Кто тебя так избил? - Она подошла еще ближе и повернула девушку лицом к свету, проникавшему в темницу сквозь маленькое оконце. Под глазом у Лаэтри лиловел кровоподтек, на лбу чернела шишка, синяк на щеке приобрел сиреневый оттенок. - Не мог же принц такое сделать с тобой! Скажи мне, кто это сделал! Скажи немедленно!
- Я не смею.., сказать, - пробормотала Лаэтри.
- А я догадываюсь, - гневно кивнула Химена, развернулась к двери и крикнула:
- Тюремщик!
Послышались неторопливые шаги, тюремщик толкнул дверь.
- Чего вам, миледи?
- Чья это работа? - сурово вопросила Химена. Тюремщик бросил взгляд на Лаэтри, и глаза его сразу забегали. Химене больше ничего и не нужно было.
- И не думай лгать, молодой человек! Прекрасно понимаю, чем ты тут со своими товарищами занимался! Отвечай, зачем вы это делали?
- Она не пожелала нам отдаться, - не глядя в глаза Химене, проворчал молодой тюремщик. - Это ее работа, и если она посажена к нам в темницу...
- Так вот: если она посажена к вам в темницу, то ваше дело - охранять ее, а не насиловать! Неужто я должна прислать сюда солдат, чтобы они охраняли ее от надзирателей? Но только учти: если здесь появятся солдаты, они не будут к вам милосерднее, чем вы были к ней! - Химена разошлась не на шутку. - Тебе все понятно, презренный? Если я увижу еще хоть один синяк на лице или на теле этой женщины, ты и твои дружки должны будете хорошенько помолиться о том, чтобы ваши шкуры остались целы! Да вы просто животные, алчные звери! Как же можно только помыслить о том, чтобы насиловать женщину, порученную вашим заботам? Какая мать тебя воспитала? Самка, предлагавшая себя каждому самцу, который об этом просил? Про отца я тебя не спрашиваю. Любой мужчина, который вот так обращается с женщиной, вряд ли что-то знает про своего отца и даже вряд ли знает, кто он такой! В чем бы ни провинилась эта женщина, в королевском замке он должна быть в безопасности, иначе ты и другие, кто пытался насиловать ее, предстанете перед судом и станете узниками здесь же, вот в этих самых темницах! Быть может, судья смилостивится, и тогда вам до конца ваших дней придется выгребать навоз из конюшен или вас отправят в бой в первой шеренге, как только грянет война! Ты меня хорошо понимаешь, мерзавец?
Щеки молодого тюремщика горели от злости и стыда, но он отлично понимал, что не стоит вступать в пререкания со свекровью королевы - тем более что та была могущественной волшебницей.
- Да, миледи, - промямлил тюремщик.
- И эта женщина будет неприкосновенна в темнице?
- Неприкосновенна, как принцесса, миледи.
- И никто даже не помыслит о том, чтобы прикоснуться к ней?
- Нет, миледи.
- Так ступай же и скажи об этом всем остальным тюремщикам! Живо! А не то я выйду и сама скажу им об этом!
При мысли о том, что такую же взбучку леди Химена закатит каждому тюремщику и все это услышат все узники подземелий замка, тюремщику стало худо.
- Сейчас же всем скажу, миледи.
- Так ступай же! - Химена властно указала на дверь. Она была страшна во гневе.
Тюремщик, что-то бормоча себе под нос, испуганно попятился и ретировался. Химена проводила его взглядом, подождала, пока дверь захлопнулась, и только потом повернулась к девушке. Лаэтри не сводила с нее полных изумления глаз.
- Теперь ты можешь ничего не бояться, деточка, - заверила ее Химена.
- Я... Вот спасибо вам, миледи! - вскричала Лаэтри. - Но.., почему только вы.., что вам за дело до.., уличной шлюхи?
- К каждой женщине следует относиться с уважением, и ни одна женщина не должна подвергаться такому унижению, какому подвергалась ты, - сказала Химена. - Кроме того, на мой взгляд, ты скорее жертва, нежели грешница.
Химена пристально смотрела на Лаэтри - не мелькнет ли у той в глазах огонек расчетливости. Будь эта девушка испорчена и цинична, она бы сразу прикинула, сколько пользы для себя могла бы извлечь, положась на благорасположение богатой благородной дамы и что смогла бы выторговать для себя - денег или свободу. Химена ждала чего угодно, но только не того, что Лаэтри попросту бросится к ней в объятия и горько разрыдается.
- Ну что ты, деточка, не надо! - растроганно воскликнула Химена. Что ей теперь оставалось? Она ласково гладила спину девушки и пыталась ее успокоить. - Ведь не все думают, что ты одна во всем виновата. Разве виновата ты в том, что полюбила дурного мужчину, что ты отдавала ему все, чего бы он у тебя ни попросил, как поступаем все мы, когда любим? Это не твоя вина, вовсе не твоя, во всем повинен он. Он виноват в том, что соблазнил тебя не любя, чтобы потом продать, как вещь!
Самые горькие рыдания унялись, и Лаэтри нашла в себе силы отстраниться и вытереть слезы с лица подолом платья.
- Но откуда же.., откуда вы знаете все это про меня?
- А ты думаешь, что ты - единственная хорошенькая девушка, с любовью которой вот так жестоко обошлись и которая прельстилась красивым лицом и медоточивыми речами какого-то мерзавца и в итоге стала его рабыней? Бедняжка! Не ты первая и вряд ли станешь последней! Это старая история, очень старая, но сердца женские так ранимы, что еще долго эту историю будут рассказывать. Ну а теперь осуши свои глазки и расскажи мне правду о том, в чем тебя обвиняют.
Химена опустилась на принесенный с собой раскладной стул, а Лаэтри указала на кучу соломы, служившей девушке постелью. В камере не было ни стула, ни даже табурета. Лаэтри опустилась на солому с такой неловкостью, что Химена задумалась о том, сколько же ей лет - шестнадцать, семнадцать? Хотелось верить, что хотя бы девятнадцать, но в этом Химена сильно сомневалась.
- Ну, скажи мне, какие из этих синяков оставил принц?
- Вот этот. - Лаэтри показала на шишку на лбу. - И еще - вот эти. - Она оттянула ворот платья и показала Химене пять лиловых отметин в том месте, где слишком сильно сдавила ее грудь грубая рука. - Есть еще, в других местах. Она опустила глаза и зарделась от стыда. - Не будете же вы смотреть.
- Могу представить, - сочувственно проговорила Химена. - Так он бил тебя и до того, как обнаружил, что у него пропал кошель?
- О да, бил, - кивнула Лаэтри и прижала руку к груди. - А что кошель пропал, так это он понял, когда одеваться стал. Как завопит: "Воровка!" - и кулаком меня по лбу огрел. - Девушка поежилась, вспомнив жестокий удар. - Я закричала и бросилась вон из комнаты, а он поймал меня у лестницы и толкнул, и я покатилась кубарем по ступенькам, а он все орал, требовал свои деньги и воровкой меня обзывал. А потом между нами встал Паргас и уберег меня.
- Только до тех пор, пока Паргас не решил продать тебя другому садисту, мрачно произнесла Химена. - Что ты помнишь о драке между Паргасом и принцем?
- Принц обвинил меня в воровстве. Я сказала, что не брала его денег, а Паргас сказал принцу, что если я говорю, что не брала, то это так и есть. Принц ударил Паргаса. Ежели бы сразу было ясно, кто он такой, так Паргас ни в жизнь бы ему сдачи не дал, а он-то не знал, с кем схлестнулся, и потому выхватил свои дубинки и замахнулся и принца по руке стукнул. Принц как завопит от злости и кинжалом Паргаса в левую руку уколол. Паргас дубинку из этой руки выронил и стукнул принца другой дубинкой. Тот взвыл, попятился и снова пошел на Паргаса с кинжалом, но Паргас заслонился дубинкой. Потом они еще раза три друг на дружку замахивались, но ни один, ни другой не попали, а потом принц заорал жутко так, спину выгнул и упал на пол. Мой мужчина тогда руки раскинул и меня собой закрыл, чтоб защитить. Ну а тут сержант и еще один господин из благородных стали всех спрашивать, как это вышло. А потом хозяин взвизгнул и показал на человека, что в окно выпрыгивал, и все кинулись за ним следом. Мы с моим мужчиной побежали было на кухню, чтобы через черный ход уйти, но тот благородный господин нам дорогу загородил и сказал, что мы во всем виноваты.
- Не называй Паргаса "своим мужчиной", - посоветовала девушке Химена. - Он тебе как собаке - хозяин. И не обольщайся на этот счет, деточка. Паргас тебя не любит. Он думает о тебе как о своей вещи.
Глаза Лаэтри наполнились слезами.
- Какие-то чувства у него ко мне есть! Химена печально покачала головой:
- Им владеет всего лишь похоть и жадность до денег, которые ему может принести похоть других мужчин, которые возжаждут овладеть тобой. Сколько у него еще проституток?
- Только две, - отвечала Лаэтри, смущенно потупилась и покраснела.
- Вероятно, ты приносишь ему прибыли больше других, потому что ты - самая молодая, но это все. Ты не должна возвращаться к нему, деточка, не должна уходить к другому сутенеру, иначе твоя жизнь пройдет даром.
- Но что же мне еще делать? - Слезы снова побежали по щекам Лаэтри. - В жены меня никто не возьмет, и домой я не могу вернуться - меня там не примут! Либо я вернусь на панель, либо помру с голоду!
- Я поговорю с королевой, - пообещала Химена. - Думаю, она сумеет найти для тебя место на кухне. - Придется тебе драить горшки и котлы, деточка, да сносить издевки других женщин, пока они станут доверять тебе. Готова ли ты к такой участи?